На другом берегу осени
Шрифт:
Артур вежливо поздоровался со всеми, накинул халат, кивнул пациенту и прошел в процедурную.
– Ну как, смотрел? – он пощупал повязку, потрогал пальцем грязное пятно как раз на том месте, где вчера была рана.
– Нет, - качок замотал головой, было видно, что это доставляет ему удовольствие.
– И голова не кружится?
– Нет, - пациент широко улыбнулся. – Доктор, ваще не кружится. Несколько дней не мог с кровати нормально сползти, прям обратно кидало, а тут на ваще, бля, ни хуя не кружится. Че за мазь
– Волшебная, - Артур подмигнул в распахнутую дверь, где собрались зрители, размотал повязку, вытер влажной салфеткой остатки мази. – Зеркало вон там, над умывальником.
Пациент резво вскочил на ноги, подбежал к зеркалу, долго стоял, разглядывая лоб, на котором даже шрамов не осталось, растягивал кожу руками, качал головой, даже постучал костяшками пальцев по месту ранения. Абсолютно гладкая кожа покраснела от такого надругательства, но шрамы от этого не появились.
– Бля буду, все прошло. – Наконец выдохнул он.
– Так я ж говорил, все пройдет. Ты молодец, что не размотал, дал мази впитаться, а то эффект не такой был бы.
– Да я.. да ты.. Ваще! – качок хлопнул Артура по плечу, пошарил в кармане, достал мятую пятитысячную, протянул. – Вот.
– Да я пошутил, - Артур отодвинул руку с деньгами.
– .Не беспокойся, с этого лечения мне зарплата платится.
– Не, - пациент убрал пятерку, махнул рукой, тут же подошел его приятель с пакетом, достал оттуда коробку. – Он не верил, а я верил. Вот, откажешься – обидишь.
– Не, не откажусь, - Артур улыбнулся, достал из коробки бутылку, подкинул. – Мы ее отделением оприходуем за твое здоровье.
– Это дело, - качок улыбнулся.
Второй покашлял, привлекая к себе внимание.
– Ах, да, а можно этой мази купить? Ты скажи сколько забашлять, вопросов нет.
– Дело не в мази, - Артур подошел к шкафу, достал флакон. – Видишь, обычная цинковая мазь. Это я рукой лечу, называется – рейки. Японское искусство врачевания, на энергетических оболочках и токах основано. Денег не беру пока, потому что руку набиваю, опыт идет.
Качок наморщил лоб, а его спутник кивнул головой.
– Да, слыхали.
– Про мазь я специально сказал, - обьяснил Артур. – Чтобы ты повязку не снимал. Надо время, чтобы организм синхронизировал потоки и вылечил себя. Да и не верят люди в такое лечение, а важно, чтобы пациент поверил, иначе все насмарку. Ясно?
– Ага, - доверчивый пациент кивнул. – И ты вот все что угодно так можешь?
– Ну уж нет, - Артур развел руками, - я ведь не волшебник. Вот шрамы убрать, болячку какую, головную боль, растяжение небольшое или головокружение - да. И то всего несколько раз за день, пока учусь только. Вот через десять лет смогу что посерьезнее вылечить.
– Все равно, - твердо сказал качок, - ты – сила. Красавчик. Если что надо будет, у нас тут недалеко качалка, заходи. Ну а мы, если что, к тебе, ладно? По деньгам не обидим.
– Договоримся, - Артур улыбнулся, пожал руки посетителям и выпроводил их за дверь. Повернулся к завотделения. – Николай Степанович, я сегодня опоздал, простите. Больше такого не повторится.
Непейвода хотел что-то сказать, потом махнул рукой и ушел. Медсестры из соседних отделений тоже быстро испарились, истыкав парня любопытными взглядами. Осталась только Елена Александровна.
– Так ты правда это, руками лечишь?
– Да, - скромно потупился Артур. – С детства талант у меня. Кстати, Лейбмахер в курсе.
– Ясно, - твердо сказала старшая медсестра, разорвала акт об опоздании и выбросила в мусорку. Раз уж заведующий слинял, Иосиф Соломонович точно в теме и держит все под контролем.
До конца рабочего дня Артура никто не беспокоил.
В десятке километров от больницы, в тускло-красном кирпичном доме послевоенной постройки, обнесённом кованым забором, в кабинете, занимающем почти половину площади третьего этажа, за круглым столом возле камина, где краснели угли, сидело четверо. Пятый стоял поодаль.
Сухонький старичок лет семидесяти пяти – восьмидесяти, лысый, со сморщенным, как сушеное яблоко, лицом и выцветшими глазами. Он сидел спиной к огню, явно наслаждаясь теплом, исходившим от тлеющих углей, и внимательно смотрел на своих собеседников.
Второй, мужчина лет пятидесяти, справа от него, явно военный или силовик, бывший или действующий, привыкший командовать, с бритой головой, в дорогом пиджаке и с Корумом на запястье, вертел в руках карандаш.
Женщина напротив старичка, эффектная брюнетка лет сорока, стройная, ухоженная, с брошью Шанель на жакете, разглядывала свой безупречный маникюр.
Слева от старика, напротив военного, пухлый здоровяк с взьерошенными рыжими волосами, лет сорока – сорока пяти, в мятом джемпере и рубашке в полоску, внимательно смотрел на пятого, который стоял.
Тот, что стоял, тоже напоминал военного или силовика – выправкой, спокойным выражением лица и четкой манерой речи.
– Давайте подытожим, - старичок потянулся по-детски, зевнул. – Значит, когда вы приехали, Жора был уже мертв. С ним два охранника. Из кабинета ничего не пропало. В комнате охраны два дауна не могут вспомнить, что произошло за этот день. Так?
– Да, - спокойно подтвердил пятый.
– На видеозаписях видно, что у хозяина клуба был посетитель – молодой парнишка. Он вышел из кабинета, спустился вниз, через тридцать минут запись вырубилась.
– Так точно.
– После этого парень веселился до трех, потом уехал домой. Вы приехали в час ночи, обыскивали до шести утра всех, кто выходил из клуба, сверили отпечатки пальцев с теми, что оставлены в кабинете?
– Да.
– И ничего не совпало?
– Так точно.
– Можешь идти.