На дне колодца. На вершине горы
Шрифт:
«Прыгун» несся по бездорожью, перемахивая через вертлявые речушки и подозрительные ямы, заросшие какими-то шевелящимися пузырями. Как же мало мы знаем про эту планету. Хапаем-хапаем, столбим все, до чего только можем добраться, даже не разбираясь толком, что же мы заполучили… Аркадий миновал широкий пляж, на котором грелись исполинские улитки, обогнул скалу и увидел обломки зонда, лежавшие под отвесной скальной стеной пятидесятиметровой высоты. Он остановил «прыгуна» и пошел пешком, широко, как человеку не суметь, перепрыгивая глубокие лужи.
Зонд не
Труп в оранжевом скафандре лежал на камнях лицом вниз. Аркадий отогнал вездесущих любопытных улиток. Вот и встретились. И даже могилу не выроешь — разве что саркофаг сложить из камней? Будут тут собираться старперы-однокашники, оставлять цветочки и пить водку, не чокаясь, быстро, приоткрыв забрала шлемов. Спирт тут вроде не замерзает, во всяком случае днем.
Аркадий нагнулся над телом, перевернул его на спину, стянул с головы разбитый шлем и понял, что с мыслями о захоронении он поспешил. Страшно было смотреть в собственное заиндевевшее мертвое лицо. Но куда страшнее была аккуратная круглая дыра во лбу, пробитая рудосборником. Керамическим длинноносым рудосборником, который Борис всегда носил на поясе. Вдруг в какой-нибудь пробе отыщется золото?..
Аркадий усадил свой труп на пассажирское сиденье, пристегнул ремнями. Левая рука нелепо торчала в сторону. Он аккуратно прижал ее. Мертвые пальцы разжались, из них выпал плоский черный камушек. Аркадий завел «прыгуна» и поехал обратной дорогой, домой к другу и напарнику. К Борису, который катал Нюшку на коленях и вместе с Ленкой перебирал крыжовник на даче. К Борису, который убедил Анастаса Сабирски взять на Снег-II именно Аркадия.
— …Но у Аркадия нет опыта работы в дальнем космосе.
— Зато я его знаю сто лет! Я только на него рассчитывать могу!..
«Прыгун» несся вперед, труп стукался коленом о защитный обод. «Кто из нас кадавр-то теперь?» — недоумевал Аркадий.
— …Станция стоит кучу денег. Результат! Результат любой ценой! — кричал Борис на Анастаса…
Теперь было понятно, о какой цене речь. Аркадий — технарь, высокооплачиваемый мускул, обеспечивающий. Борис — мозг, ядрышко, смысл нахождения Станции в этой глуши. Теперь понятен его виноватый взгляд. Интересно, а как он думал жить после всего этого? Зайдет ли он к Ленке с соболезнованиями? Погладит ли Нюшку по голове?.. Кадавр 00435, временный носитель чужого сознания, завыл, закричал. Свело бы горло спазмом, но нет там мышц, заплакать бы, но и слез нет.
Аркадий последний раз посмотрел в свое лицо и закрыл холодильную камеру. Миссия Земли на этой планете временно приостановлена. Скоро на Станцию прибудет толпа ушлых следователей. Двойное убийство — ерунда ли?.. Он стер иней с лица и рук, поднялся в центральный пост, бросил разбитый шлем на стол. У него не осталось никаких эмоций, он словно умер во второй раз, он был просто орудием возмездия — глупого, ненужного, неправильного, такого человеческого. Дверь в медицинский бокс была приоткрыта, Борис спал, изо рта свешивалась ниточка слюны. Аркадий равнодушно посмотрел на него, поднял рудосборник, прижал керамический ствол ко лбу спящего. Палец удобно лег на спусковой крючок, напрягся (замечательно чуткие пальцы у кадавров, на пианино играть можно!) и — пошел-пошел-пошел…
Из центрального поста донесся мягкий звон. Аркадий опустил ствол, сунул рудосборник в карман, вышел в центральный пост. На покрытом грязью шлеме мигала зеленая лампочка.
На рабочем поле компьютера светилась надпись:
>Обнаружено свежее обновление метемпсикопии
>Носитель: Аркадий Томин >Статус: выб.
>Статус копии: Носитель 00435, Архив
>Копия в Архиве: Обновлена
>Копия в Носителе 00435: Запрос на обновление
Аркадий опустился в кресло, ткнул грязным пальцем:
«Обновить».
>Носитель 00435 содержит более поздние личностные данные. Стереть?
— Нет.
>Добавить новые данные в соответствии с хронологией?
— Да.
>Внимание! Начато обновление данных
Аркадий пришел в себя от страшной боли в ногах — словно кипятком обварили. Он повернул голову — рядом лежал Борис, его левая нога была неестественно вывернута. Аркадий попробовал приподняться на локте, но ветер прижал, распластал.
— Борис! Борис, прием!
— Есть прием.
— Жив, старичок?
— Ноги не чувствую.
— А я вот, наоборот, чувствую. Махнемся?
Борис протянул к нему руку, похлопал по плечу:
— Мы влипли, старичок, да?
— Да. Мысли есть?
— Надо ползти к скутеру.
— Думал уже. У тебя сломаны ноги, у меня — тоже как минимум одна. Ресурса у нас на час, не больше.
— Да, я вижу индикатор.
— Мы не успеем. Максимум — доползем до скутера.
Аркадий посмотрел в бурлящее небо. Когда-то все к этому приходят.
— К черту, поползли! Давай-давай, старичок!
Унизительное, болезненное копошение заняло десять минут. Аркадий замер, переждал, пока успокоится сердце, глотнул соленой воды из патрубка.
— Ты связался со Станцией?
— Да. Нам выслали кадавров навстречу.
— Ждем?
— Уже нет. Они заблудились.
— Значит, все, старичок? Сдаваться?
Борис повернулся к нему, прижался шлем в шлем, заорал так, что голосу в шлемофоне вторило дребезжание забрала:
— А что делать?! Я все обдумал! Все! Нас тут пришпилило, как двух жуков! И нет шансов! Все! Аут! Баста!