На блюдечке
Шрифт:
– Да всё, как вы сказали, и было, - махнула рукой Джулия.
– Ничего не нашли, попались, напугались до чёртиков, пошли на авантюру, плохо кончили.
– То есть, действительно подслушали тайну следователя во время допроса?
– Ник искренне изумился точности собственных догадок.
– Практически, - кивнул Брайан.
– Ему в самом деле сообщили о приезде...
– он запнулся, глянув на Эткинса. Тот хранил фантастическое спокойствие, словно речь и не о нём шла вовсе, - ...потенциального мстителя почти при нас. Но и потом ещё двое полицейских обсуждали это, думая, что их никто не слышит. А мы слышали.
–
– Нику хотелось конкретики.
Сэйвер ещё раз глянул на безмятежного Эткинса, вздохнул, покачал головой и продолжил:
– Когда мы поняли, что... м-м-м... Эткинс не собирается убивать Милна, нам пришлось что-то придумывать самим. За ними обоими следили. Два человека постоянно охраняли Милна, когда был не на работе. И его, - он кивнул на Эткинса, - всё время кто-то пас. Но полиция не всесильна. Клиент поплыл на экскурсию в Драй-Тортугас, а мест на катере не осталось. По возвращении его ждали, конечно, но не дождались. Джу сорвала кран на верхнем этаже в супермаркете в порту и через некоторое время в здании началось наводнение, стало пробивать проводку, поднялась паника. Полицейский в ней потерялся, а Джулия, замаскировавшись под таксистку, вызвалась отвезти Эткинса домой.
Я в это время нейтрализовал Милновских соглядатаев. Закоротил сигнализацию у них на машине, она орала так, что вся округа подняла хай, и один пошёл смотреть, в чём дело. А второго я просто вырубил. Доской огрел по загривку, тот и отключился минут на десять. Нам хватило.
Джулия остановилась напротив Милновского жилья якобы из-за перегрева двигателя. Она дала Эткинсу ведро и послала в дом за водой. А там, над крыльцом был такой маленький навесик. Крыша в квадратный метр. Ну, может полтора, не больше. Я на ней спрятался. Если бы Эткинс меня заметил, всё провалилось бы. Но он взгляд не поднял. Милн, когда увидел через окно, кто в дверь стучит, решил, что всё по плану и сторожА заманили киллера в ловушку. Тем более, он был в шортах, майке и с ведром. Чего бояться? Ну, и открыл. Я в тот же миг свесился с крыши и выстрелил. Пистолет бросил в руки Эткинсу, тот рефлекторно поймал, а я убежал по крыше на задворки и другой участок. Джу уже ждала меня на соседней улице. Когда охрана очухалась, они застали Милна в крови и рядом Эткинса с оружием, - было видно, с каким огромным усилием, Брайан заставил себя посмотреть в глаза Джералду.
– Я не пытаюсь злить, просто говорю, как было, чего уж теперь скрывать.
Эткинс молча кивнул. Ему, похоже, удавалось себя сдерживать без труда. Но каждый мог сорваться в любой момент.
– Однако Милн выжил, - напомнила Сильвия о магистральном направлении беседы.
– Да, - подтверждающе качнул головой Сэйвер.
– И мы сразу поняли, что наши дела плохи.
– У вас действительно было душевное расстройство, или вы симулировали?
– поинтересовался Ник у Джулии.
Теперь уже женщина тягостно вздохнула и помотала головой.
– Должно быть, было... Я помню, что происходило до покушения, но почти ничего о том, что за ним последовало. Отлично помню, что было со мной пять лет назад, десять, да даже и пятнадцать, пожалуй. А вот в двадцатилетнем прошлом начинается туман. Мой сегодняшний диагноз "Здорова". И думаю, объективно он уже давно такой...
– Почему же вас выписали лишь сейчас?
– удивилась Сильвия.
– Сменился главврач в клинике. Прежний считал, что каждый попавший туда, должен остаться навсегда. Он и сам не сможет жить среди нормальных людей, и другим не даст покоя. Спорить было бесполезно, даже вредно. А новый сразу сказал, что лечебница - не пансионат. Способен себя прокормить - в добрый путь. Освободи место для тех, кому оно нужней.
