На грани выживания
Шрифт:
Ханна знала, кто он — овчарка, защитник.
— Давай я пойду вместо тебя, — предложил Бишоп.
— Нет! — возразил Лиам. — Я лучше всех подготовлен. Это должен быть я.
— Тогда возьми меня с собой.
Лиам доверял Бишопу настолько, насколько вообще доверял любому человеку — правда, его доверие к людям не слишком сильно. Но с Бишопом в команде, он мог не переживать за свою спину.
Но Лиаму не хотелось снова оставлять Ханну. Ему нужно знать, что она в безопасности; без этой уверенности он не мог сосредоточиться
Бишоп представлял для него большую ценность дома.
— Оставайся здесь. — Он встретил взгляд Бишопа. — Защищай людей, которых я люблю.
Мрачно, но Бишоп кивнул.
— Вы тоже, — обратился он к Перес и Рейносо. — Обеспечьте дополнительное дежурство. Все в состоянии повышенной готовности. Никому не входить и не выходить, пока я не вернусь.
Что бы там ни было, это не один объект. Если они столкнулись с многочисленными угрозами, безопасность города имела первостепенное значение. Лиам знал это. Они знали это.
— Не дай им причинить ей вред, — прошептал Майло.
— Не дам. — У двери Лиам приостановился. Что-то зашевелилось в глубине его сознания. Он обернулся к Майло. — Почему сначала?
— Что?
— Ты сказал, что не смог решить, были ли они плохими парнями «сначала». Что-то изменило твое мнение. Что это было?
Все взгляды обратились к мальчику. Ханна крепче обняла его, ее лицо побелело. Призрак тихонько заскулил.
Майло прикусил нижнюю губу.
— Я увидел кое-кого, а потом узнал. Одного из мужчин в группе. Это был Саттер. Маттиас Саттер был с ними.
Глава 52
Квинн
День сто первый
Квинн вляпалась по уши.
Теперь она это понимала.
Запах горящего пластика забивал ей ноздри, душил горло. Остальных это, похоже, не беспокоило. Десятки молодых людей толпились вокруг костра, который развели в центре огромного четырехэтажного склада.
Они притащили с фабрики всякую всячину — передние части посудомоечной машин, полки холодильников, внутренности плит, ноутбуки, компьютеры и телефоны, которые выгребли из офисов, — и сложили все это в огромный костер десяти футов в поперечнике. Они добавили столы, книжные шкафы и старую гниющую рождественскую елку.
Каждый раз, когда кто-то бросал в костер ноутбук, микроволновку или печатную плату, раздавалось еще больше насмешек и улюлюканья.
Они танцевали и ликовали, высоко поднимая кулаки, размахивая оружием, прыгая вокруг костра, как дикари из какого-то дурацкого фильма.
Они раздобыли где-то выпивку. Большинство напились, может быть, и под кайфом.
Квинн понятия не имела, где они это достали. Наверное, так же, как получили спальные мешки прошлой ночью — взяли все, что хотели, и убили всех, кто протестовал.
Прошлой ночью она осталась с Далией и парой девушек в одном
В фургоне воняло потом, травой и немытыми телами. Ее собственные волосы были жирными, одежда помятой, кожа зудящей и противной. Никто, кроме нее, этого не замечал.
Квинн не спала, уставившись в потемневший потолок, в животе у нее образовалась глыба льда, тело мерзло и дрожало, разум оцепенел. Прижав карамбит обеими руками к груди, она напрягала уши в поисках любого звука — скользящего шага, дыхания на щеке.
Отвращение бурлило в ней. Кислая тошнота когтями впилась в горло. Она не могла выбросить из головы крики того мужчины.
Какие бы чувства жалости и товарищества она ни испытывала к Ксандеру, прошлой ночью они исчезли.
Он считал себя отступником, радикальным вольнодумцем-революционером, кем-то необычным. Но это не так.
Ксандер Торн был таким же отморозком, как и все остальные. Ничтожный бандит с манией величия.
Каждая частичка ее существа стремилась убраться отсюда, вернуться домой.
Еще нет. Не раньше, чем она закончит то, что собиралась сделать.
Она провела сегодняшний день, пытаясь и не сумев подобраться к Саттеру. Ксандер держал ее при себе, неся свою культовую чушь о пороках капитализма, работающего на электричестве, и уничтожая все, что попадалось ему под руку.
Но теперь Саттер остался один. Или настолько один, насколько это вообще возможно.
Он сидел на картонной коробке напротив костра, в стороне от остальных. Он пил. Шесть или семь пустых пивных бутылок валялись у его ног.
Откинувшись назад, Саттер опирался на предплечья, ноги расставлены, глаза остекленели, на его отрешенном лице застыло потрясенное, почти зачарованное выражение. Он слишком занят разглядыванием танцующих девушек, чтобы беспокоиться об обеспечении безопасности или оглядываться назад.
Может быть, он забыл о ней. Может думал, что девочка-подросток не представляет угрозы для такого человека, как он.
Он — опытный убийца. Она же никто.
Квинн наблюдала за ним, его громадная фигура мелькала в фокусе и расплывалась между телами, толпившимися и корчившимися между ними. Пламя плясало все выше и выше. Группа кричала все громче и громче.
Все были заняты. Даже Ксандер. После того как она отказалась танцевать с ним, сославшись на боль в животе, он занялся Далией.
Квинн неуверенно поднялась на ноги и начала танцевать. Так близко к огню ее обдавало жаром, но она не решалась снять куртку, ее карамбит все еще оставался под свитером.
Покачиваясь, она кружилась вокруг костра, все ближе и ближе к Саттеру.
На нее натыкались тела. Пылающее пламя лизало одежду. Тени дрожали на дальних стенах. Она просунула руку под футболку, обхватила рукоятку и просунула пальцы в предохранительное кольцо.