На чужой земле
Шрифт:
Правда что-то мне не нравится, что я вот так вот стал ответом на молитвы этой девчонки… Хоть на капище иди и к Локи за советом обращайся, а то какая-то не смешная шутка выходит.
Интерлюдия 2
Солнце поднялось в зенит, перестав освещать книжный стол в небольшой комнатушке среднего пошиба гостиницы и книгу на нём. Было самое время пойти и пообедать, но мысли Ивины Мадэа витали далеко от еды и постоянно сбивались с объяснений нюансов обработки желчи мантикоры при приготовлении костеукрепляющего эликсира. Зелье было интереснейшим, оно меняло структуру скелета человека или даже эльфа, делая его значительно крепче, причём эффект был не временным, а постоянным. Правда ингредиенты требовались
Слегка отодвинув от себя книгу, она встала со стула и сделала три шага до противоположной стены своей каморки, затем повторила свой короткий путь обратно и в сердцах произнесла:
— Да хватит уже, девочка! Вы всего лишь подержались за руки! К тому же это было нужно для дела.
Ооооо да, для дела. Незаметно отнести в безлюдное место вырубленное тело не состоявшегося насильника, который хотел продать её в рабство. Полуэльфом, который спас её от ужасной участи сначала побывать под контрабандистом, потом сразу под тремя его подручными, а потом оказаться в сяньском борделе на должности «свежего белого мяса», через которое за первый же месяц прогоняют пару сотен клиентов. Яркам весьма злорадно описал её дальнейшую судьбу, уже ничем в тот момент не напоминая того импозантного дворянина, которым казался при первой встрече.
Познакомились они в этой же гостинице, где студентка предпоследнего курса Великой Академии Волшебства снимала небольшую комнатушку, экономя деньги. Общежития самого учебного заведения ещё были закрыты по летнему сезону, в который учащиеся отправляются по домам навещать родственников. В родных стенах же Ивине находиться было откровенно тошно, впрочем как и всегда. Её мать в семнадцать лет имела глупость ответить взаимностью прекрасноголосому эльфийскому барду и открыть ему дверь своей спальни, а когда след странствующего музыканта благополучно простыл, выяснилось, что он не только сорвал цветок молодой дворянке, но и зародил в её чреве новую жизнь. Её отец и соответственно дед будущей магини был в бешенстве. Но ещё злее стал, когда специальное зелье не помогло избавиться от плода, а жрец ближайшего храма, сведущий во врачевании отказал решить проблему магией, не желая убивать ещё не рождённое дитя и вредить будущей матери, которая слишком долго скрывала своё положение. К этому священнослужителю глава семейства и отправил несчастную, едва у той пропало молоко и она перестала кормить Ивину грудью. Думал избавиться и от ребёнка, но тот всё таки был родной кровью, никто бы не понял такого поступка.
Однако это не мешало деду при каждом удобном случае напоминать внучке что она из себя представляет, попрекая матерью, что обесчестила весь их род, комнатой, что она занимает в замке, едой, что она ест и так далее. Когда у девушки прорезались магические способности, она была отправлена учиться и надеялась, что своим талантом и трудолюбием сможет заполучить расположение, признание и, чем боги не шутят, любовь родичей. В конце концов алхимия ей отлично давалась и зелья долголетия, сваренные ученицей признанных мастеров уже поддерживали здоровье старого деда. Но теперь её попрекали теми деньгами, что пришлось отдать за учёбу, монетами, что ушли на ингредиенты и тем, что её варево вообще как-то слабо помогает, могло бы быть и получше при таких-то расходах. Так что проведя в родовом замке минимум времени Ивина вернулась во Френалион, сняв самую дешёвую комнату, в которой может поселиться дворянка, не уронив своей чести.
А обедая в общем зале познакомилась с молодым безземельным рыцарем, что подсел к ней за стол и завалил девушку комплиментами. Кажется ещё ни за один
Так что от слов весёлого и улыбчивого рыцаря девушка быстро растаяла и с удовольствием уделяла ему своё время, даже бесплатно сварила кое-какие зелья. Яркам же восхищался не только её внешностью, так же он превозносил ум красавицы и её таланты в алхимии. И это тоже было безумно приятно, ведь её наконец-то ценили. Но дальше невинных поцелуев девушка наотрез отказывалась идти раньше свадьбы, памятуя горькую судьбу матери, ставшей монахиней. Кавалер жарко говорил, что они обязательно поженятся, обещая счастье и достаток, лишь прося немного подождать. Вот и Ивина просила ждать его в ответ… Только Яркама это не устраивало. Он был всё более настойчив, затем у них случилась безобразная ссора, где они оба наговорили лишнего, как казалось девушке.
К тому же воздыхатель дал ей пощёчину. Так-то делом это было привычным, дома ей доставалось и сильнее. Но от Яркама, который столько раз говорил, что любит её, она подобного никак не ожидала и её понесло. Кажется тогда она даже обещала растворить его лицо кислотой, если он ещё раз к ней подойдёт. Потом же ей хотелось вернуть всё назад, извиниться, возможно даже поступиться своими принципами, так что когда один из вездесущих городских мальчишек принёс ей записку с посланием, что было исполнено знакомым почерком, она без колебаний пошла на встречу.
Как выяснилось зря. Яркам сбросил маску влюблённого ухажёра, показав своё истинное лицо. Она пыталась использовать магию, чтобы отбиться, но для этого была необходима концентрация. А с ней всё очень грустно, когда сердце бешено стучит от страха и тебя для полного счастья ещё и начинают бить. Никогда раньше она так не боялась, не проклинала свою судьбу, не молилась так истово и не обещала себе так твёрдо, что если выберется из этой передряги, то никогда больше не будет слабой.
И когда казалось, что надежды уже нет, всё изменилось. Она видела, как упал самый молодой подручный Яркама, рядом с которым будто из густой тени, что царила в том злосчастном переулке, соткалась высокая фигура. Прошло казалось лишь мгновение и упал на землю Лавсер, что с довольной улыбкой смотрел на свою жертву и ждал, когда с неё стянут одежду, чтобы «трахнуть в грязном переулке, как последнюю портовую шлюху, раз уж ты не захотела лечь со мной на ложе». Ещё казалось пол стука сердца и на землю попадали оставшиеся бандиты, а она услышала от ночного демона, пришедшего из мрачных теней самую прекрасную фразу в её жизни.
— Да успокойся, красавица, никто тебя уже не тронет — зачем-то проговорила она это вслух в своей комнате — Первым делом он сказал мне, что я красивая.
На поверку демон оказался таким же полуэльфом, как и сама Ивина. Хотя нет, не таким же. Там где она спасовала, он за несколько мгновений разобрался с четырьмя противниками без всякой магии. Высокому и могучему мужчине та оказалась не нужна. А руки у него действительно были сильные, она это отчётливо чувствовала, когда он держал её ладонь в своей. И если она была хрупкой девушкой-учёным, то тут речь точно шла о воине. Трудно было не заметить характерные мозоли, которые бывают только от регулярных упражнений с оружием. Её младший дядя, кажется единственный, кто в семье относился к ней с теплотой, имел такие же ладони.