Мысли перед сном

Л.Инкин

В один момент Настя впервые, хотя и заочно, становится одним из участников воспоминания. Артём зашёл на кухню, где на маленьком низком табурете сидела бабушка. Перед ней стояло мусорное ведро, в которое она чистила картошку. На её глазах блестели слёзы.

– Ты плачешь, потому что больше не будешь жить с нами? – спросил мальчик с детской непосредственностью.

Галина Дмитриевна ответила, что слёзы из-за лука, который она чистила до этого, но Артём тогда уже всё понимал. Хотя и не помнит, когда родители рассказали о том, что деды съедут из этой квартиры и оставят её для молодой семьи, но ему было известно об этом до того разговора на кухне, и именно те слёзы он запомнил и до сих пор вспоминает с грустью, несмотря на то, что такой ход событий казался неизбежным, когда в семье уже росли два ребёнка, а жилая площадь при этом оставалась неизменной.

Бабушка и дедушка переехали в частный дом, который начали снимать неподалёку. В целом место проживания представляло из себя небольшой район на окраине крупного города, привязанный к расположенному рядом заводу. Большинство людей, проживающих там, так или иначе относились к нему, и семья Артёма была не исключение. Кроме, разве что, Марины Александровны, которая работала в детском саду, который в свою очередь всё равно относился к заводу. Поэтому, переехав, деды остались в том же районе. Артём помнит, как они с мамой ходили к

ним в гости, но ничего конкретного с их нового места проживания вспомнить не может. В то же время, в теперь уже более свободной квартире, родители переместились в большую комнату, где до этого жили деды, а мальчик с маленькой сестрой остались в комнате поменьше, ставшей детской.

Дом

Для Артёма в те годы не таким заметным казалось то, что в квартире после переезда дедов стало больше места для жизни, так как в детстве не обращаешь особого внимания на личное пространство. Ребёнок может находиться в любом месте квартиры и везде ему будут рады, но взрослый человек не может нормально существовать в стеснённых условиях. У семьи не имелось средств на покупку новой квартиры, чтобы обеспечить комфортную жизнь молодой ячейке общества. Деды стояли в очереди на получение квартиры от завода, но возлагать много надежд на эту помощь со стороны не приходилось. В итоге, они совершили благородный поступок и оставили квартиру своим потомкам, отправившись скитаться по съёмным жилым площадям. Конечно, в том возрасте Артём этого не понимал. Ему стало жалко, что они переехали, так как больше не мог общаться с ними, просто войдя в соседнюю комнату, но со временем осознал всю важность той жертвы с их стороны и насколько сложным выдался тот шаг, за что безмерно им благодарен.

Мальчик, как и раньше, проводил довольно много времени в большой комнате, где теперь жили родители. Деды, уехав, забрали с собой свои вещи и немного мебели, поэтому в квартире произошли некоторые перестановки. Она приняла тот вид, в котором уже более чётко отпечаталась в памяти. Входная дверь в комнату родителей располагалась в углу между двумя стенами. По левую сторону стоял сервант чёрного цвета, разделенный на нижнюю закрытую часть, где хранились вещи, и верхнюю, где за стеклянными створками размещались красивые посудные сервизы, отражавшиеся в зеркальной задней стенке. В основном они использовались только по праздникам, а некоторые предметы никогда не покидали своего месторасположения. За сервантом находилась тумбочка со стоящим на ней старым телевизором. В дальней стене за шторами располагались окно с заставленным плошками с растениями подоконником и дверь на балкон. По правой стороне от входа стояли маленькое кресло и коричневый журнальный столик, над которым на стене висела бра. Далее в углу у стены располагался ещё один сервант бежевого цвета, который имел сложную конструкцию – нижняя часть состояла из трёх секций со шкафчиками по бокам, с открывающимися дверцами, а посередине три горизонтальных выдвигающихся ящика. Верхняя часть делилась на один ящик с дверцей слева и остальное пространство, занимаемое полками с посудой за стеклянными створками и зеркальной задней стенкой, как и в чёрном серванте. Центральная часть была такой же, как и верхняя, но шкафчик с дверцей находился справа, и дверца опускалась сверху вниз, образуя некий столик, а остальное пространство не имело полок и стеклянных ставней, только зеркало на задней стенке. Здесь находился музыкальный проигрыватель и множество виниловых пластинок для него. Далее за сервантом располагался диван, обитый тканью бордового цвета, с накинутым сверху серо-чёрным покрывалом с замысловатыми узорами, и деревянными подлокотниками тёмно-коричневого цвета. Диван раскладывался и превращался в двуспальную кровать родителей. Над ним на стене по обычаю тех времён висел ковёр. Ближе к окну у стены стоял чёрный лакированный деревянные стол и два стула в тон со спинками, держащимися на пяти прутьях. У стола раздвигалась верхняя часть в разные стороны и в середине появлялась дополнительная панель, тем самым увеличивая размеры столешницы. На столе на кружевной белой салфетке, связанной Мариной Александровной, стояла настольная лампа с круглым абажуром из белого матового стекла и выключателем, расположенном на проводе.

