Мюнхен — 1972. Кровавая Олимпиада
Шрифт:
Все усилия Моссад были сосредоточены на арабском мире, который считает еврейское государство подлежащим уничтожению. Военная разведка имела больше агентов в арабских странах, чем Моссад. Но политическая разведка тщательнее подбирала агентуру, в основном из числа хорошо подготовленных арабов, которые не привлекали к себе внимание контрразведки.
Заграничные резидентуры были малочисленными, их цель состояла в том, чтобы собирать информацию о ближневосточной политике различных государств, о закупках арабами оружия, экономических отношениях арабских стран с Европой.
Один из руководителей Моссад
— Израиль — бедная страна, мы не можем позволить себе держать под ружьем большую армию. Моссад в какой-то степени должен освободить страну от содержания большой армии и призыва резервистов перед лицом военной угрозы извне.
Штат Моссад составлял тогда полторы-две тысячи человек, из них пятьсот сотрудников — офицеры.
Моссад делился на семь отделов: планирования операций и координации; сбора информации; политических действий; кадров, финансов и безопасности; подготовки личного состава; исследовательско-аналитического; технических операций и создания технических средств для оперативной работы.
Когда палестинский терроризм стал серьезной угрозой, сотрудники Моссад за границей получили новые указания — обеспечивать безопасность израильских граждан, находить и обезвреживать зарубежные базы поддержки боевиков.
Директор Моссад Цви Замир поручил операцию возмездия Майку Харари. Ему было тогда сорок шесть лет. Когда-то его готовили в радисты. После войны Харари оказался в Риме, где участвовал в нелегальной отправке евреев в Палестину. После службы в армии, в 1950 году, был взят в Шин-Бет. Через десять с лишним лет Харари перешел в Моссад, где со временем вырос до начальника оперативного управления.
Майк Харари сразу же выехал в Европу с паспортом на чужое имя. Операционной базой он избрал Париж, где резидентом Моссад был Абрахам Геймер. Он работал в израильском посольстве под крышей первого секретаря.
Считается, что боевая группа состояла всего лишь из пятнадцати человек. Двое приводили приговор в исполнение, двое их прикрывали. Еще двое занимались организационной работой — бронировали номера в гостиницах, находили конспиративные квартиры, арендовали машины. Двое отвечали за бесперебойную связь. И человек шесть-восемь следили за объектом и обеспечивали благополучную эвакуацию после операции.
Все это были опытные люди. Каждый говорил на нескольких языках. Среди них были специалисты по изготовлению фальшивых документов, взрывчатки, хорошие стрелки. Каждый в случае необходимости мог действовать самостоятельно.
Боевая группа, разумеется, имела право в случае необходимости прибегнуть к помоши региональных резидентур. Но по разным соображениям число посвященных было строго ограничено. Да и руководству Моссад не хотелось подставлять под угрозу сотрудников резидентур, обычно действующих под дипломатическим прикрытием. В самых сложных ситуациях боевой группе приходилось рассчитывать только на собственные силы.
Стратегическая задача состояла в том, чтобы оторвать террористов от их соратников и от баз снабжения, подловить их в тот момент, когда они максимально уязвимы. Террористы нуждаются в чьей-то помощи, чтобы получить документы, деньги, оружие. Если они оказываются одни, то теряются.
Кроме того, Майк Харари хотел, чтобы палестинцам всякий раз было ясно, что их человек
Начали с налаживания информационно-осведомительной сети. Предстояло выяснить, где находятся те, кого ищут. Агенты Моссад рыли носом землю по всей Европе. В ход пошли старые связи и контакты. Израильтяне через посредников наладили контакты с ультралевой западногерманской группой Баадера-Майнхоф, у которой были давние хорошие связи с палестинцами.
Это были годы, когда в Федеративной Республике поднялась война ультралевого терроризма. Начиналось с протеста молодежи против устоявшихся авторитетов и против родителей, которые позволили Германии стать нацистской. Радикально настроенная молодежь считала, что западногерманское государство движется в том же преступном направлении, что Федеративная Республика — наследница третьего рейха и что нельзя оставаться такими же пассивными, как родители.
Кажется, ничто не может быть напраснее борьбы сыновей против отцов. Ведь отцы умирают, а сыновья становятся отцами. Если конфликт поколений в чем-то естествен, так только в том, что он подчиняется закону вечного кругобоорота в природе, но его постоянное повторение кажется проклятием. Каждое поколение проживает его по-своему.
«Твой отец добрый малый, — говорит Базаров своему другу в романе Тургенева «Отцы и дети», — но он человек отставной, его песенка спета».
В романе нигилист Базаров умирает раньше, чем отвергаемые им отцы.
Каждое поколение сыновей воображает себе, что его борьба с отцами единственная в своем роде и исполнена особого смысла. Это относится и к тому поколению немцев, которое появилось в военные или первые послевоенные годы. Но их конфликт со старшим поколением действительно не знает примеров в истории, поскольку их отцы совершили нечто невиданное — систематически истребляя целые народы, они превратили в золу и пепел целый континент.
И что же ощущали дети преступников из Освенцима?
В школе их учили, что немцы непостижимым образом стали жертвой гнусного маньяка и его палачей. «Гнусным» называл Голо Манн Гитлера, он же говорил о «надвигающемся мутном, увлекающем за собой потоке», как будто национальный социализм был природным катаклизмом. Как спорить с отцом, который по счастливой случайности остался жив в столь ужасную непогоду?
«Что такое наше псколение, поколение разной рухляди, состряпанной в спешке и страхе перед войной или в первые дни войны под разговоры о том, что, прежде чем отправиться на войну, муж обязан сделать жене одного ребенка.
«Я появился на свет только потому, что была война». И во что тогда превращаются детство и юность? Ничего, кроме постоянного извинения за то, что ты вообще существуешь — «извините, что я родился». Теснота, стесненная жизнь в затемненных комнатах, угроза бомбежек, бомбежка, разбитые стекла, а затем бомбоубежище, бункер. А с неба падают горящие самолеты и горящие человеческие тела.