Мысли и воспоминания. Том II

фон Бисмарк Отто

Я помню, в бытность мою посланником в Петербурге князь Горчаков, неограниченным доверием которого я в то время пользовался, давал мне читать, пока я ожидал его, еще нераспечатанные донесения из Берлина, прежде чем просматривал их сам. Я бывал порой поражен, видя из этих донесений, с каким недоброжелательством мой бывший друг Будберг подчинял задачу сохранения существующих взаимоотношений своей обиде по поводу какого-нибудь случая в обществе или даже просто желанию сообщить двору или министерству остроумную шутку о положении в Берлине. Его донесения, конечно, представлялись императору, притом без всяких комментариев и без доклада; заметки императора на полях, которые Горчаков иногда давал мне просматривать, — в числе прочей деловой корреспонденции, — служили для меня несомненным доказательством того, как сильно эти раздражительные донесения Будберга и Убри влияли на благожелательно к нам настроенного императора Александра II. Он приходил к заключению не об ошибочности суждений своих представителей, а о том, что политика Берлина недальновидна и недоброжелательна. Давая мне читать эти нераспечатанные донесения и кокетничая своим доверием, Горчаков

обычно говорил «vous oublierez ce que vous ne deviez pas lire» [«вы забудете то, что вам не следовало читать»], в чем, разумеется, я давал слово, просмотрев в соседней комнате депеши. Пока я находился в Петербурге, я держал это слово, так как в мою задачу не входило ухудшать отношения между нашими дворами жалобами на русского представителя в Берлине и так как я опасался неискусного использования моих сообщений для придворных интриг и травли.

Вообще было бы желательно, чтобы нашими представителями при дружественных дворах были такие дипломаты, которые, не нарушая общей политики своей страны, старались бы, однако, по возможности поддерживать отношения между обоими государствами, умалчивая по возможности об обидах и сплетнях, сдерживая свое остроумие и скорее подчеркивая положительную сторону дела. Я часто не представлял на высочайшее прочтение донесений наших представителей при германских дворах потому, что они больше стремились сообщить что-либо пикантное, передать предпочтительно раздражающие высказывания или явления, нежели заботились об улучшении и поддержании отношений между дворами, что неизменно является задачей нашей политики в Германии. Я считал себя вправе не сообщать из Петербурга и Парижа того, что могло бесцельно раздражать или же было пригодно только для сатирического описания, а став министром, не представлять подобных донесений на высочайшее прочтение. В обязанность посла, аккредитованного при дворе великой державы, не входит механическое донесение обо всех доходящих до его слуха глупых речах и злостных выпадах. Не только посол, но и каждый германский дипломат при германском дворе не должен писать донесений вроде тех, которые посылались в Петербург Будбергом и Убри из Берлина и Балабиным из Вены в расчете, что остроумные донесения будут прочтены с интересом и вызовут веселое настроение. Напротив, следует воздерживаться от науськиваний и сплетен до тех пор, пока отношения дружественны и должны таковыми остаться. Правда, тот, кто имеет в виду только внешнюю форму деловых сношений, считает самым правильным, чтобы посланник сообщал безоговорочно все, что он слышит, предоставляя министру возможность по его усмотрению оставить без внимания или же особо оттенить то, что последний пожелает. Однако целесообразность этого с деловой точки зрения зависит от личности министра. Так как я считал себя таким же дальновидным, как господин фон Шлейниц, и принимал более глубокое и добросовестное участие в судьбе нашей страны, нежели он, то я считал своим правом и обязанностью не доводить до его сведения некоторых вещей, которые в его руках могли послужить для травли и интриг при дворе в духе политики, которая не являлась политикой короля.