– То есть, ваше появление здесь именно в эти дни - просто случайность?
– Угу. Это могло случиться и в позапрошлом году, и даже ещё раньше.
– И когда вы узнали, что европий снова дорожает?
– Ещё в клинике. Хоть и в ограниченном объёме, нам давали доступ в интернет. И я, как уже говорила, могла рассуждать здраво. Когда услышала про тарелку от отца, уже созрела для осознанного решительного шага. Но четверть века назад я действительно была не в себе.
– Это моя вина, - вмешался Сэйвер, - запаниковал первым я. Естественно, Джу испугалась, перенервничала, ну и заболела, в конце концов.
– А что же вы?
– переключилась на него Сильвия.
– Убежать на войну тоже ведь не самый здравый поступок.
– Вы делаете из меня слишком уж храброго авантюриста. Конечно, я не собирался специально подставляться под пули, чтобы симулировать смерть. Просто хотел дезертировать при удобном случае. Мне легко даются языки, поэтому можно было надеяться за несколько лет, через Турцию и Европу, меняя имена и документы, вернуться в Штаты совсем другим человеком. Но вышло иначе. После всего, что со мной произошло за эти годы, события девяностого кажутся детскими проказами.
Арабы думали, что у нас в плену какой-то их вождь и устроили остервенелую облаву. Человек сто, вооружённых до зубов против одного разведвзвода. Я остался один в палатке со связным оборудованием, когда туда попал их снаряд. Неуправляемый, они и не собирались туда стрелять, скорее думали, что там и был тот человек. Поэтому, когда американцы бросились меня вытаскивать, их просто полили пулемётным огнём. Кончилось тем, что они отступили, а моё бесчувственное тело досталось террористам. Те вполне могли добить меня на месте, обнаружив, что там больше никого, но решили, что живой я могу пригодиться для обмена. Однако американцы ответили в десятикратном размере, и арабы убежали в труднодоступные области. Я пришёл в сознание уже в пустынных горах, когда американцы уже, наверное, перестали меня искать. Надо сказать, особо за мной никто не ухаживал, но кормили и кое-как лечили даже. Когда я начал понимать, что говорят вокруг, мне объяснили, что, если хочу жить, я должен встать на их сторону. Деваться было некуда.
Не так уж сложно притворяться, что ты принял ислам, когда альтернатива - усекновение головы. Раны перестали гноиться и зажили, кости срослись, полгода спустя я уже смог бегать. И это понадобилось. Нас начали гонять по пустыне, причём я толком не понимал, кто: западные военные, местные государственные силы или конкурирующие банды. Гоняли довольно вяло, но, чтобы выжать, всем пришлось действовать заодно, и постепенно я, можно сказать, стал своим. Куда-то убежать оттуда было невозможно, не зная местности и обычаев. Я приготовился долго прояснять обстановку и прорабатывать планы побега. Само собой, что особо мне не доверяли, но, пока не требовалось воевать, лишними мои руки не были. Я жил, работал, общался, даже за женщиной местной пытался ухаживать. Можно сказать, дело к свадьбе шло. Но тут за нас всерьёз взялись противники, пришлось и мне взять оружие в руки, другого выхода не было. Правда, это не помогло и в итоге я оказался в тамошней тюрьме.
Сидеть за решёткой в Йемене не так комфортно, как в нашей стране, но надолго мне это не грозило. Суд там скорый, назначили казнь, и на том бы моя история и закончилась бы, но, скажу так... наши, то есть те арабы, у которых я был в плену, собрали большую команду и просто захватили этот острог. Охранников перебили или повязали, а своих, ну и меня в том числе, освободили и увели. После этого я уже не мог просто так сбежать. Как-никак, жизнь мне спасли. Так и оказался в рядах этих боевиков. По сути, мы были наёмниками. Никакого фанатизма, просто работали на тех, кто платил. С той бандой я прошёл весь мусульманский мир, от Эль-Аюна до Сринагара.