Мыслю – следовательно, существую

Солнце на безоблачном небе находилось в зените. Сегодня оно светило столь ярко, что можно, даже не приглядываясь, различить силуэты городских небоскрёбов, обычно скрытых хитроумными устройствами, беспрепятственно пропускавшими солнечный свет сквозь здания, но не показывающими, что творится внутри. Сделано это не по прихоти архитекторов, а для того, чтобы на улицах не царила вечная полутьма из-за полуторакилометровых башен, составлявших большую часть городской застройки. Говорят,

что людей, летавших на звездолётах старых моделей и вернувшихся на Землю спустя многие десятилетия после старта, больше всего поражал в новом для них мире именно внешний вид городов двадцать пятого столетия. Что же, удивляться и правда стоило. Современные города стали местом сосредоточения девяноста девяти процентов из тридцатимиллиардного населения планеты, они превратились в огромные человеческие муравейники – но при этом настолько благоустроенные и продуманные, что перенаселённость совершенно не ощущалась. Число поселений стало меньшим, чем в предыдущие века, росли они не в ширину, а в высоту, и, если речь шла об обеспечивающей жизнедеятельность инфраструктуре, под землю. Исторические центры с их старинными зданиями всегда окружал целый лес современных небоскрёбов, устремившихся шпилями в заоблачные высоты. На разных уровнях между ними были перекинуты ажурные мосты и подвесные платформы, где расположились аллеи и площади с фонтанами, парки с раскидистыми деревьями, низвергались с одного уровня на другой водопады питьевой воды; не было счёта кафе под открытым воздухом, танцевальным площадкам. Десятки, сотни тысяч лифтов, эскалаторов, самодвижущихся дорожек перемещали толпы людей, в воздухе вились рои роботизированных такси, автобусов, прогулочных платформ. И всегда, и везде днём светило солнце, а ночью городские улицы разукрашивали яркими огнями, и небоскрёбы, сбрасывая дневную маскировку, представали во всей своей красе, сверкая окнами, декоративной подсветкой и мощными голографическими проекторами от основания до самой верхушки. Градостроителями было сделано всё, чтобы люди, жившие в сотнях метров над землёй, ни в чём не нуждались. Что же, некоторые из них рождались, проживали всю свою жизнь и умирали, так ни разу не ступив ногой на земную твердь; ещё большее количество людей никогда не покидало городов, не считая перемещений между ними да круизов на океанических или космических лайнерах. Благодаря этому со временем природа с помощью экологов вернула себе те территории, которые прежде человек забрал у неё, и за пределами городов вновь расстилались бескрайние леса, равнины, степи, населённые дикими животными.

Дорохов докурил сигару и потушил её в стакане с остатками воды на дне. Мерзкая, отвратительная привычка – курение. Он всегда так думал, да только вот работа у него нервная, и, как человек, не слишком, по собственному мнению, наделённый фантазией, Дорохов не смог придумать никакого иного способа снятия напряжённости, как втягивание в себя табачного дыма. Он был одним из тех людей, что незримо охраняли гуляющих по улицам горожан, поддерживали порядок, улаживали конфликты в их зародыше. Дорохов работал в Комитете охраны правопорядка, одном из структурных подразделений Службы безопасности, фактически же – реорганизованной полиции. И, прослужив в Комитете достаточно долго, он успел понять, что окружающая действительность далеко не так безоблачна, как может показаться на первый взгляд.

Безусловно, произошедшие в предыдущем столетии перемены не прошли даром. Новая научно-техническая революция, основанная на объединении биоинженерии и нанотехнологий, появление двигателей Фукуда-Алькубьерре и комплекс-порталов – всё это сделало доступным массовое использование ресурсов различных звёздных систем. Высочайший уровень автоматизации, применение в промышленности интеллектуальных компьютеров и биоров позволили довести уровень производства благ до такой степени, что стало возможным удовлетворить основные материальные потребности каждого человека и минимизировать товарно-денежные отношения. Это подрубило под корень первопричину большинства преступлений: ограниченность ресурсов при безграничности потребностей. Кражи, воровство, разбой, убийства – их число резко сократилось.

Но нельзя сказать, что для Комитета охраны правопорядка не осталось работы. Во-первых, оставались случаи, связанные с какими-либо психическими расстройствами: попадались клептоманы, которым в воровстве важен процесс, а не результат; сумасшедшие убийцы, которым духи нашёптывали имена жертв; насильники, люди с комплексами или извращениями. До сих пор иногда в психически нормальных людях просыпалась их звериная натура, и в приступе гнева или ревности они убивали друг друга, калечили. Часто приходилось разбираться с не в меру разгулявшимися обывателями, которых потянуло на «подвиги»: что-нибудь сломать, разбить. Но это всё были остатки старых проблем, и они доставляли куда как меньше хлопот, чем проблемы новые, порождённые современным обществом. Всё больше становилось людей, не желавших нигде работать и искавших исключительно удовольствий. Сам по себе такой образ жизни не являлся преступлением, экономика человечества вполне могла прокормить всех его членов, но проблема не в этом. Часть из таких гедонистов, пресытившись предоставляемыми благами, начинали искать запретные плоды: наркотики, паразитов с других планет, подключавшихся к центру удовольствия, уходили безвозвратно в виртуальную реальность, устраивали друг с другом игры на выживание с боевым оружием. Возник своеобразный теневой бартерный рынок, на котором обменивались идеями о том, как ещё можно получить удовольствие. Расплачивались друг с другом всем подряд: другими наркотиками, программами виртуальной реальности, местами в круизах, собственным телом – всем, что могло прийти в голову и на что имелся спрос.

