На броненосце “Пересвет". 1903-1905 гг.
Шрифт:
Мякишев обещал об этом доложить адмиралу и, действительно, на следующем собрании артиллерийских офицеров дал нам следующее разъяснение. Вооруженный резерв необходим — так приказано; посылка же крейсеров во Владивосток делается по приказанию наместника и притом не с бухты-барахты, а по весьма обдуманному стратегическому соображению: эскадра наша, как по количеству, так и по качеству боевых судов слабее японской эскадры, и в открытом бою нам их не осилить (?). Если же отделить броненосцы от крейсеров, то наши 7 броненосцев (“Петропавловск”, “Полтава”, “Севастополь”, “Пересвет”, “Победа”, “Ретвизан”, “Цесаревич”) и крейсер “Баян” могут осилить их 6 броненосцев, лишь бы нам удалось отвлечь их 6 броненосных крейсеров, для каковой именно цели
1 ноября вступили мы в вооруженный резерв, отправив крейсера во Владивосток. Было подтверждено приказание, чтобы каждый корабль через 24 часа был бы готов к бою, иначе говоря, никаких ремонтных и дефектных работ производить нельзя. Однако “Севастополь” имел две громадные ремонтные работы: одну — в обеих машинах, без которой он не мог бы дать больше 12 узлов ходу, и другую — в обеих 12-дм башнях, без чего он не мог стрелять залпами. Поэтому “Севастополю” было приказано произвести эту работу в одной машине и одной башне, и вести ее с таким расчетом, чтобы через 48 часов быть готовым к выходу в море.
Лейтенант В. Н. Черкасов
В ноябре произошла драка матросов с “Бобра” с японцами в Чемульпо. Для успокоения туда посланы “Варяг” и “Кореец”. Хотят послать “Полтаву” и “Петропавловск” в Чемульпо. В начале декабря Павлов требует десант в Сеул для охраны посольства. Так как “Севастополь” в работе, то десант взят с него при лейтенанте Климове и отправлен. Этот десант потом вернулся в Одессу вместе с командой “Варяга”. Разговоры не прекращались.
Два с половиной месяца царило полное спокойствие. Не знаю, что делалось в дипломатических сферах, но в Артуре было два бала у наместника, вечера и концерты в Морском и Гарнизонном собраниях и т.п.
В 20-х числах января 1904 г. разговоры о войне снова возобновились, и появились на углах улиц объявления о распродаже японцами своих товаров, причем дешевизна была поразительная, так я купил ширму, стоящую не менее 20 рублей, за восемь рублей. Я спросил хозяина лавки, почему он так дешево продает свой товар, и он ответил, что будет война и им приказано ехать в Японию.
19 января эскадра получила неожиданное приказание начать кампанию и выйти на внешний рейд, а 20- го ушла в море, взяв провизии на 3 дня. Она дошла до Шантунга, поманеврировала и 22-го вернулась в Артур. “Севастополь”, за неготовностью машин, начал кампанию только 24-го, вышел на внешний рейд, пошел на пробу машин, башен и нового приспособления к 6-дм бортовым пушкам для электрического вращения их. Машину перебрать успели только левую, а башня подкреплена только кормовая, да и то работа не была еще закончена.
21 января вечером “Севастополь” присоединился к эскадре. Получено приказание, чтобы с 5 часов вечера все офицеры были бы дома, и с заходом солнца пробить минную атаку, мелкую артиллерию зарядить, но больших пушек не заряжать.
22 января командир “Севастополя” ездил на “Петропавловск” и просил разрешения привязать сетевое заграждение, на что адмирал Старк ответил, что он уже просил разрешения на это у наместника, но получил ответ, что это “преждевременно”. Однако командир взял на себя поставить шесты сетевого заграждения на место, так как это самая долгая работа.
24 января на рейде адмиралом Старком сделано командиру “Севастополя” замечание за привязанные шесты, шестов пока убирать не приказано, так как это мешало бы спешной погрузке угля. Рассыльный матрос Даньшев доложил, что, заходя вечером в редакцию “Нового края” за газетами, узнал, что там спешно печатается листок об объявлении войны, и что завтра утром выйдет экстренный номер “Нового края”.
