На грани падения
Шрифт:
— Извини, что случайно выдала тебя самой большой сплетнице Мидоуларка, — сказала она в моё плечо.
— Ты прощена, — я высвободилась из её объятий. — Какого тебе быть двадцатисемилетней? — спросила я.
— Как будто я только начинаю жить, — она одарила меня известной улыбкой Тедди.
У Тедди было всё необходимое, чтобы приготовить куриные котлеты и пасту с острым соусом из водки, придерживаясь традиции с пастой, но теперь мы готовили съедобный ужин.
Я была ответственна за соус, Хэнк мастерски смешивал все ингредиенты для салата
Прикасаться к сырому мясо вызывало у меня странное ощущение в дёснах. Это не имело смысла ни для кого, кроме меня, но Тедди никогда не настаивала. Быть взрослым с проблемами сенсорного восприятия было странно. Как я могла сказать кому-то, что, если бы я дотронулась до кусочка курицы, когда музыка была слишком громкой, и я услышала бы чьё-то дыхание, у меня бы все закрутилось по спирали?
Хэнк включил Eagles. «Peaceful Easy Feeling» доносилась из bluetooth-колонки на кухню, и запах чеснока и лука заставили меня отсчитывать минуты до готовности ужина.
Было что-то в еде и том, как она объединяет людей. Вот почему мой папа любил готовить, даже после того, как он проводил целый день, работая на ранчо. Когда я росла, семейные ужины не подлежали обсуждению. Хэнк с Тедди раньше приходили минимум раз в неделю, после того как Хэнк заканчивал свой день на ранчо.
— Как проходит тюкование сена на ранчо, Эмми? — спросил Хэнк, как только мы сели кушать. Хэнк работал на «Рэбл Блю» в качестве правой руки моего папы, пока он физически мог работать, так что он знал расписание так же хорошо, как и сам Эймос Райдер.
— На самом деле мы немного отстаем, из-за чего Гас сходит с ума, но у него есть план, чтобы догнать график на следующей неделе.
— У него строгие правила, — заметил Хэнк.
Тедди застонала.
— Папа, пожалуйста, не начинай свою «Гас Райдер замечательный молодой человек» речь в мой день рождения, пожалуйста. Сегодняшний день священен.
— Эй, я много лет наблюдал, как Эймос управляет ранчо. Раньше я был его правой рукой, так что я знаю, что нужно, чтобы быть хорошим в этом, и Гас прекрасно справляется. Это всё, что я хотел сказать.
— Он хорошо справляется со своей работой, — сказала я, — хотя папа хотел бы, чтобы он немного расслабился.
Хэнк издал смешок.
— Он немного усердный засранец, не так ли?
— Преуменьшение века, — пробормотала Тедди. — О, кстати, я отправила Уэсу имейл о дизайнере, который, по-моему мнение, хорошо бы подошла, — продолжила она, меняя тему. — Она была на нескольких моих уроках по моде, пока не перевелась. Она талантлива и имеет огромное влияние в социальных сетях. Её участие в проекте также может стать хорошим способом заявить о гостевом ранчо.
— Уэс ничего не упоминал сегодня, так что я уточню у него. Я даже не знаю, пользуется ли он своей электронной почтой. — Что было правдой.
— Ада. Она великолепна. Напомни мне показать её соцсети позже.
Хэнк, как и Эймос, имел строгую «никаких телефонов за ужинов» политику.
Все трое из нас ещё немного поболтали, прежде чем Хэнк хлопнул в свои татуированные ладоши. На одной паре костяшек у него было написано «Тео», а на другой — «Дора». Он был покрыт татуировками, но я знала, что эти были любимыми у Тедди, хотя она никогда не использовала имя Теодора.
— Эмми, можешь помочь мне подняться? — спросил Хэнк. — У меня есть сюрприз для именинницы.
Тедди начала вставать.
— Пап, я могу помочь т…
— Верни свою задницу на место, Теодора. Это твой день рождения.
Я подошла к Хэнку, чтобы помочь ему встать со стула.
— Куда мы направляемся? — спросила я.
— Просто в кладовку.
Мы пошли в её сторону, и Хэнк открыл дверь кладовой. Он отодвинул коробку с хлопьями, чтобы показать тарелку с тем, что как я предполагала, было овсяным печеньем с шоколадной крошкой, любимым Тедди. Я схватила тарелку и вручила её ему, чтобы он был тем, кто поставит её перед Тедди.
— Спасибо, Эмми, — сказал он.
Мы вернулись за стол, где Тедди нетерпеливо ждала. Хэнк поставил тарелку с печеньем перед улыбающейся Тедди.
— Когда ты вообще нашёл время, чтобы сделать его?
— Пока ты была на работе вчера. Мне пришлось открыть все окна, чтобы убедиться, что ты не учуешь запах, когда вернёшься домой.
— Спасибо, папочка.
— Прошло немало времени, так что они могут быть на вкус как дерьмо.
Тедди взяла печенье и откусила огромный кусок.
— Оно идеально, — сказала она. Её голос дрожал, будто она сдерживала слёзы. — Чёрт возьми, Хэнк. — Она смахнула слезу с уголка глаза. — Люблю тебя, старик.
— Я тоже люблю тебя, Медвежонок. Теперь, леди, берите по печенью и отправляйтесь готовиться. Напитки в честь дня рождения в «Дьявольском сапоге» не выпьют сами себя.
Хэнк наклонился и поцеловал Тедди в висок, прежде чем схватил свою трость, которая висела на спинке его стула. Мы с Тедди проследили, чтобы он добрался до своего кресла в гостиной, после чего отправились дальше по коридору к её комнате.
Комната Тедди была продолжением её самой. Это была мечта максималиста по декору. Одна её стена была вдохновлена стеной галереи, но на ней не висело ни одной настоящей рамки или произведения искусства. Были лишь рисунки рамок, заполненных тем, что она сама нарисовала.
У неё был чёрно-белый клетчатый ковёр на дубовом полу, тёмно-изумрудное покрывало на кровати, слишком много разноцветных подушек и ещё больше стопок книг, чем в библиотеке Мидоуларка.
— Боже, пусть только мой отец заставит меня плакать из-за печенья, — сказала она, пытаясь смахнуть слёзы.