Комнату, в которой Артём остался с сестрой, всё ещё не получается вспомнить, как она выглядела поначалу. Но, когда Настя немного подросла, Дмитрий Александрович сделал большую двухъярусную кровать. Сделанная из дерева и покрашенная в тёмно-коричневый цвет, для ребёнка она казалась огромной. Внизу располагалось спальное место девочки, а сверху, куда вела лестница, спал мальчик. Он обожал эту кровать. Ему нравилось взбираться на неё и сидеть сверху под потолком, даже если не собирался ложиться спать. Она стояла в дальнем левом углу комнаты около окна, которое занимало почти всю дальнюю узкую стену вытянутой в длину комнаты. Перед кроватью около стены находилось мягкое кресло, на которое Артём спрыгивал со своего спального места, и журнальный столик. По правой стене около окна стояла тумбочка с аквариумом и письменный стол. Над ними на стене висели книжные полки с раздвижными стеклянными ставнями, полностью заставленные книгами Дмитрия Александровича, который очень любил читать. Между стеклом и книгами имелось небольшое пространство, где в ряд стояли пачки от сигарет разных фирм и расцветок, которые собирал глава семейства – заядлый курильщик. Мальчику по примеру папы тоже хотелось что-то коллекционировать, поэтому он начал собирать металлические банки от напитков и крышечки от бутылок. В то время не было такого большого разнообразия, поэтому довольно быстро собралась коллекция из того, что представлялось возможным достать в окрестных магазинах. Для банок Дмитрий Александрович сделал что-то вроде стенда на стене под потолком, прямо около кровати, где спал Артём. К стене крепился каркас с несколькими рядами натянутых лесок, банка вставлялась под леску и прижималась к стене. Артём залезал на своё спальное место и с удовольствием рассматривал эти разноцветные металлические сосуды, в которых раньше содержались различные напитки. Для коллекции крышечек Марина Александровна сшила полотно с прозрачными кармашками из полиэтилена. Ребёнок очень гордился своими коллекциями, но эти увлечения довольно быстро закончились. Перед столом по правой стене комнаты ближе к двери стоял шкаф, у которого нижняя и верхняя части закрывались дверцами, а посередине располагались очередные полки, тоже заполненные книгами. В стене, в которой находился вход в комнату, имелись встроенные шкафы, занимающие практически всю площадь стены, не считая дверного проёма, в которых хранилось много различных вещей, одежды и обуви. К входной двери комнаты в левом углу вёл небольшой коридор в полтора метра длиной, который образовывался стенками шкафов.

Вход в квартиру осуществлялся через деревянную дверь, обитую тканью. Справа от неё вешалки для одежды и полки для обуви закрывались занавеской. Над прихожей под потолком нависал ещё один встроенный шкаф – там лежали новогодние ёлочные игрушки и украшения. Напротив входной двери, на другом конце коридора,

находилась кладовка, где хранились инструменты, стеклянные банки и другие хозяйственные принадлежности. Справа от кладовки был вход в детскую комнату, а слева – в комнату родителей. Слева от прихожей вдоль стены находились туалет и ванная. В туалете с внутренней стороны двери красовался большой постер с изображением шимпанзе в свитере, сидящей на унитазе с комиксом в лапе. В ванной напротив входа находилась раковина, над которой висело зеркало, а слева во всю длину небольшого помещения стояла металлическая ванна. Единственный смеситель располагался между раковиной и ванной, а его длинный нос поворачивался в разные стороны, чтобы направлять поток воды в нужное место. Артёма с сестрой в детстве купали вместе, сначала сажая в воду, чтобы поиграли некоторое время. Затем мама по очереди мыла каждого ребёнка. Маленьким детям с избытком хватало места, но вскоре родителям подарили небольшую стиральную машину, которую привезли на поезде от родителей Марины Александровны. Аппарат поставили на дощечки в правой части ванны, из-за чего её размеры заметно уменьшились. Но Артёму нравилось залезать в образовавшуюся нишу под стиральной машиной и сидеть как в укрытии, ожидая пока искупают сестру. В водопроводе имелась только холодная вода, а горячая получалась при помощи газовой колонки, на которой регулировался напор и температура. Когда работает колонка, чтобы избежать перегрева, кран с горячей водой нельзя перекрывать, но однажды, пока мамы не было рядом, мальчик зачем-то сделал это, из-за чего раскалённые трубы начали шипеть. Это услышала Марина Александровна и быстро прибежала, чтобы открыть кран. Артём испугался и свалил вину на маленькую сестру, спрятавшись в своё убежище в ванне. Настю отругали, а виновник всё равно получил нагоняй за то, что, как старший, не проследил за действиями младшей. Ему стыдно за тот момент, и потому что полез куда нельзя, и потому что не признал вину, но вынес из этого урок. Когда они с сестрой подросли, то стали купаться по отдельности, а мальчик уже не мог протиснуться в своё укромное место под стиральной машиной.

