Мысли
Шрифт:
Марико не смогла ответить внятно, внутренне сжавшись от воспоминания о только что пережитом.
– Плохо, что это случилось, когда ты ещё не научилась закрываться. Всё было бы не так жутко... Большинство ребят не представляет, каково это, когда тебя тащит вслед за уходящим. Но я однажды тоже прошёл через это. Может быть, поэтому сумел удержать.
Девушка вспомнила ощущение крепко обнимающих сильных рук и хотела сказать что-то благодарное, но слов не находилось.
– Слов не нужно, - улыбнулся Донни.
– Я понял. Ты ещё открыта до самого дна. Да, это странно, - он словно отвечал
– Но тебе нечего стыдиться. Ты хорошая девушка. Жаль, что ты здесь.
Наверное, Донни открылся в ответ, чтобы Марико не было слишком неловко. Она почувствовала и его симпатию, и грусть от того, что дальше симпатии нельзя сделать и полшага - ведь он понял и про Эрика тоже; и желание помочь, защитить, научить защищаться саму...
Это было странное общение - образами, совсем без слов. Марико подумала вдруг, что нечто отдалённо похожее испытывала раньше, очень редко - рядом с папой, когда они переглядывались молча, и не нужно было ничего говорить, чтобы понять, что чувствует другой. Или когда один произносил вслух в точности ту же фразу, какую за полсекунды до этого подумал другой. Но эти моменты были так коротки и мимолётны. Сейчас же ощущение погружения друг в друга даже слегка пугало. Словно заглядываешь в другой мир и тонешь в нём...
Но в какой-то момент девушка вдруг поняла, как это - закрываться. Попробовала, и тут же поток образов оборвался, накрыла ватная глухота. Марико даже испугалась, но скоро сумела ослабить блокировку.
– Видишь, это в самом деле просто, - услышала она Донни.
– Теперь будет легче. И больше никто не узнает того, что ты хотела бы скрыть.
"Спасибо..."
За дверью послышались голоса, и Марико поспешила лечь на подушку и расправить скомканное одеяло.
Вошли две женщины, продолжая начатый в коридоре разговор.
– ...это не может быть так рано. Она, наверное, что-то напутала. Или энцефалограф сбоит.
– Посмотрите сами.
Первая подошла к Марико и надела ей на голову мягкий обруч с электродами. Вторая включила прибор, и обе погрузились в созерцание графика.
– Говорю же, ещё слишком рано для спонтанного всплеска. Не прошло и недели с начала инъекций.
Девушка отметила про себя временную зацепку. Меньше недели. Но сколько точно?
В голову пришла шальная идея: попробовать прочитать мысли "стервы". Марико внутренне потянулась к ней, но тут же вторая воскликнула:
– Да вот же!
Девушка захлопнула свежевыученную защиту наглухо.
Вторая женщина вглядывалась в графики ещё какое-то время, потом покачала головой.
– Нет, это какая-то случайность. Аппаратная ошибка. Вы же знаете, первоначальный всплеск активности длится непрерывно два-три дня. А тут всего несколько секунд. Надо показать прибор техникам.
Женщины проверили пульс и давление Марико, опять посветили в глаза проклятым фонариком и ушли. Через несколько минут пришла третья, принесла еду. Девушка решилась спросить у неё, кто это кричал. Женщина, как всегда проигнорировав вопрос, вышла.
Опять эта мерзкая каша... Марико отодвинула тарелку, но снова услышала Донни:
– Лучше ешь. Тут везде натыканы камеры. Если будешь вести себя неадекватно: отказываться от еды, кричать, что-нибудь ломать или разбрасывать, - тебя начнут накачивать всякой дрянью. Хочешь, я внушу тебе, что это... ну, не знаю, картофельное пюре. Я "специализируюсь" на кинестетике".
"Как это?"
– Ну, у каждого телепата лучше всего работает какая-то одна сфера: речью владеют практически все, кому-то лучше даётся звук, музыка, кому-то ощущения - вкус, запах, тактильное чувство. Кто-то умеет создавать четкие визуальные образы. Таких, кто может равно внушать все три вида - очень мало. Дик Уайлд был из таких...
"А я?.."
– Пока не знаю. Это будет ясно дня через три, когда "стервы" начнут с тобой тренинги и тесты".
"Кажется, они думают, что я ещё не могу общаться мысленно..."
Марико рассказала о визите женщин, изучавших её энцефалограмму.
Донни очень удивился.
– Это правда необычно. Как правило, способность проявляется недели через полторы-две ежедневных инъекций. Если они сказали, что ты здесь меньше недели - это действительно редкость. Я такого не встречал ещё ни разу.
"А... давно ты здесь?" - решилась спросить девушка.
– Трудно сказать точно. Здесь тяжело следить за временем. Но мне кажется, что-то около десяти лет.
Марико зажмурилась в ужасе...
– Извини... я не хотел напугать тебя...
"И ты никогда не пытался убежать?!"
– Это практически нереально. Единственный, кому удалось - Дик. Не знаю, как он это делал. Мне кажется, пользовался своими способностями. Потому что иначе это просто невозможно. И потом... куда мне бежать? Я не помню, кто я, откуда, не знаю, сколько мне лет на самом деле. Чёрный парень, которого кто-то из этих тёток прозвал "Донни"... Всё, что мне осталось из прошлой жизни - это пара тату и песни о Боге...Пока я пою - я могу жить, где угодно.
Марико хотела задать ещё много вопросов, но Донни прервал её.
– Ты ешь. А то скоро придут за посудой. А я потом, если захочешь, спою тебе что-нибудь. Хочешь?
"Да..."
Девушка быстро расправилась с обедом (или ужином?
– сложно понять, когда в комнате нет окон), улеглась, закутавшись почти с головой в одеяло, и стала слушать Донни. Старый добрый английский гимн, столь полюбившийся чернокожим борцам за свои гражданские права, популярный уже не один десяток лет...
Amazing grace! How sweet the sound,
That saved a wretch like me!
I once was lost but now am found
Was blind, but now I see.
' Twas grace that taught my heart to fear,
And grace my fears relieved;
How precious did that grace appear
The hour I first believed!
Through many dangers, toils, and snares,