На дальних берегах

Грехов Тимофей

— Исцеление — исцеление — исцеление… – прошло уже полчаса с того момента как я начал пытаться пробиться сквозь неизвестную магическую защиту Афины. Из-за света от заклинания я не мог хорошо рассмотреть какое воздействие оно оказывает. И тогда я попросил подойти Аяну.

— Ну, что скажешь? — спросил я.

— Я такого никогда не видела. Её защита словно пружина. Щит сильно сжимается и, достигнув предела, начинает выкачивать из него энергию. И когда заклинание ослабевает, щит отталкивает

направленную энергию.

— Последний этап я тоже вижу. Меня интересует куда уходит энергия при сжатии щита. Ты смогла увидеть?

— Да, — показав на грудь в области сердца.

Мне нужно было время подумать. Я сел рядом с Афиной и задумался. Если бы не обстоятельства, я бы сказал, что её защита восхитительна. Ни энергия омоложения, ни даже заклинание исцеления, столь полюбившееся мне, не помогли.

«А что, если…?» — подумал я.

— Аяна, у тебя остались иглы, которые используют кровососы?

Она ненадолго задумалась, переваривая мой вопрос.

— Неужели ты хочешь использовать иглу на ней?

— Мы заблокируем её магию… — начал говорить я.

— И тогда её защита спадёт, — продолжила Хрущёва. Она потянулась к запястью, где, как я понял, была спрятана игла. — Может сработать.

— Афина, — обратился я к девочке, — сейчас я несильно тебя уколю, но ты ничего не бойся.

— Дядя, — произнесла она, — я готова потерпеть, чтобы снова начать видеть.

Я тяжело вздохнул и поднеся к ней иглу постарался уколоть ей палец.

— Ты ещё долго будешь целиться? — спросил через некоторое время Анри.

Но вместо меня ему ответила Аяна.

— Щит не даёт.

— Как понять не даёт? Он что, ещё уберегает от физической опасности? — спросил Анри.

— Точно! — воскликнул я. — Афина, я убрал иглу, можешь пока расслабиться.

С лица девочки спало напряжение от ожидания возможной боли, и тогда я быстрым движением уколол её в плечо.

— Ааааа!!! — чуть ли не плача закричала Афина. — Дядя, не делайте мне больно!

— Прости, — произнёс я, убирая иглу подальше от ребенка.

— Но как?! — удивилась Аяна, увидев небольшую каплю крови в месте моего укола.

— Это всё Афина! — начал объяснять я. — Она неосознанно ставила щит. Мы предупредили, что сейчас будет больно и тогда её подсознание начало защищаться.

— Но как ты это понял? — вновь спросила Аяна.

— Потому что мы можем дотронуться до неё руками. Она может кушать, мыться и ходить в туалет. Ведь если защита этого не позволяла бы, то Афина давно бы умерла.

Я заметил, что Хрущёва с восхищением смотрит на меня. Могу с уверенность сказать, что я впервые заметил такой взгляд.

— Что ты делаешь? — спросила она меня.

— Защита всё ещё стоит, — сказал я, создав ледяной клинок и прислонив его тыльной стороной к девочке. — Надо дождаться, когда энергия полностью покинет её. И только тогда я смогу приступить

к лечению.

Пошли томительные минуты. Я и Аяна внимательно следили за состоянием Афины.

— Может вы объясните, что сейчас делаете? — спросил жрец у меня.

— Ты же всё слышал, — ответил я. Своего отношения к стоящему передо мной человеку я не скрывал. Мне он, мягко говоря, не нравился, ведь в погоне за силой он сделал калекой свою дочь. И хоть в этом виноват не только он, но погибшей жене уже ничего не предъявишь.

Наверно он что-то понял по моему тону, потому что снова вернулся в дальний угол, где постарался слиться с обстановкой.

— Ярар, — привлекла моё внимание Аяна, — смотри! — указала она на сосредоточие, которое с каждой секундой тускнело.

— Вижу, — ответил я, и покачав отрицательно головой дал понять Аяне, чтобы она не распространялась о том, что мы видим.

— Анри, ритуальный зал готов? — спросил я.

— Да, — ответил он. — Я догадывался, что он скорее всего пригодится.

Я кивнул, и положив руку на девочку погрузил её в сон.

— Тогда нам нужно перебраться туда, и провести ритуал и закончить с этим вопросом раз и навсегда.

— Вы думаете ритуал поможет? — вновь обратился ко мне жрец.

— Её щит деактивирован, — начал объяснять отцу Афины свой план. Из моих рук появился изумрудный свет, и я направил эту энергию к лицу девочки. Сразу же кожа на её лице стала разглаживаться, придавая ему приятные очертания. — Как видите, нам ничего не мешает исправить следы от ожогов. Но для того, чтобы вырастить ей глаза, моих сил и навыков просто не хватит.

— Это так сложно?

— С помощью ритуала мы создали человеку новую руку. Думаю, и с глазами будет то же самое.

Он кивнул и, после того как Зес подхватил на руки спящую девочку, мы выдвинулись проводить ритуал.

Я внимательно осматривал пентаграмму. И не найдя ни одной ошибки, попросил Зеса положить девочку рядом с выступом, на котором был изображён символ жизни.

В этот же момент Анри завёл покорного раба, приказав тому стоять в месте, где был изображён символ жертвы.

Ибн Рахул тоже находился в ритуальном зале. Он внимательно всё осматривал. И мне казалось, что испарина, появившаяся на его лице, связана с переживаниями о дочери.

— То есть Вам нужно всего лишь влить энергию в пентаграмму для его активации?

— Да, — ответил я.

— Что он сделал? — вновь задал вопрос жрец, указав на покорного.

Я перевёл взгляд на Анри, но тот лишь пожал плечами. Что-то отразилось на лице Ибн Рахула, но я не понял что. Он молча подошёл к дочери и, поцеловав её, пошёл не в нашу сторону, а в сторону покорного. И только в моей голове появилась догадка что собирается сделать жрец, увидел, как он с огромной силой вытолкнул раба с места жертвы и активировал ритуал.