После этого отступления возвращаюсь к переговорам, которые я вел во время балканской войны с графом Петром Шуваловым. Я сказал ему, что если бы мы упрочению союза с Россией принесли в жертву наши отношения со всеми остальными державами, то при нашем открытом географическом положении мы оказались бы в опасной зависимости от России в случае резкого проявления Францией и Австрией стремления к реваншу. Уживчивость России с державами, которые также не могут существовать без ее доброжелательности, имела бы своп пределы, в особенности при такой политике, как политика князя Горчакова, напоминавшая мне порой азиатские воззрения. Часто он отстранял всякое политическое возражение аргументом: «L'empereur est fort irrite» [«Император очень раздражен»]; на это я обычно иронически отвечал: «Eh, le mien donc!» [«мой тоже»]. Шувалов заметил на это «Gortschakoff est un animal» [«Горчаков — скотина»], что на петербургском жаргоне не так грубо понимается, как звучит, — «il n'a aucu— ne influence» [«он не пользуется никаким влиянием»]; вообще Горчаков обязан тем, что он формально еще ведет дела, только уважению императора к его возрасту и прежним заслугам. По какому поводу Россия и Пруссия могли бы когда-либо серьезно вступить в конфликт? Нет между ними такого вопроса, который был бы достаточно важным поводом. С последним я согласился, но напомнил об Ольмюце и Семилетней войне²⁹. Ссоры возникают и по маловажным причинам, даже из-за вопросов формальных. Некоторым русским, и помимо Горчакова, было бы трудно считать друга равноправным и обращаться с ним соответственно. Лично я не придаю значение внешним формам, но теперешней России свойственны пока не только внешние формы, но и претензии Горчакова.

Я отклонил тогда «выбор» между Австрией и Россией и рекомендовал союз трех императоров или, по крайней мере, сохранение мира между ними.

ПРИМЕЧАНИЯ

¹Варцин — померанское имение Бисмарка со старым парком и замком; сюда Бисмарк обычно приезжал на время отдыха.

²Ливадия — дворец на южном берегу Крыма, в то время — царское имение, часто служившее летней резиденцией русскому императору.

³ Ср. т. I, гл. X, раздел III.

⁴ В январе —феврале 1853 г. Николай I пытался через английского посланника в Петербурге Джорджа-Гамильтона Сеймура добиться соглашения с Англией о совместном разделе территории Турции. Попытка дала обратные результаты: инициатива царя ускорила сближение Англии с Францией и упрочила позиции Турции. Во время начавшейся в 1853 г. Восточной войны, в которой Англия и Франция приняли участие на стороне Турции, переговоры, ведшиеся Николаем I с Сеймуром, были опубликованы в иностранной печати.

⁵Кольберг — город в прусской провинции Померании, близ берега

Балтийского моря; до 1873 г. — крепость.

⁶Пешт — главный город Венгрии; в 1872 г. был объединен с городом

Будой и получил название — Будапешт.

⁷ 8 июля 1876 г. в Рейхштадте (чешск. Закупы) состоялось свидание Александра II с Францем-Иосифом для обсуждения балканского вопроса. Русский и австрийский императоры договорились о том, что в случае, если Турция одержит верх над восставшим летом 1875 г. христианским населением балканской части Турецкой империи, обе державы выступят против Турции; в случае же распада Турецкой империи Австрия получит часть Боснии и Герцеговины, Россия возвратит себе потерянную в 1856 г. часть Бессарабии, а Болгария и Румелия станут автономными. Возможность создания большого славянского государства на Балканах исключалась; Константинополь предполагалось сделать вольным городом. Эти условия были оформлены в дополнительной конвенции, приложенной к секретной конвенции, заключенной между Россией и Австро-Венгрией в Будапеште 15 января 1877 г. В тексте самой будапештской конвенции наиболее важной была статья 2, по которой Австрия обязывалась сохранять по отношению к России благожелательный нейтралитет в случае ее войны с Турцией.

