На чужой войне
Шрифт:
Дабы у всех были равные условия и присутствовал эффект неожиданности, их каждый раз отправляли в новый сектор полигона. Боевые действия велись лазерными импульсами, полностью имитировавшими стрельбу, а гранатометы стреляли пустыми болванками. Получивший импульс боец узнавал о том, что он убит, благодаря надписи на визире шлема. Все было продумано до мелочей.
– Рота, стой! – раздался голос сержанта Силиса в наушниках, когда курсанты добрались до нужного участка полигона, отмахав два десятка километров. – Первому и второму взводу отдыхать. Третий взвод, у вас фора пятнадцать
И без того измученные марш-броском бойцы помчались вперед, стремясь уйти как можно дальше от севших отдыхать товарищей, которые, набравшись сил, побегут гораздо резвее.
Курсантам самим предлагалось решить, кто из них примет командование отрядом, ибо по сценарию считалось, что сержант погиб. В первый день из-за этого возникло много споров, как у загонщиков, так и у убегающих. Каждый хотел быть командиром. За это сержант всех обругал и заставил рыть окоп от забора и до заката… Наученные горьким опытом, в следующий раз они сошлись на универсальном решении, состоящем в том, что впредь командиром будет «первый» капрал по порядку номеров взводов. То есть взводами загонщиков командует капрал первого взвода первого отделения. Если он, конечно, не захочет отказаться от такой чести. Тогда право командовать переходит к следующему.
В третьем взводе ситуация сложилась необычно. «Первым» оказался капрал Фейц. Но вот беда, он не обладал волевыми качествами лидера. Чувствуя груз ответственности и не желая стать крайним, он отказался от своего права. Капралы второго и третьего отделения также отказались от чести командовать в пользу капрала четвертого отделения Корглена Воддора.
Корглен завоевал неформальное лидерство среди капралов благодаря не только своей силе и ловкости, но и подлости. А бойцы, мягко говоря, от такого командира не испытывали большого восторга.
И раньше не отличавшийся уравновешенностью Корглен превратился в деспота, получавшего удовольствие от ощущения власти над другими людьми, наказывая за малейшие провинности. Не самое лучшее качество для командира.
Зная его мстительность, остальные капралы поспешили отказаться от главенства, дабы не иметь проблем в будущем. Естественно, Воддор отказываться от главенства не стал, чувствуя себя великим полководцем.
– Живее-живее! – подгонял бойцов Корглен. – А то они нас поджарят…
Взвод убегал на пределе своих возможностей, теряя последние силы. Пятнадцать минут вскоре прошли, а это значит, погоня отправилась по следу.
Почувствовав укол под лопатку и осознав, что силы троекратно увеличились, – автодоктор бронекостюма впрыснул стимулятор, – Джерри все же посчитал это плохим знаком: значит, он чертовски устал.
– Капрал! – Поравнялся Дональдан с Коргленом.
– Чего тебе, рядовой?
– Куда мы бежим, капрал?
– Устал, что ли?!
– Есть немного… – признал Дональдан.
– Хочешь отдохнуть, полукровка?
– Неплохо было бы, но не в этом дело, Корглен…
– А в чем?
– Что мы делаем?
– Уносим ноги…
– Это понятно… Я спрашиваю, у тебя есть какой-то план?
– Тебе чего надо, полукровка? Ты копаешь под меня?! Я давно это заметил…
– Да не копаю я под тебя! На стимуляторах ведь идем! – начал заводиться Дональдан из-за маниакальности своего горе-командира. – Сколько еще можно бежать?!
– Столько, сколько нужно! – взвизгнул Воддор. – Первый взвод продержался тридцать пять минут! Второй взвод протянул уже пятьдесят две минуты, прежде чем его настигли. Мы должны продержаться еще дольше!
«Идиот! – воскликнул про себя Джерри. – Может, компьютер ошибся, выдав на тестировании высокий бал, позволивший стать ему капралом?!»
Капрал Корглен Воддор видел смысл этой беготни только в том, чтобы продержаться как можно дольше своих предшественников, прежде чем загонщики настигнут и уничтожат их, и только! О том, что можно сопротивляться и самим перебить преследователей, он даже не задумывался.
Впрочем, Джерри его в этом не винил. Просто вся концепция миротворцев в подобных боевых условиях отражала всю надменность и высокомерие самих миротворцев, особенно их коренных представителей, и строилась на том, что в роли преследующих будут только они. И поэтому здесь учили лишь тому, как эффективнее догнать, окружить и уничтожить врага, не забыв взять пару пленных для допроса. А на том, что они сами могут оказаться в роли убегающих, внимание не заострялось. Правда, миротворцы действительно редко оказывались в подобных условиях – поэтому произошел такой перекос.
Другое дело, что бывшему управляющему собственной сообразительности не хватало, чтобы додуматься до чего-то большего, чем просто удирание с максимально возможной скоростью.
– Но это ничего не даст, капрал! – продолжал гнуть свою линию Джерри. – Они могут добраться до нас гораздо раньше, чем ты рассчитываешь. Подумай сам, Корглен! Мы знаем, сколько их, мы знаем, как они будут действовать, почему бы не обмануть их?!
– В каком смысле?
– Устроить засаду, например!
Казалось, на какой-то миг выражение лица капрала стало осмысленным, – он обдумывал предложенный Джерри план, – но через несколько секунд оно стало таким же злым, как и прежде.
Дональдан понял, что Воддор хоть и осознал всю перспективность предложения, но не примет его лишь потому, что это придумал другой, тем более полукровка, а не он сам. Джери и раньше давал Воддору много дельных советов, которые поднимали его в глазах остальных все выше и выше. Сейчас он не мог принять ничей совет. Эта победа должна стать его и только его. Никто не должен говорить, будто Воддор выиграл благодаря советам какого-то полукровки, у которого буквально ходит на поводу!
– Нет, – заявил капрал четвертого отделения.
– Но почему?!
– Потому! Продолжаем движение!
Неожиданно на пути движения взвода показалась заболоченная местность – небольшая плоская полянка, которую из-за недавно прошедших дождей, разлившись, затопила мелкая речушка. Пройти быстро по такой грязи было невозможно. Преследователи могли подойти как раз в тот момент, когда третий взвод, перебираясь на другую сторону, едва достигнет середины образовавшегося болотца, и отряд просто перестреляют, словно в тире. Обходить эту топь тоже было слишком долго.