25 января, в субботу, с утра послали Данынева в редакцию “Нового края”, но никакого экстренного номера там не дали, тем не менее Даньшев привез массу слухов и толков, в которых разобраться было невозможно. Впоследствии от полковника Тыртова, со слов редактора “Нового края” полковника Артемьева, мы узнали, что, действительно, в этот день должно было выйти объявление о разрыве дипломатических сношений с Японией, корректура была напечатана и представлена в канцелярию наместника для цензуры, но наместник запретил печатать это, объяснив, что инцидент скоро будет улажен, перерыв дипломатических отношений не означает объявления войны, а потому, чтобы не тревожить напрасно умы, запретил сообщать об этом .
По слухам, этому же времени соответствует вторичное ходатайство Старка о разрешении поставить сетевое заграждение на судах и поставить эскадру на рейде в боевую линию, чтобы корабли не заграждали друг друга, чтобы случайная неприятельская мина, миновавшая одного, не попала в другой, чтобы на флангах стояли сторожевые корабли, а дозорные ходили бы в море. На это наместник также ответил, что это преждевременно и напрасно напугает публику, войны никакой не будет. Вечером минной атаки бить не приказано и офицерам разрешено остаться на берегу, как всегда до 11 часов вечера. По этому случаю мы поехали в цирк. Видимо, это распоряжение также было сделано, чтобы успокоить умы.
26 января, в воскресенье днем, отдано приказание принять провизии на 3 дня, иметь к 8 часам утра пары для 10 узлов хода. По слухам, идем в Дальний, где будем стоять как осенью, в полной боевой готовности . К 5 часам вечера всем офицерам быть на судах. С заходом солнца пробить минную атаку, больших пушек не заряжать.
Вследствие неопределенных тревожных слухов у меня лично настроение тревожное. С заходом солнца обошел все пушки, проверил прислугу у 6-дм и 12-дм орудий, приказал приготовить снаряды и заряды, но пушек не заряжать; снаряды сегментные, установка 2,4. Сторожевые корабли — “Диана” и “Паллада”. Дозорные — миноносцы “Бесшумный” и “Бесстрашный”. Дозорные, кроме приказания около полуночи подойти к “Петропавловску” и доложить о благополучии, не имеют решительно никакой инструкции. Корабли стоят под всеми огнями и грузят уголь, у бортов стоят угольные баржи, весь борт иллюминован люстрами, электрическими лампочками и дуговыми фонарями.
Днем на рейде между судами стоял японский пароход, к которому вечером подошла масса шлюпок. С заходом солнца пароход ушел в море. Его видели дозорные миноносцы. Говорят, что на том пароходе уехали из Артура командиры японских миноносцев, которые должны были атаковать нас ночью. 26 января вечером на “Петропавловске” было собрание командиров, где решали, что делать в случае неожиданной атаки. Командиры вернулись домой в 11 часов вечера .
Василий Нилович Черкасов 1-й (в 1904 г.
– 3-й) прожил интересную и насыщенную событиями, жизнь. Он родился 17 апреля 1878 г. в Нижнем Новгороде в семье морского офицера, в 1897 г. одиннадцатым по списку окончил Морской корпус, получив премию имени вице-адмирала Назимова (190 руб.), затем в 1901 г. — Артиллерийский офицерский класс. 6 декабря 1901 г. В.Н. Черкасова произвели в лейтенанты. До этого он как морской офицер уже приобрел опыт — служил на кораблях: броненосце береговой обороны ‘‘Адмирал Ушаков” (1 898 г.), крейсерах “Герцог Эдинбургский” (1898-1900 гг.) и “Минин” (1900 г.). Во время службы артиллерийским офицером на эскадренном броненосце “Пересвет” (1901-1903 гг.) он с лейтенантом М.М. Римским-Корсаковым написал секретное “Наставление командирам батарей, групп и плутонгов”(24).