На грани развода
Шрифт:
— Точно у тебя все хорошо? Может, поделишься? — переспросил ее друг с беспокойством.
— Да. Ставь еду. Там на полке есть место. — Она взяла десертный нож, чтобы разрезать пышную бисквитно-фруктово-кремовую гору.
Но, если честно, Оливия была растрогана вниманием Винсента до глубины души. Внешне этот красавчик мог казаться мыльным пузырем, но внутри скрывался мужчина с развитой интуицией и добрым сердцем. Эти качества помогли ему стать хорошим актером, способным чувствовать и сопереживать другим людям.
— Да нечего рассказывать. Просто немножко устала. Вот и все.
Наверное, Винс и Дейзи тоже измотались за время съемок. Но ей казалось, что усталость никак не отражается на их лицах.
Оливия кончила разрезать торт и убрала прядь волос с лица. Винс разговаривал с ней, словно с ребенком, склонив голову набок:
— Хорошо. Можешь ничего мне не говорить, но тем не менее держись!
Он обнял ее, беззаботно рассмеявшись, и Оливия мгновенно расслабилась в его теплых объятиях. Это был успокаивающий благородный жест, лишенный какого-либо оттенка сексуальности. Именно этого Оливии так не хватало. Существенная часть напряжения ушла из нее, и она доверчиво склонила голову на плечо Винса.
— Ты такой милый. Спасибо.
— Всегда, пожалуйста! — Он улыбнулся ей открытой дружеской улыбкой. Именно такими были и его объятия.
Оливия опустила на стол десертный нож, и спросила:
— Ты поможешь мне отнести десерт?
— Конечно, моя дорогая Олив!
Они вместе вошли в столовую. Майкл придвинул свой стул вплотную к стулу Дейзи. Она склонилась к нему и что-то говорила чуть ли не шепотом. Они оба посмотрели на только что вошедшую пару с десертом в руках, и Дейзи рассмеялась:
— Вы уже продегустировали десерт? — спросила она задорно, обращаясь к Винсенту. Он непонимающе посмотрел на нее, и Дейзи пояснила: — У тебя крем и шоколад на рукаве.
— Ах, извини! — пролепетала Оливия. Она взяла салфетку и осторожно сняла полоску крема с ткани. — Должно быть, это упало с торта, когда… — Она в растерянности замолчала, хотя собиралась добавить: — Когда ты обнял меня.
Винсент улыбнулся и непринужденно сел на свое место:
— Ничего ужасного не произошло.
Оливия не могла не улыбнуться в ответ. Затем она заметила, как Майкл изучает ее и Винса холодным прищуренным взглядом. Улыбка мгновенно исчезла с ее лица. Майкл взял полупустую бутылку вина и наполнил бокал Дейзи. Поколебавшись, он поинтересовался:
— Ты сам отвезешь Дейзи обратно в отель?
— Мы возьмем такси.
Майкл кивнул и поднял бокал, чтобы в очередной раз выпить.
Он выглядел очень мрачно, хотя и исполнял роль образцового хозяина до той минуты, пока не закрыл за гостями дверь. Вернувшись в столовую, где Оливия убирала со стола, Майкл методично собрал пустые бокалы и бутылки.
— Они уехали в одном такси, — сказал он неожиданно громко. — Не удивлюсь, если эти двое завтра проснутся в одной постели.
Оливия проигнорировала эту ценную информацию и с безразличным видом понесла чашки в кухню. Если Винс уведет Дейзи с орбиты Майкла, она не станет об этом сожалеть!
— Это совсем не волнует тебя? — спросил он, и Оливия поняла, что снова находится в опасной близости от него.
— Единственное, что меня беспокоит — это их игра в моей картине. — Она подумала, что не в натуре Майкла спекулировать сексуальной жизнью других людей. Должно быть, у него особый интерес к интимной жизни Дейзи Стилл.
Она собралась духом и сказала:
— Если их тянет друг к другу, то это продлится до тех пор, пока они заняты в одном фильме. Так часто бывает. Актеры до такой степени вживаются в свои роли, что путают их с реальностью.
— Очень прагматичное объяснение. Расскажи-ка мне лучше, как Винсент умудрился измазать рукав десертом?
Внезапная смена темы разговора на мгновение выбила Оливию из колеи. Она начала что-то придумывать, но потом решила: к чему лгать? Ей нечего стыдиться.
— Он обнял меня, — ответила она спокойно, — в то время, когда я разрезала торт.
Майкл сделал резкое движение вперед:
— Обнял?
— Он подумал, что я нуждаюсь в заботе, — попыталась объяснить Оливия. Поймав быструю недоверчивую улыбку Майкла, она резко добавила: — Мы не предавались страстным объятиям, как бы этого хотелось тебе.
— Почему ты нуждалась в его объятиях? — закричал Майкл. — Объясни! Если тебе нужна забота, ты могла бы прийти ко мне!
— К тебе? — Оливия испуганно посмотрела на него.
— Да, ко мне. К твоему мужу. Что в этом такого странного?
— Ты не предложил мне этого, и, кроме того…
Как она могла сказать Майклу, что кроме всего прочего он являлся причиной всех ее страданий.
— Ты всегда игнорировала любое мое проявление участия, не так ли? — упрекнул он ее. — Даже после того, как потеряла ребенка.
— Зачем ты так говоришь?
— Затем! Ты оттолкнула меня.
Первые несколько дней после трагедии были свежи в ее памяти. Она принимала кучу таблеток, надеясь, что они заглушат невыносимую боль потери.
— Нет, — ответила Оливия, — я не…
Майкл прервал ее:
— Когда я обнял тебя, ты была настолько равнодушной… Такой холодной, как будто едва могла вынести мои прикосновения.
Его слова были близки к правде.
— Я боялась, Майкл. Потому что чувствовала себя так, словно унижу себя еще больше, если приму твою помощь.
Он пожирал ее глазами. Затем почти ледяным тоном спросил:
— Так вот почему ты настаивала на необходимости включиться в работу сразу же, как только вышла из больницы. Я едва видел тебя в те дни.
— Мне необходимо было найти что-то, что помогло бы мне не думать о ребенке. Я испытывала невероятную боль. Работа стала единственной помощницей в этой ситуации. В делах мне легче было забыться хотя бы на некоторое время. И я думаю, съемки помогли мне почувствовать себя меньшей неудачницей.