На грани полуночи
Шрифт:
Лив пошарила в поисках кармана, но такового в свитере не оказалось.
– О, черт, – сварливо пробормотала она. – Это никогда не кончится.
Шон полез в карман шерстяного пальто и вытащил пакет носовых платков. И вручил ей красноречивым жестом.
Лив выдернула пакет у него из рук, вытащила платок и высморкалась.
– Вставай, мелодраматичное ничтожество. Я не играю в твои игры.
– Не уйду, пока не поговоришь со мной, – тихо настаивал Шон.
– Долго же тебе придется
– Ты повеселишься, объясняя это Торговой палате, – сострил он.
Ее глаза блеснули в ярости.
– Ишь ты какой умник, сукин сын.
– Прости, – кротко извинился Шон.
Черт. Придется навесить намордник на неуместные шуточки.
Звякнула дверь магазинчика.
– Лив? – раздался встревоженный девичий голос. – Все в порядке? Может, стоит куда позвонить?
– Спасибо, Полли, я в порядке, – спокойно ответила Лив.
Шон повернул голову. Полли рассматривала его, как какое-то плененное дикое животное.
– Ты точно уверена? – пискнула она.
– Уверена. – Лив высморкалась в платок. – Вставай, – зашипела она Шону. – Ты с таким же успехом мог бы войти в дом. Чем скорее выложишь, что хотел, тем быстрее мы с этим покончим. У меня полно дел.
Он с облегчением вошел внутрь, где ветер не морозил эти нежные розовые ушки, это открытое горло. Шон хотел закутать ее в свое пальто, но в теперешнем настроении она никогда бы не позволила.
Нос защекотало от запахов опилок, штукатурки, полиуретана и краски. На Шона с Лив, когда они проходили мимо, таращились люди, но Шон сверлил взглядом лишь эту изящную прямую спину. Только Лив могла носить заляпанный краской серый фланелевый халат и стоптанные башмаки и выглядеть как королева.
Она провела его через заново отремонтированное кафе в маленький кабинет в глубине помещения. Это был оштукатуренный, оклеенный лентой куб, пока не отшпаклеванный и не покрашенный. Лив подошла к окну и уставилась в него, словно могла что-то увидеть через толстый пластик, которым закрыли дыру.
Шон огляделся. Из нагревательного прибора по его лодыжкам дул теплый стоялый воздух. На заваленном счетами столе стояла плитка. Кружка со свисающим хвостиком от чайного пакетика. Спальный мешок и подушка на дешевом диване.
– Что, черт возьми, это такое? – Шон смотрел на Лив, потрясенный. – Ты здесь спишь? Тебе что, негде жить?
– Разумеется, мне есть где жить, – возмутилась Лив. – Иногда я теряю счет времени. И заваливаюсь здесь, если поздно. В иные вечера мне не хватает смелости…
– Идти по темноте? – закончил он фразу.
Она нахмурилось.
– Это не твое дело.
Шон с трудом сглотнул.
– Не стоит тебе находиться здесь одной, Лив. Ни в коем случае.
Она насмешливо и недвусмысленно фыркнула:
– Ну, не так уж все и плохо.
Он потянулся пригладить сияющую копну волос. Ощутив его порыв, Лив отпрянула.
– Итак, как дела? – спросила она.
– А? Какие дела? – удивился Шон.
– Ну, знаешь. Как семья? Как Эрин? Марго?
– А. Эти. Прекрасно, – ответил он, с облегчением обретя тему для разговора. – Эрин на сносях. Через несколько недель я стану дядей. Коннор выжил из ума. Не оставляет ее ни на секунду. Доводит прям до бешенства.
– А, – кисло пробормотала Лив. – Везет же ей.
Шон продолжил:
– И Марго, ей тоже везет. Начало шоу. Она почувствовала на прошлой неделе шевеление малыша. И рассказывает всем и каждому, как она взволнована.
– Это же замечательно, – прошептала Лив. – А как дела у Майлса и Синди? Все в порядке?
– Прекрасно. Рука и кисть у него заживают. У Синди все хорошо. Преподает музыку в Сиэтле. Дает много концертов, записывает новый альбом с группой. Они с Майлсом теперь не разлей вода.
– О, мило. – В голосе сквозила горечь. – Рада за них.
Черт. Каждая тема разговора только злила ее еще больше.
– Последний раз, когда я разговаривала с твоими братьями, они упоминали, что расследование тронулось с места, – сказала Лив. – В части проверки, действительно ли Кевин…
– Похоронен на холме? – продолжил он. – Нет. Там было тело Крейга Алдена, а не Кева. Подтвердили снимки зубов.
Новость так поразила Лив, что она повернулась, широко распахнув глаза, и прошептала:
– О, Господи. Так ты не знаешь, где похоронен Кев?
Шон помотал головой.
– Никого не осталось в живых, чтобы спросить. Крейга перезахоронили в Такоме с родными. Но мы установили могильный камень на холме для Кева.
Она сглотнула.
– Ты думаешь, он еще жив?
– Черт, кабы я знал. – Голос охрип. – Я сделал все, что мог для него. Все, что я могу теперь, это попытаться научиться жить… ничего не зная.
– Понимаю. – Она повернулась спиной. – Ладно. Удачи, Шон.
Он подошел ближе, потянулся к ее плечу.
– Лив…
– Нет! – Она отскочила, вжалась в угол. – Не смей меня касаться! Только не после всех чертовых месяцев, когда отказывался со мной говорить! Словно я какой-то незначительный пустяк.
– Неправда, – возразил Шон. – Я только о тебе и думал!
– Тогда почему? – почти орала Лив. – Почему ты так со мной поступал?
Он покачал головой, тщетно подыскивая слова, способные описать ад сжимающего душу страха, бездонный безвоздушный колодец ненависти к себе. Слова не шли на ум.
– Я… боялся. За тебя, – сбивчиво начал Шон.