Существовали организации экстремистского толка: религиозные, как «Шестой день», саботировавшая «богохульное» производство биоров; политические, скажем, тот же «Независимый Марс»; «Новые Луддиты» призывавшее полностью отказаться от техники и разрушавшая её, и многие другие. Учитывая, что штат сотрудников Комитета Охраны Правопорядка был относительно невелик, приходилось работать не покладая рук.

«Гена, внимание, цель замечена. Ориентировочное время подхода – пятнадцать минут» – раздался в голове Дорохова голос его начальника, Гордона Ростерчера. Это заработал вживлённый в ухо передатчик. Дорохов вспомнил, как поначалу, когда только начинал службу, иногда с непривычки вздрагивал от внезапно появляющегося словно из ниоткуда голоса, и ухмыльнулся. Да, теперь-то он привык к подобным штучкам.

Вернувшись к порции заливного карпа, Геннадий незаметно ещё раз осмотрелся по сторонам, стараясь примечать детали окружения. Он сидел в летнем кафе, на самом краю специально отведённой под него платформы, прямо над небольшим парком. Десяток столиков стояли плотно друг к другу, над каждым – зонтик для защиты от солнца. В противоположной от Дорохова стороне платформы стояла барная стойка с универсальным кухонным комбайном, на котором готовилась еда. Звучала музыка – кажется, группа «Лейпциг штрассе», недавно отыгравшая концерт в исторической части города. Посетителей было двадцать два человека, и сидели шестью группами столами – ели, пили, разговаривали. Кто-то смеялся. Двое ожесточённо спорили о монголо-татарском нашествии на Древнюю Русь, стуча руками по столу. Молодая парочка целовалась в углу, не обращая ни на кого внимания. О чём-то шептались три биомода, воспользовавшиеся услугами современной науки для изменения своего внешнего вида – хотя генетически они оставались людьми, теперь в их облике угадывались звериные черты. Самым примечательным был обладатель огромного лисьего хвоста, которым нервно подметал пол.

Моргнув глазом, Дорохов включил дополненную реальность – и мир расцвёл проекциями из информационной сферы. Контуры небоскрёбов прояснились, запестрели баннерами контекстной рекламы и всплывающими гиперссылками на сайты компаний, державших в них офисы. Посмотрев на карпа в тарелке, Геннадий увидел сразу несколько ссылок на Всемирную энциклопедию – о рыбе, блюде, и тарелке, на которой она лежала. Среди сидевших в кафе людей оказалось несколько «сетевых эксгибиционистов» – вокруг них плавало множество ссылок на их профили в социальных сетях, назойливо всплывали фотографии последнего места отдыха, работы, детей. Большинство имело инфосферные аватары, так что вместо обычных людей в дополненной реальности за столами сидели их альтер-эго – от своих улучшенных версий до исторических персонажей и фантастических существ.

На платформу вели два пути – один по эскалатору снизу, из парка, другой через дверь небоскрёба. Располагались они совсем рядом, и Ростерчер позаботился, чтобы в нужный их перекрыли: за столиком, стоявшим рядом с эскалатором, сидел вооружённый сотрудник Комитета охраны правопорядка в штатском, делавший вид, что пьёт кофе и просматривает на мультибоксе сводку новостей. Бармен тоже был коллегой Геннадия, а под стойкой у него скрывался контейнер с «пауками», небольшими роботами, предназначенными для поимки живых существ или механизмов целыми и невредимыми. Мало того, многие из поситителей парка уровнем ниже также либо работали в КОПе, либо служили в армии; к стенам небоскрёбов прилипли замаскировавшиеся транспорты Комитета и спрутооброазные «ловчие», готовые по малейшему сигналу сорваться со своих мест. И всё это – ради поимки одного единственного биора.

Дорохов тактично дождался приглашения, и только потом вошёл к Ростерчеру. Кабинет Гордона всем своим видом показывал, что его хозяин был не рядовым комиссаром, а отвечал за работу региональной ячейки Комитета охраны правопорядка. Просторное помещение располагалось на вершине одной из пяти башен старого административного здания, построенного ещё два столетия назад «Земным Синдикатом» – одной из крупнейших корпораций того времени. Несмотря на некоторые перестройки, оно всё ещё сохраняло следы корпоративного стиля.

Закруглённые, без единого угла стены, равно как и сферический потолок кабинета Гордона были прозрачными, но могли фильтровать разные частоты спектра вплоть до полной непроницаемости. По желанию обитателя кабинета они могли покрыться разноцветными узорами или создавать иллюзию открытого пространства – за все трансформации отвечала старая электронная система, установленная ещё строителями здания. Внутреннее пространство помещения напоминало оранжерею. На многоуровневых шпалерах произрастали растения со всех концов света, а в одном углу даже виднелся огромный белый с красными и фиолетовыми прожилками съедобный цветок с Софокла, распространявший в воздухе свой неповторимый аромат. Журчала вода, циркулировавшая по трубам гидропонной системы, встроенные динамики наполняли кабинет звуками природы.