Мысли в пути
Шрифт:
Мы все вдруг поняли, что в мире существует много ценностей, которые творит человек. Открытия ученых. Замечательные машины. Вкусная пища. Произведения искусства. И многое другое. Но главное, ради чего все мы живем и ради чего нужно жить, - это сам человек. Даже очень маленький.
Возможно, мой итальянский друг не говорил тогда дословно того, что здесь написано. Но он мог это сказать. И не обидится на меня, если я так его понял.
Только разговоры
1. Дома. Суббота. Телефонный звонок.
– Слушаю.
– Это ты?
– Да.
–
– Нормально.
– У меня к тебе просьба.
– Пожалуйста.
– У моей двоюродной сестры есть сын. Мой племянник, значит. Лежал он полгода в туберкулезном санатории. А теперь врачи поставили новый диагноз. Вот у меня на бумажке: "Диафрагмальная грыжа". Сказали, что это по твоей части. Верно?
– Да.
– Посмотри его.
– Хорошо.
– Может, там обойдется без операции?
– Если диагноз правильный, придется оперировать.
– Вот беда. Сестра у меня трусиха. Боится операции до смерти. У нас отец умер под ножом.
– Что у него было?
– Рак. Он уж старый был. Но крепкий.
– Что ж поделаешь...
– Когда можно сестре к тебе приехать?
– Консультативный день пятница. В половине второго.
– Сегодня ведь суббота. Она с ума сойдет - ждать неделю.
– Пусть приедет в понедельник, к восьми утра.
– С мальчиком?
– Конечно. И пусть возьмет выписку из истории болезни и рентгеновские снимки. Врачам скажет - только посмотреть. Мы потом все равно будем делать свои. Но для начала хорошо увидеть их снимки.
– До понедельника она не обернется. В воскресенье, наверное, выписок не дают.
– Хорошо. Пусть приедет в среду, к двум часам дня и скажет секретарю, что ей назначено.
– Спасибо.
– Знаешь, на всякий случай, в среду позвони мне в семь утра домой. Вдруг у меня что-нибудь изменится.
– Ладно. Еще раз спасибо.
– До свидания.
2. Дома. Воскресенье. Телефонный звонок.
– С вами говорят из туберкулезной больницы.
– Слушаю вас.
– Извините, что беспокоим. Это по поводу мальчика Кости Андрианова...
– Мне все известно.
– Мать была у нас. Она очень настойчива. Волнуется.
– Вчера мы говорили с ее братом. Они будут у меня в среду.
– А кто станет оперировать?
– Там будет видно.
– Мать настаивает...
– Понимаю.
– Мы все привыкли к мальчику. Он способный, но очень нервный ребенок...
– Давайте вернемся к разговору, когда закончится обследование. Всего вам хорошего.
3. На работе. Среда.
– Добрый день.
– Здравствуйте. Садитесь, пожалуйста. А ты, Костя, сюда, поближе ко мне. Давайте документы, рентгенограммы. Костя, раздевайся. Теперь ложись сюда. Здесь не больно? А здесь? Вдохни поглубже. Еще раз. Еще. Теперь покашляй. Сильнее, Сильнее. Ты, когда бегаешь, не задыхаешься?
– Быстро не могу бегать.
– А воспаления легких у него часты?
– Два-три раза в год. Пока не положили в больницу. Да и там он болел. Наверное, простудили.
– Нет, не простудили. Такая у него болезнь.
– Расскажите, пожалуйста, что это за грыжа? В чем она заключается? Я слыхала, что в паху бывает или в пупке.
– Вы ведь, наверное, уже спрашивали врачей в санатории и они вам все подробно рассказали?
– Да. Но я не очень поняла.
– Грыжа - это слабое место. В самом деле, чаще бывает в паху или в пупке. Но, как редкое исключение, может возникнуть и в диафрагме грудобрюшной преграде. Тогда из живота в грудную полость проникают или кишка, или желудок, а то и почти весь кишечник. Он поджимает легкие. Дышать человеку трудно. У него образуется воспаление легких...
– Что же, грыжа - это такое отверстие?
– В понятие грыжи мы, врачи, вкладываем три условия. Грыжевые ворота отверстие, которое приходится зашивать. Грыжевой мешок - пленка или слой ткани. Его чаще всего удаляют. И, наконец, грыжевое содержимое - органы. Они заполняют мешок и перемещаются, куда им не следует. Понятно?
– Я представляла себе все иначе. А что такое ущемление грыжи? Ведь, бывает, она ущемляется?
– Если в грыжевых воротах возникает перегиб, сдавливание или перекручивание органа, например кишки, то сразу начинает страдать кровообращение и начинается гибель органа.
– Что же тогда делать?
– Простите меня, пожалуйста. Но при всем желании я не могу просвещать родителей всех детей, которых оперирую.
– А без операции обойтись нельзя? Я очень боюсь.
– Знаю. Делать ее нужно. Костя уже отстает в развитии. Воспаления легких опасны, учитывая, что оба легких сильно поджаты: одно - кишками, а другое - сместившимся сердцем. Откладывать вмешательство не стоит. Сейчас осень - благоприятное время года. Важно, чтобы вы оба были в хорошем, спокойном настроении. За Костю я спокоен. Он знает, что операция ему нужна, и не боится. Правильно я говорю, Константин?
– Верно. А больно не будет?
– Как не будет? Конечно, будет. Потом, после операции. А саму операцию ты не почувствуешь - будешь крепко спать. Ясно? Вы все поняли?
– Но вы не ответили на мой главный вопрос.
– ?
– Операция опасная?
– Безопасных операций не бывает. Это хирургия.
– Да. Понимаю. Но я должна еще посоветоваться с мужем. Если позволите, мы вам позвоним.
– Пожалуйста.
4. В палате. Понедельник.
– Костя, здравствуй! Как дела?
– Хорошо. Спать хочется.
– Тебе укол сделали?
– Да. А после операции меня отвезут на пятый?
– Так нужно. Ты ничего не пил?
– Нет. А обратно я скоро вернусь?
– Дня через два-три. Смотри, не пей ничего.
– Не буду.
– До скорого.
5. В палате реанимации на пятом. Через три часа.
– Ты проснулся?
– Да.
– Болит сильно?
– Да.
– Вдохни поглубже. Еще глубже. Молодец. Теперь вдохни и задержи дыхание... Правильно. Чуть покашляй. Немного сильнее... Помни, что дышать нужно глубоко. Завтра тебе станет полегче.