За туалетом и ванной находилась кухня. Там на левой стене около окна висела та самая газовая колонка, которую Артём боялся. Его научили ей пользоваться, чтобы мог самостоятельно включать горячую воду, но всё равно становилось страшно это делать самому. Рядом стояла газовая плита, а в левом углу раковина для мытья посуды. Справа от окна находился небольшой старый холодильник, а перед ним стол и табуретки. На стенах висели полки и шкафы с посудой и продуктами.

Таким Артём запомнил свой дом в раннем детстве и, как это всегда и происходит, впереди его ждали многочисленные изменения.

Детство

В детстве Артём был активным ребёнком с множеством увлечений и неиссякаемым запасом энергии. Он занимался любимыми делами и прекрасно себя чувствовал, окружённый любовью и заботой родственников. Мальчик стремился походить на своего отца, который являлся непререкаемым авторитетом и примером для подражания. Наверное, это естественно для любого сына.

Дмитрий Александрович любил кино, а в то время большинство его смотрели только в кинотеатре или по телевизору, так как домашние видеомагнитофоны являлись редкостью. Если по телевизору показывали интересный фильм, то Артём обязательно садился его смотреть вместе с папой. Часто фильмы показывали в позднее время, когда мама уже ложилась спать. Так как телевизор находился в комнате родителей, то, пока она спала, отец с сыном сидели в наушниках в темноте на полу, освещаемые экраном, и смотрели кино. Ребёнку очень нравились те моменты. Он старался не издавать никаких звуков, чтобы не разбудить маму. Его уши сдавливали жёсткие неудобные амбушюры наушников, от которых ушные раковины немели и начинали болеть, поэтому во время рекламных пауз приходилось освобождать их от этого давления, чтобы возобновить циркуляцию крови. Артём часто испытывал подобные проблемы, так как его части тела всегда довольно быстро затекали от долгой неподвижности или неудобных положений, от чего ощущалось онемение и покалывание, поэтому всегда приходилось выбирать более комфортные положения и чаще двигаться. Но, несмотря на неудобства, он с увлечением смотрел на экран телевизора. Позже Дмитрий Александрович купил новый телевизор и видеомагнитофон, после чего просмотр фильмов стал проще, так как появилась возможность брать видеокассеты на прокат и записывать фильмы, которые шли по телевизору.

Ещё одним большим увлечением Дмитрия Александровича являлась музыка. Сам на инструментах не играл, но любил слушать. Для проигрывателя имелась внушительная коллекция виниловых пластинок, где присутствовали и отечественные и зарубежные исполнители, в большинстве своем из рок-музыки. Чтобы понимать иностранные композиции, он самостоятельно выучил английский язык и неплохо им владел. Позже появился двухкассетный магнитофон. На полке рядом с ним начало появляться множество аудиокассет, которые чаще всего представляли собой собственноручно сделанные копии оригинальных аудионосителей различных исполнителей. Они аккуратно подписывались вручную и расставлялись в алфавитном порядке в смастерённом специальном стеллаже с ячейками под размер коробки с аудиокассетой. Когда Артём тоже увлёкся прослушиванием музыки, ему отдали старый кассетный магнитофон, которым давно никто не пользовался. Ему нравились не только композиции, которые слушал его папа, но и многие другие, звучащие с телеэкрана или по радио. Отцовские кассеты вставлять в старый магнитофон не разрешали, так как он часто их зажёвывал, поэтому мальчик для прослушивания имел несколько своих. Иногда, Дмитрий Александрович записывал, как дети читают стихи или поют песни, подключая к магнитофону микрофон.

Своё знание английского языка мужчина хотел передать сыну и учить ему с детства, но подход к обучению оказался не лучшим. Дмитрий Александрович постоянно заставлял ребёнка заучивать английские буквы и слова, проверяя результаты этой зубрёжки. Имея строгий характер, он в том же ключе подходил и к этому процессу. Если Артём не успевал что-то выучить в установленные сроки, то получал наказание. Однажды, он хотел посмотреть фильм по телевизору, но перед этим требовалось выучить несколько английских слов, которые никак не получалось запомнить. Чем больше мальчик торопился и волновался, что не успеет к началу просмотра, тем сложнее становилось запоминать информацию. Отец оставался непреклонен, несмотря на все просьбы и обещания выполнить задание позже. Ребёнок сидел в своей комнате со слезами на глазах, пока остальные члены семьи смотрели фильм, и раз за разом проговаривал слова. В надежде, что наконец-то всё выучено, он подходил к экзаменатору, но обязательно снова что-то забывал. Спустя несколько попыток задание всё-таки удалось выполнить и с запозданием его пустили к телевизору. Такие методы обучения отбили у мальчика всё желание изучать английский язык и вскоре Дмитрий Александрович, поняв это, прекратил занятия. Понятно, что он хотел помочь, давая ребёнку полезные знания, но тяжело заниматься чем-либо из-под палки. Невольно формируется отторжение, как ответная реакция на что-то неприятное, особенно в юном возрасте на этапе развития и становления личности. Поэтому Артём даже в зрелом возрасте с трудом мог заставить себя учить иностранный язык, даже понимая, что это необходимо.