На долгую память
Шрифт:
— Ты что шепчешь? — прервал меня Захар Николаевич.
— Да коза вот… — растерянно отвечал я.
— Что коза?
— В Европе пасется…
— Ну и что? — невозмутимо сказал Захар Николаевич. — Пойдем, хватит стоять, а то директор лесхоза вдруг куда укатит.
Директор лесхоза Константин Ильич Котов — рост два метра, в плечах — метр, от его голоса занавески на окнах шевелятся. Без напряжения говорит, а получается львиный рык. На сцену, в оперу бы его — оглушил бы!
Но — все по порядку.
До лесхоза мы добирались минут двадцать.
Зашли в контору — чисто, уютно, на стенах социалистические обязательства, доска Почета, фотографии лесных красот. Поднялись на второй этаж — и в приемную. Секретарша говорит, что директора нет: он в красном уголке проводит совещание.
Но не успел Захар Николаевич изучить какой-то любопытный график, как мимо нас проследовал в приемную здоровенный детина — пол прогибался под ним. «О!» — переглянулись мы с Захаром Николаевичем. И — следом в приемную и в кабинет директора.
— Здравствуйте! Разрешите? — А сами уже возле директорского стола.
Он глядит на нас и ничего не понимает. Комиссия какая? Но не похоже по одежде. В спортивных куртках, в поношенных сапогах.
Захар Николаевич тем временем вытащил служебное удостоверение, протянул директору. Тот взял красные корочки, развернул, пробежал глазами.
— Очень приятно, — грохотнул он. — Будем знакомы: Котов, Константин Ильич. — И директор своей здоровенной лапищей по очереди пожал нам руки. — Прошу присаживаться. Какими судьбами к нам? Чем интересуетесь?
— Судьбами простыми, — заговорил Захар Николаевич, пряча удостоверение. — Родные места товарищу показываю. В частности, на Извоз хотелось бы.
— Что же мешает? — добродушно недоумевал Котов. — Машина нужна?
— Пропуск бы нам.
— Это будет.
Он нажал кнопку звонка. Вошла секретарша.
— Зинаида Егоровна, где у нас Семен?
— На заправке.
— Как явится, пусть ко мне зайдет.
Мы с Захаром Николаевичем переглянулись: неужели Котов еще и подвезти нас берется? И начали было привставать, чтобы не мешать занятому, видать, по горло Константину Ильичу.
— Не торопитесь, — сказал он. — Шофер сюда явится.
Он уже не казался мне таким грозным и неприступным, Котов Константин Ильич. На его крупном правильном лице появилась улыбка.
— На Извоз, значит… Стоит, стоит…
— Лес-то там прижился? — поинтересовался Захар Николаевич.
— Еще бы! Еще бы! — воскликнул Котов. Видимо, Захар Николаевич затронул очень близкую и дорогую для директора лесхоза тему. — Вы говорите, что в войну здесь жили? Так, наверное, помните Извоз? Лысая гора! Ни деревца, ни кустика! Когда мы решили ее залесить, кое-кто из руководства мне лично говорил: «Пустая это затея, Константин Ильич! Ничего на Извозе рость
— Я лет десять назад там был, видел, — сказал Захар Николаевич.
— Ну, десять лет! Сейчас там — самый настоящий лес! Красивый! Ягод полно! Я бы и соседнюю гору залесил, да… — Котов развел руками, — земля не наша, не лесхозовская. А колхозу до лесоразведения — никакой нужды. Пытался вести переговоры, а председатель одно твердит: «Вы посеете, а нам ухаживать… У меня и так рабочих рук нету. Погодим маленько». Вот какой равнодушный да расчетливый… — Котов сцепил пальцы рук, уронил на них подбородок, локтями опершись о стол. — Да, а почему бы вам Карагайский лес не посмотреть? Лесоустройство там у нас образцовое. — Это уж Котов только к Захару Николаевичу обращался, тот ведь знал толк в этом лесоустройстве и мог по достоинству оценить достижения хозяйства. А Захар Николаевич от неожиданного предложения начал заикаться:
— Д-д-далеко ведь…
— А по асфальту теперь. Почти до самой Карагайки.
Я подмигнул Захару Николаевичу: соглашайтесь, мол!
В это время в кабинет вошел парень лет двадцати пяти, одетый в фуфайку. На голове его лихо сидела клетчатая кепка.
Котов бросил на вошедшего взгляд.
— О, явился! Вот что: покажи товарищам Извоз, потом в Карагайский лес. Ясно?
— Ясно, Константин Ильич! — весело поднес руку к виску шофер — видно было, что он уважал директора.
Во дворе лесхоза росли молодые тополя, они даже при слабом дуновении ветра дружно шелестели сочной молодой листвой. Дышалось легко, от зеленой-зеленой травы было зелено в глазах.
Старенький пазик уже пофыркивал заведенным мотором. Веселые от такого поворота событий (просили малость — получили автобус), мы впрыгнули в открытую дверцу машины. Семен тут же закрыл ее и отпустил ручной тормоз.
Выехали на центральную улицу Верхнеуральска, свернули налево и через три минуты очутились за городом. По шаткому деревянному мостику через Урал Семен проскочил, не сбавляя скорости.
«Мы снова очутились в Европе, на одном континенте с козой», — отметил я про себя. А Захар Николаевич другое отметил:
— Видите вон те озерца? Справа которые? Мы в войну там рыб ловили. Ой было рыбы! Чуть ли не штанами по ведру налавливали. А сейчас как, Семен?
Водитель медленно повернул голову.
— Никак. Заросло…
Впереди возвышался Извоз — высоченная гора, сплошь покрытая темно-зелеными соснами. Как на нее взобраться на автобусе, я представления не имел. Немыслимо!
Но тут Семен свернул с тракта на узкую лесную дорогу — под запрещающий знак, и я понял, что мы будем подниматься по спирали.