На берегах Себерянки

Суреев Петр Алексеевич

— Давай руку, Надька, — сказал он, видя, что та следует за ним.

Вовка зарылся ногами в сено и держался уверенно.

— Я сама-а! — пропищала Надя, продолжая карабкаться по жёрдочке. И вскарабкалась.

А наверху — ух ты! — дух захватило. Кругом всё как на ладони! Вон Себерянка вьётся от леса, вон в неё впадает ручеёк, стрежень блестит на солнце, глубокий бочаг темнеет…

Интересно наверху. Но пора спускаться обратно.

Вовка не робеет. Сначала по жёрдочке, а потом вместе с копной сена — фью-ють! — лихо скатился со стога. За ним — Надя. Тоже большую охапку сена спустила вниз.

Снова вскарабкались на стог и снова спустились. Так бы, наверное, до вечера катались, но сердитый мужской голос остановил ребят:

— Эй, озорники, вы же весь стог сломали! Вот я вас ремнём!

Кто это крикнул, ребята не знали. Надо было поскорей бежать, чтоб и впрямь не влетело.

А день долог. Сколько ещё интересного они увидят сегодня!

Да, пришла весёлая пора…

«Меня уже записали…»

Школа!

Она казалась пока ещё далёкой, незнакомой и такой заманчивой! Будто сказку слушала Надя, когда кто-нибудь рассказывал о школе.

Одно знала Надя наверняка: чтобы учиться в ней, надо сначала вырасти побольше. Это ей не раз говорили. Потом ещё надо уметь готовить уроки. А это, должно быть, очень трудно. Вон даже её братишка Алик не всегда умеет готовить их. Мама не раз бранила его: «Разве так учат уроки? Полистал книжку пять минут — и опять кладёшь её на полку. Смотри, выгонят из школы».

«Уж такие они, мальчишки, — часто слышала Надя от взрослых. — Одни шалости на уме».

«Вот уж я буду учиться так учиться! — думала Надя. — Весь день стану сидеть за книжками. И шалить не буду».

И вот приходит к ним в дом учительница. Мама ей очень обрадовалась.

— Садитесь, Мария Павловна, садитесь, — пригласила она её.

Мария Павловна присела на стул и вынула из портфеля синюю тетрадку.

— Ну что же, Надя, пришло и тебе время в школу идти, — сказала она и посмотрела на притихшую Надю. — Хочешь учиться?

— Хочу, Мария Павловна. Очень хочу.

Учительница раскрыла тетрадку. Потом, взглянув на маму, улыбнулась и спросила:

— А она у вас не шалит? Стоит ли её записывать?

Надя прикусила губу: вдруг мама пожалуется.

— Смотрите, Мария Павловна, это дело ваше, — ответила мама. — Конечно, если будет шалить и никого не слушаться, какая же она ученица?

— Я буду слушаться, — торопливо проговорила Надя. — И учиться буду хорошо. Я уж и буквы знаю. Правда, не все ещё.

— Ну, если так, надо записать, — согласилась учительница.

Какая хорошая Мария Павловна! И мама хорошая, не сказала про шалости.

— Ну, вот ты теперь и ученица.

Распрощалась Мария Павловна, и мама вышла её провожать.

Да, вот Надя и ученица. Как будто сразу выросла она и поумнела. Разве теперь до шалостей?

Надя села за стол и, облокотившись, обхватила голову руками — ну совсем как Алик, когда у того не выходит задачка.

— На-адя! — услышала она голоса Люси и Нины. — Айда за ягодами!

В лес? За ягодами? Да хоть на весь день!

Надя быстро взяла кружку и выбежала из дому. На крыльце чуть не сшибла маму.

— Куда побежала, непоседа?

Наде некогда отвечать, она спешит догнать подруг.

— У вас Мария Павловна была? — спросили девочки.

— Ага, — ответила Надя и сразу сделала серьёзное лицо. — Меня уже записали.

Люся с Ниной с завистью посмотрели на неё: им в школу идти ещё через год.

Впереди, совсем уже недалеко, зеленеет лес. Ах, как хорошо бродить там и собирать душистую землянику!

— Кружка, кружка, будь моя полная! — крикнула Надя.

И сразу вверх полетели три кружки. Девочки ждут: какая как ляжет? Если на дно — кружка будет полной, а если на бок…

— Я наберу полную, — сказала Люся. Её кружка стала на дно.

— И я!

— И я!

Хотя у Нади кружка легла боком, она всё равно решила набрать полную.

Скорее в лес!

И девочки взапуски побежали по тропинке. Только пятки замелькали.

Прошла минута — и зелёный шатёр приветливо, как свою родню, укрыл их.