На древней земле
Шрифт:
Я стал рассматривать свои руки.
– Ну, сейчас то уже ничего не видно. Мы тебя кормим и лелеем всё это время лучше, чем самих себя вместе взятых. А что самое дивное, так это то, – Гарри с завистью меня похлопал по бицепсу, – Что твои мускулы восстановились до прежнего состояния. А ведь ты не бегаешь, не плаваешь, не тренируешься, ходишь всё время как сомнамбула. Когда надо убегать, я беру тебя на руки или вскидываю на плечо, как мешок с картошкой. Мы никак не можем понять: как восстановился твой организм. Я имею ввиду, физически. Потому что умственно – это наша заслуга. Да, кстати! Выпей-ка, голубчик, лекарства! Заболтались,
Гарольд достал из картонного ящика подозрительно грязного вида бутыль и налил в стакан не менее подозрительную коричневую, густоватую кашицу.
– На, пей! – он протянул стакан под самый мой нос.
Собравшись отшатнуться от ожидаемой вони я, осторожно принюхавшись, вдруг с удивлением уловил запах какой-то ароматной древесины. Возможно, это были стружки, или опилки. Но консистенция всё равно вызывала у меня вполне небеспочвенные опасения.
– Да что ты принюхиваешься?! – возмутился мой друг. – Ещё сегодня утром ты всю порцию выпивал одним залпом, а потом долго облизывал палец, предварительно тщательно вытирая им стенки стакана. А сейчас, гляди, поумнел!
Понимая, что меня никто не собирается отравить, я осторожно сделал небольшой глоток. И чуть не умер! Сказать, что это была самая невкусная вещь, которую я пробовал в своей жизни, это значило ничего не сказать! Это был конгломерат всего самого омерзительного, горького, пересоленного, кислейшего, липкого, клейкого и приторного. Я стал бешено плеваться на пол, пытаясь смыть с языка и полости рта противнейшее «лекарство», а глазами стал искать какую-нибудь ёмкость с водой. Единственное, что меня радовало, так это отсутствие спазм в горле и дыхательном тракте. Гарри тем временем уселся на какое-то подобие старого кресла и наблюдал за мной со счастливой улыбкой. Когда же я показал кулак, он от души рассмеялся:
– Ну, теперь то я вообще спокоен. По словам твоего лечащего «доктора», в тот момент, когда тебе опротивит лекарство, ты и станешь совершенно здоров. Он утверждал: «Память тогда вернётся к нему окончательно».
Давя в себе позывы к рвоте, я пролепетал одеревеневшим ртом:
– Дай, гад, хоть чем-нибудь запить! Покрепче!
– Ну, не знаю…, можно ли тебе? – он, в раздумии, почесал подбородок. – У меня тут есть алкогольный напиток, крепковатый, но довольно приличный, – он достал из кармана куртки плоскую флягу. – Местная, так сказать, достопримечательность. И, к тому же, не последняя.
Поймавши брошенную мне флягу, открутил крышку и тоже понюхал содержимое. И ничего не почувствовал: всё перебивал идущий изо рта опротивевший мне запах древесины. Поэтому, обречённо вздохнув, я стал пить, пытаясь распробовать жидкость бесчувственным языком. В горле стало приятно жечь, а через несколько глотков согревающая благодать достигла желудка и утихомирила готовую подняться там бурю. Я одобрительно закивал головой:
– Вот чем меня надо было лечить! Как называется?
– Саке.
Я пивал этот напиток и прекрасно знал, откуда он родом!
– Ты говоришь – это местный напиток? Так мы, значит, находимся на….
В этот момент звякнула одна из нескольких бутылок, подвешенных вдоль стены под лестницей. Взглянув на неё, Гарольд скомандовал:
– Постоянные гости, всем на чеку! – потом, как бы извиняясь, стал объяснять мне: – Это местные «мздоимцы», часто к нам заходят. Но с нас им брать нечего, порегочут, повыделываются и отваливают.
Вдруг звякнула другая бутылка. Гарри озадачился:
– Ого! У них прикрытие – следом ещё кто-то прётся! Но это всё ерунда. Здесь мы находились только из-за панацеи для твоих мозгов. Теперь мы можем уходить. Хотя решать тебе, – он перехватил мой взгляд на лестницу и добавил уставшим голосом: – Да есть здесь запасной выход, есть! Ты лучше решай, что делать будем?
– Я ещё не совсем вник в обстановку, поэтому поступай, как посчитаешь нужным.
– Ну, тогда, – Гарри стал говорить тише, прислушиваясь к шумам, раздававшимся в здании где-то повыше, – Притворяйся дебилом и наблюдай.
Я постарался придать своему лицу вид умственно неполноценного музыканта. Судя по реакции моего друга, у меня это получилось более чем превосходно. Он даже забеспокоился:
– Ты чего? Притворяешься…, или опять…?
Я презрительно хмыкнул, а потом, закатив глаза ещё больше, радостно замычал что-то нечленораздельное и восторженно захлопал в ладоши.
– Смотри, не переиграй! – посоветовал Гарольд. Затем, не сдержавшись, всё-таки подковырнул: – Хотя, возможно, это и есть твоё истинное лицо, которое ты не смог прятать только последние полтора года.
Но я не стал отвечать едкостью, так как мысли мои, совершенно неожиданно отправились в другую сторону.
Земля?! Значит я на Земле?! Всю свою жизнь я мечтал побывать на этой планете. Хоть я прекрасно знал о том, как здесь живут, стремление посетить это место не покидала меня никогда. Ещё в школе я говорил о желании слетать сюда хотя бы на каникулах. Не разубеждали меня в этом ни насмешки товарищей, ни скепсис учителей, ни продолжительные рассказы моих родителей об этом заброшенном мире. Мне хотелось лично увидеть всё земное и подышать воздухом, в котором родились великие гении прошлого, творения и изобретения которых объединили всё Человечество.
И вот я здесь! Как странно распорядилась судьба, забросив меня в невменяемом состоянии, пока ещё не знаю, как и зачем, туда, где я решил побывать в обязательном порядке. Мне даже стало обидно. Узнать, что я на Земле и при этом находиться в вонючем полутемном подвале, в незнакомых мне одеждах, скорей всего без денег и оружия и, благо ещё, что в окружении моих лучших товарищей.
Уже много столетий, как жизнь на Земле вызывает снисходительный смех, а то и неприкрытое презрение почти у всех людей живущих в Галактике. Когда-то вознесшаяся на самую вершину славы и величия земная цивилизация теперь катилась (по всеобщему мнению) к своему полному упадку и находилась на пути регрессивного развития. Или, как выражались некоторые специалисты, «Жители планеты из-за своих амбиций впали в исторические коллапсоидные кольца зацикленности на собственной значимости и превосходства своих национальных особенностей». Но так говорили другие. Мне же хотелось самому всё здесь увидеть и создать собственное мнение о том, почему именно на Земле были сделаны четыре самых великих технических открытия, по праву занимающих первые места во всех классификациях и исторических рейтингах нашей Галактики. И что интересно, все они были сделаны на протяжении одного – двадцать первого века.