⁸Босния и Герцеговина — населенные южнославянскими народностями области в северо-западной части Балканского полуострова, с XV в. находились под властью турок. В XIX в. славянское население неоднократно восставало против турецкого владычества. По решению Берлинского конгресса 1878 г. Австрия получила право на временную оккупацию Боснии и Герцеговины «вплоть до установления там порядка». В 1908 г. Австрия заявила об аннексии Боснии и Герцеговины.

⁹ Русско-турецкая война 1877—1878 гг. была объявлена Россией 24 апреля 1877 г. После успехов в первые месяцы русские войска были задержаны перед осажденной ими турецкой крепостью Плевна. Плевна сдалась лишь в декабре 1877 г. Перейдя зимою Балканские горы, русская армия в конце января 1878 г. достигла берегов Мраморного моря. Турецкая армия была разбита. 31 января 1878 г. были подписаны предварительные условия мира, а 3 марта был заключен мирный договор в Сан-Стефано.

¹⁰ Граф Убри был в 1871—1879 гг. русским послом в Германии.

¹¹Бунчук — украшение в виде конского хвоста, одетого на древко. Существовал в турецких войсках, а также в качестве атрибута атаманской власти у казаков.

¹²Сан-Стефано — небольшой портовый городок близ Константинополя на европейском берегу Мраморного моря. Здесь 3 марта 1878 г.был подписан мирный договор между Россией и Турцией. Основные условия его были таковы: независимость Сербии, Румынии и Черногории, принадлежавших ранее Турции; создание самостоятельного княжества Болгарии от Черного до Эгейского моря под номинальным суверенитетом Турции; возвращение России Бессарабии; присоединение к России Карса, Батуми, Ардагана и Баязета; проведение реформ в Боснии, Герцеговине и на острове Крите. Сан-Стефанский мир не был признан Англией и Австро-Венгрией, опасавшимися чрезмерного усиления России на Балканах. Угрозой войны эти державы вынудили Россию согласиться на пересмотр условий Сан-Стефанского мира. Для этой цели и был созван Берлинский конгресс.

¹³Фридрихсруэ — имение Бисмарка, пожалованное ему в 1871 г. императором Вильгельмом I.

¹⁴Берлинский конгресс держав заседал с 13 июня по 13 июля 1878 г. Председателем этого конгресса, созванного для пересмотра условий Сан-Стефанского мира, был Бисмарк. Бисмарк заявил, что желает быть «честным маклером» и не оказывать предпочтения ни одной из сторон. Однако в большинстве пунктов он поддержал противников России. Россию на конгрессе представляли канцлер князь Горчаков, посол в Лондоне Шувалов и посол в Берлине Убри. Результаты конгресса были в значительной степени предрешены заключенной еще в мае 1878 г. англо-русской конвенцией. Основные решения конгресса сводились к следующему: Болгария делилась на три части, две из которых — Восточная Румелия и Болгарская Македония — оставались по-старому под полной властью Турции. Образованное из северной Болгарии княжество Болгарское практически передавалось в руки русского правительства, но формально считалось вассальным по отношению к Турецкой империи. Алашкертская долина и крепость Баязет в Малой Азии, уступленные России по Сан-Стефанскому мирному договору, возвращались обратно Турецкой империи. Ревизуя Сан-Сте-фанский договор Турции с Россией, Берлинский трактат (13 июля 1878 г.), — так обычно именуют решения Берлинского конгресса, состоящие из 64 статей, — не затронул конвенции Турции с Англией, подписанной 4 июня 1878 г. и предоставлявшей Англии право занятия острова Кипра и защиты берегов азиатской Турции.

¹⁵«Синими книгами» в Англии называются официальные сборники документов по отдельным вопросам. Во время Восточной войны 1853— 1856 гг. Карс был укреплен английскими инженерами. Когда 6 ноября 1855 г. Карс, после длительной осады, был взят, там был захвачен английский офицер Вильямс.

¹⁸ Сэр Александр Бенс (1805—1841) — капитан английской армии и известный исследователь Средней Азии, был политическим агентом Англии при дворе афганского шаха.