На Днепровском рубеже. Тайна гибели генерала Петровского
Шрифт:
Основу организации сухопутных войск составляли стрелковые корпуса, являвшиеся высшими тактическими общевойсковыми соединениями. Значительно увеличивалась их огневая мощь. Одним из таких стрелковых корпусов, сформированным в августе 1939 года на базе частей Приволжского военного округа, и предстояло командовать комкору Л.Г. Петровскому.
Резкое увеличение армии не могло не сказаться на качестве боевой подготовки и уровне боевой выучки войск. Еще хуже обстояло дело с командными кадрами. И если в звене батальон—полк—дивизия командиры имели определенный опыт, многие и боевой, то в звене взвод—рота положение было очень
За год, прошедший с начала формирования корпуса, было сделано немало, но еще больше предстояло сделать. Командиры и политработники соединений и частей 63-го ск день и ночь работали над сколачиванием воинских коллективов, проводили занятия по боевой и политической подготовке, прилагая максимум усилий для того, чтобы в кратчайший срок дать красноармейцам и младшим командирам хотя бы минимум тех знаний и умений, которые могут понадобиться в бою. Особое внимание уделялось подготовке специалистов: танкистов, артиллеристов, саперов, воинов зенитных подразделений.
И здесь большую помощь оказал Леониду Григорьевичу Петровскому начальник артиллерии корпуса генерал-майор А.Ф. Казаков, с которым они были знакомы еще по службе в Среднеазиатском военном округе. Александром Филимоновичем была проделана очень большая работа по подготовке воинов артиллерийских частей и подразделений. А группировка артиллерии, подчиненная ему, была немалая: семь артполков, три отдельных противотанковых дивизиона, три отдельных зенитных дивизиона, да к тому же восемнадцать артиллерийских и девять минометных батарей, входивших в состав стрелковых полков корпуса.
Советская военная доктрина в предвоенные годы справедливо рассматривала наступление как решающий вид стратегических действий. Однако она также признавала необходимость и закономерность обороны, но не учитывала возможности ведения длительных оборонительных действий на всем стратегическом фронте, на своей территории, с отходом вооруженных сил в глубь страны. Об этом никто не только не мог сказать, но и подумать не имел права. Красная Армия всех сильней!
Основная сущность советской стратегической доктрины была отражена в проекте Полевого устава 1939 года, который был главным пособием по подготовке войск, в котором говорилось:
«На всякое нападение врага Союз Советских Социалистических Республик ответит сокрушающим ударом всей мощи своих Вооруженных Сил.
Наша война против напавшего врага будет самой справедливой из всех войн, какие знает история человечества.
Если враг навяжет нам войну, Рабоче-Крестьянская Красная Армия будет самой нападающей из всех когда-либо нападавших армий. Войну мы будем вести наступательно, перенеся ее на территорию противника.
Боевые действия Красной Армии будут вестись на уничтожение, с целью полного разгрома противника и достижения решительной победы малой кровью» {38} .
Установка вождя на ведение войны только на чужой территории и на достижение победы «малой кровью» ориентировала
Подобный взгляд советского военного руководства нанес большой вред воинскому воспитанию личного состава Красной Армии, не мобилизуя красноармейцев и командиров на упорную и длительную борьбу с сильным противником. Правда, весной 1940 года на специальном совещании по вопросам идеологической работы, а затем в ходе совещания руководящего состава Красной Армии, состоявшегося 23—31 декабря того же года, тезис о легкой победе над врагом был подвергнут критике. Однако переломить существовавшие настроения в армейской среде в оставшееся время до начала войны не удалось.
Отрицательное воздействие на организацию боевой подготовки войск в предвоенные годы оказала неправильная оценка И.В. Сталиным и командованием Красной Армии боевого опыта, полученного в различных военных конфликтах, особенно в Испании в 1936—1939 гг.
Слепо перенеся опыт, полученный в этих локальных войнах, на современные условия ведения боевых действий, Народный комиссариат обороны принял решение ликвидировать крупные соединения бронетанковых войск — механизированные корпуса и заменить их отдельными бригадами и полками, которыми якобы было легче управлять.
Через некоторое время, изучив характер ведения германскими вооруженными силами боевых действий в Европе, руководство страны решило исправить эту ошибку, но было уже слишком поздно. К тому же вновь организованные механизированные корпуса с количеством танков около, а то и более 1000 в каждом из них, оказались и в самом деле очень громоздкими и неповоротливыми. Так, в 7-м механизированном корпусе генерал-майора В.И. Виноградова на 1 ноября 1940 года насчитывалось 909 танков, причем все устаревших марок. В 6-м механизированном корпусе генерал-майора М.Г. Хацкилевича (10-я армия) по состоянию на 13 июня 1941 года было: 114 танков KB, 238 Т-34, 416 БТ-7, 126 Т-26. Всего: 994 танка.
Даже в последние годы войны наши танковые армии, обладавшие более мощным аппаратом управления, чем предвоенные механизированные корпуса, фактически имели в своем составе не более 600—700 танков.
Структура стрелковых корпусов и дивизий накануне войны существенно не изменилась по сравнению с предыдущими годами. Стрелковые корпуса состояли, как правило, из трех стрелковых дивизий, двух корпусных артиллерийских полков, отдельного зенитного артиллерийского дивизиона, саперного батальона и ряда других специальных частей и подразделений.
Всего по штату военного времени в стрелковом корпусе трехдивизионного состава предусматривалось иметь 51 061 человека, 306 полевых орудий (84 152-мм гаубицы, 24 107-мм или 122-мм гаубиц, 48 76-мм орудий дивизионной артиллерии, 54 76-мм орудия полковой артиллерии), 162 45-мм орудия ПТО, 48 зенитных орудия (24 76-мм и 24 37-мм орудия), 450 минометов (252 50-мм, 162 82-мм и 36 120-мм минометов).
Стрелковая дивизия состояла из трех стрелковых и двух артиллерийских полков, зенитного и противотанкового дивизионов, саперного батальона и ряда других специальных частей и подразделений.