На грани падения
Шрифт:
И маленькая часть меня знала, что Тедди права. Мы бы повеселились, люди были бы добры, и мы бы вероятно не заплатили бы за наши напитки. В этом была особенность Мидоуларка — он был предсказуемым. Даже комфортным. Две вещи, в которых я нуждалась прямо сейчас.
— Чего ты хочешь, Эмми? — спросила Тедди.
Я посмотрела на неё.
— Я хочу остаться, — сказала я. И я имела это в виду.
Мегаваттная улыбка на лице Тедди могла бы осветить весь Мидоуларк и все близлежащие округи. Тедди дотянулась до моей руки и сжала её.
— Это моя девочка.
Глубокий вдох, Эмми. Я потянула за ручку, чтобы открыть пассажирскую дверь Тедди, и сильно толкнула её. У ее «Форд Рейнджер» 1984 года выпуска было несколько причуд — одна из них были едва функционирующие двери.
Как только мои сапоги коснулись земли, узел в моём животе начал сам развязываться. Было что-то комфортное в этом звуке. То, как камушки чувствовались под подошвой моих сапог, напомнило мне, что я была в порядке. Это было знакомо. В последнее время все было таким незнакомым, но только не это. Не дом.
После того, как я потратила столько времени, планируя свой побег из Мидоуларка, я не знала, что буду чувствовать при возвращении. Я возвращалась на праздники, дни рождения и некоторые выходные, но этот раз чувствовался более постоянным. Я думала, что буду чувствовать себя в ловушке, как много лет назад.
Но нет. Я чувствовала себя нормально.
Я сделала глубокий вдох холодного ночного воздуха. Мне казалось, что поступающий в мои лёгкие воздух начинает избавлять меня от тяжести, давящей на мою грудь.
Я услышала, как приближаются ботинки Тедди к моей стороне грузовика, и закрыла свою дверь.
— Чёрт, Райдер, — сказала она, — я почти забыла, как ты горяча.
Я улыбнулась. По-настоящему.
Комплименты от Тедди были лучшими, потому что я знала, что она говорит искреннее. Тедди была серьёзной, пылкой и любящей. Она никогда не говорила то, что не имела в виду.
— Я уже еду домой с тобой сегодня ночью, Андерсен. Нет нужды осыпать меня комплиментами, — сказала я, беря её за руку. — Мы такая хорошая пара.
Мы действительно были.
Тедди и я были неразлучны с тех пор, как её отец начал работать на ранчо моего отца более двадцати лет назад. Хоть мы и провели последние четыре года после колледжа в разных городах, мы разговаривали почти каждый день, и Тедди совершала восьмичасовую поездку в Денвер по меньшей мере четыре раза в год. Мне повезло иметь подругу как она, о такой подруге большинство людей могло только мечтать.
Когда я появилась на её подъездной дорожке ранее сегодня, в моём грузовике была собрана вся моя жизнь. Она даже глазом не моргнула. Она не спросила о квартире, парне или карьере, которую я оставила позади. Она просто накормила меня сыром и диетической колой и позволила мне грустить на её диване несколько часов. Затем она хлопнула в ладоши, это был её сигнал, что мы двигаемся дальше, и сказала мне найти что-нибудь из одежды в её гардеробе, потому что мы куда-нибудь пойдем.
В итоге я надела простую белую майку, которую в данный момент прикрывала моя любимая
Тедди была одета в чёрный укороченный топ с короткими рукавами и светло-голубые джинсы, которые выглядели так, словно были буквально подогнаны к ее телу. Её медные волосы были собраны в высокий хвост, который покачивался с каждым её движением.
— Ты готова, детка? — спросила она.
Ещё один глубокий вдох холодного воздуха Вайоминга. Ты в порядке, Эмми, подумала я про себя. Твои сапоги больше не в стременах. Ты стоишь на твердой почве.
— Я готова.
2
Эмми
Переступить порог «Дьявольский сапог» чувствовалось так же, как залезть в любимые джинсы.
Всё в нём просто… подходит. Он был тёмным, тусклым и пах дымом от старых сигарет. Курение в помещение запретили в Вайоминге в 2005, но никто ничего не говорил, если кто-нибудь зажигал сигаретку в «Дьявольском сапоге» время от времени.
В конце концов, это был настоящий дешёвый бар, освещаемый только мягким жёлтым светом за баром, огнями сцены и множеством неоновых вывесок.
Было что-то в том, как неоновая вывеска прорезала темноту.
Моей любимой вывеской был ковбой, оседлавший пивную бутылку, как быка, и она находилась прямо над моим любимым столом с высокой столешницей в углу. Я не думаю, что когда-то видела «Дьявольский сапог» в дневном свете, и я не думаю, что хотела бы. Всё казалось более загадочным в неоновом свете.
И к тому же так всё выглядело лучше. Вот из-за чего все, кто заходил в «Дьявольский сапог», попадали в беду.
После нескольких шагов, я почувствовала, как мои сапоги начали прилипать к полу — вероятно, наслаждаясь восхитительным вкусом разлитого виски тридцатилетней давности — когда мы с Тедди направились в мой неоново-ковбойский уголок.
— Ладно, мы будем пить светлый или тёмный ликёр сегодня? — спросила меня Тедди.
— Светлый, — ответила я, зная, что в «Дьявольском сапоге» у нас было только два варианта: водка или текила. И я ни капельки не сомневалась, что Тедди выберет текилу.
— Значит, текилу, — сказала она. Некоторые вещи никогда не меняются.
Ничто не могло сравниться с ощущением близости, которое может дать только пребывание рядом с людьми, которых ты любишь, и я безумно любила Тедди.
— Ты просто сидишь здесь и продолжаешь выглядеть горячей и загадочной, а я принесу наши первые рюмки, — Тедди крикнула через группу людей.
— Текила с газировкой, хорошо? — зная, что, если я не уточню, она вернётся с двумя шотами. Для нас обеих. — Позволь мне начать с чего-нибудь полегче.