На границе
Шрифт:
— Что же это? Куда они все? — испуганно прошептала бабушка.
— Вы не волнуйтесь, посидите пока в беседке. Скоро все выяснится, — сказал Ладушкин, вытер пот со лба и побежал на заставу.
Санька возбужденно крутил головой, глядя то на бабушку, то на дверь заставы. Он чувствовал, что наконец… наконец начались важные, таинственные дела, и душа его замирала от восторга и желания прикоснуться к ним, контролировать ход событий.
— Бабуля, — вкрадчиво произнес он, — Ты здесь побудь. Я сейчас узнаю…
— Сашок, — взмолилась бабушка, — не покидай меня!
— Что ты как маленькая? — Санька с укором посмотрел на нее и помчался по дорожке.
…Ефрейтор Коля Ладушкин стоял на пороге узла связи. Услышав Санькины шаги, он оглянулся, махнул рукой — иди сюда!
Санька, осторожно ступая, стараясь не шуметь, подошел к нему. Он увидел: Вася Крюков, надев наушники, напряженно вслушивался в эфир, глаза его стали отрешенными, цепкими.
Ладушкин положил Саньке ладонь на плечо и доверительно сказал:
— Меня даже озноб трясет. Хуже нет быть дежурным, когда на заставе тревога.
— Почему?
— Понимаешь, вначале ты самый главный человек. Нужно быстро поднять наряды, выдать оружие, боеприпасы, радиостанции… А сейчас? Все они там — идут навстречу неизвестности. А я — здесь… И ничего от меня не зависит, ничем помочь не могу… — Ладушкин тяжело вздохнул, поежился и, глянув на Крюкова, нетерпеливо спросил: — Ну что, Вася?
— Заслоны вышли на рубеж прикрытия. Старший лейтенант идет вдоль КСП…
Санька знал: рубеж прикрытия — это вроде как засада на пути лазутчика, чтобы он не прошел в наш тыл, а КСП — это контрольно-следовая полоса: широкая, взрыхленная лента земли, которая лежит рядом с границей, на ней хорошо виден любой отпечаток.
Вася Крюков неожиданно снял наушники, облегченно улыбнулся и сказал.
— Всё. Возвращаются. Нашли след — зверюха пробежала.
Санька удивленно посмотрел на Ладушкина.
— Да, Сашок! — уже весело, с озорной интонацией воскликнул ефрейтор. — Наша сигнальная система такая чуткая. Комар пролетит — и того заметит!
— А какая зверюха? — разочарованно спросил Санька.
— Может, шакал, а может, енот… Их в здешних горах много водится. — Ладушкин слегка задумался и потом добавил: — Хотя… на пятом участке они редко появляются. Приедет старший лейтенант — спроси, кого они обнаружили.
Было видно, что Ладушкин окончательно успокоился. Он поправил на рукаве сбившуюся повязку дежурного и важно сказал:
— Иди, Санька, к бабушке — доложи ей обстановку. А то, наверно, волнуется.
Санька понуро поплелся во двор, к беседке, но интуиция подсказывала ему: не так все просто, что-то скрывается за этим событием.
Как потом оказалось, чуткое сердце не обмануло. Когда Боря вернулся с границы и Санька увидел его озабоченное лицо, он сразу понял это.
Боря взял Саньку за руку и пошел в канцелярию. Здесь его ждал лейтенант Васин — он оставался старшим на заставе.
Боря сел за стол, надавил на клавишу селектора, и тут же раздался знакомый голос:
— Рядовой Крюков слушает.
— Соедините меня с начальником пограничного отряда, — приказал Боря.
— Есть, — сказал Крюков и после небольшой паузы сообщил: — Первый на связи.
Боря взял трубку.
— Товарищ полковник, докладывает старший лейтенант Луговой. В 11 часов 17 минут на пятом участке сработала сигнальная система. Выехавшая тревожная группа обнаружила на контрольно-следовой полосе следы собаки. — Боря немного помолчал. Видимо, ему задали какой-то вопрос. Он ответил: — Так точно. Никакой ошибки не может быть. Собака пришла оттуда — с той стороны. Но самое странное — она затем вернулась обратно, — Боря снова умолк, внимательно слушал. Потом сказал: — Да… Метров тридцать… Трудно заметить, там каменистая почва… Я так и сделал. Есть… Есть…
Боря положил трубку, нервно покусал нижнюю губу, посмотрел на Васина, посмотрел на Саньку и тихо вымолвил:
— Вот такие пироги…
— Что это означает? — недоуменно спросил Васин.
Боря неопределенно пожал плечами и сказал:
— Сейчас прибудет Дергач с рубежа прикрытия, я все расскажу подробно.
Через несколько минут в дверь постучали.
— Разрешите войти! — На пороге появился старшина заставы.
— Садитесь, Иван Петрович, — выслушав доклад, сказал Боря.
Дергач солидно расположился на стуле.
— Значит, товарищи командиры, ситуация такая… — Санька, услышав эти слова, натянулся, как струнка, глаза его заблестели. А Боря тем временем продолжал: — На пятом участке границу нарушила собака. Она прошла по нашей территории метров тридцать и вернулась обратно, почти по тому же следу. На КСП это хорошо видно…
— Кхе… кхе.,- покашлял в кулак Дергач.
— Вы хотите что-то сказать, Иван Петрович?
— Товарищ старший лейтенант, на пятом участке контрольно-следовая полоса идет почти рядом с границей. Может быть, это крупный шакал? Заскочил… Потом чего-нибудь испугался и назад шарахнулся.
Боря нахмурил брови, два маленьких красных пятнышка вспыхнули на его щеках.
— Нет. Мы внимательно изучили след, — спокойно ответил он, — И я, и сержант Макаров однозначно пришли к выводу — он принадлежит собаке. Макаров даже по поведению нашего Рекса это определил… Если вы, Иван
Петрович, сомневаетесь — можете выехать на пятый участок и посмотреть. Отпечаток прикрыт цинковой коробкой из-под патронов. Там сейчас в «секрете» остался наряд, контролирует обстановку… И еще… — Боря на секунду задумался, потом добавил: — Правда, это, как говорится, непроверенные данные… Короче, рядовой Петраков утверждает, что когда он выпрыгивал из кузова в районе следа, то заметил — в больших камнях на склоне сопредельной стороны блеснули стекла бинокля.