На изломе алого

Логвин Янина

Смех отца Сашка услышала еще за дверью их двухкомнатной квартиры и остановилась на пороге, догадавшись, что в доме гости. Коврик в прихожей был смят, у стены лежали небрежно сброшенные женские сапоги, а на вешалке висела чужая поношенная кроличья шубка. Ясно. Сегодня со смены отец вернулся не один.

 Девочка прикрыла входную дверь и разделась.

 Дмитрий Шевцов, огромный как медведь и такой же сильный в свои тридцать шесть лет, показался из кухни. Зашатался, уперев ладонь в стену.

–

О! А вот и моя Сашка пришла, - бросил за спину, обращаясь к неизвестной гостье. – Из школы вернулась. Привет, дочь! – прорычал пьяно.

– Привет, пап.

– Чего так поздно? – спросил, икнув, и в низком голосе обозначились недовольные нотки. Впрочем, как всегда. Сашке давно следовало к ним привыкнуть, вот только никак не получалось.

– Я заходила в библиотеку.

– Куда? – зашатался мужчина, делая шаг вперед.
– Громче! Рапортуй мне, а не жуй сопли! Ну! Я тебе, мать твою, старший сержант, а не зеленый пацан!

В доме была женщина, и Шевцов снова забыл, что его давно комиссовали из армии и сегодня он простой грузчик.

Сашка повернулась и посмотрела на отца. Повысила голос, как тот просил.

– Я зашла в библиотеку, пап. Мне нужно было подготовиться к урокам.

Сильные руки подхватили худенькие плечи и легко приподняли девчонку над полом. Мужчина сально чмокнул дочь в лоб и поставил на ноги. Подтолкнул грубовато под спину в сторону кухни.

– Вот! Так бы сразу и сказала. А то пищит мне, как дохлый комар три дня не жравший. Ксюха, слыхала, где была моя дочь? В библиотеке! Учись, как надо детей воспитывать! А то разведут слюни. Задницы подтирают…

– Здравствуйте! – поздоровалась Сашка.

Она едва взглянула на подвыпившую незнакомку и на задранную юбку, обнажившую полное бедро. Сколько их здесь перебывало - давно потерян счет. Уйдет одна, появится другая. Девочка прошла к плите, включила газовую конфорку и поставила чайник. Переступила с ноги на ногу, чувствуя, как зябнут стопы под тонкими носками – старые батареи грели паршиво. С сожалением покосилась на стоптанные тапочки на чужих ногах – ее тапочки, Сашкины. И почему они все норовили в них влезть?

На столе, на выцветшей клеенке стояла банка с гусиным паштетом, лежал плавленый сыр, хлеб, а в тарелках – нарезанная кольцами колбаса, сало и соленые огурцы. Почти праздник, по их скромным меркам. Значит, отец получил зарплату. На полупустую бутылку водки и рюмки Сашка предпочла не смотреть. Она заварила в чашке чай и присела на свободный табурет. Потянулась за хлебом. Взяла колбасу.

– Какая она у тебя послушная, Дим. Прям вежливая вся, - женщина неожиданно погладила Сашку по голове, заставив девочку напрячься. Хмыкнула пьяно: - Не то, что мой оболтус-двоечник! Только сигареты у мамки тырить и умеет, да еще деньги на кино просить. Я его осенью к бабке своей отправила, пусть дед воспитывает, раз уж у меня под боком нет настоящего мужика.

– Вот это правильно,

Ксюха! Вот это дело! Пацану мужской кулак нужен и ремень! Чтобы как вытянул по заднице, так и отбил вместе с мягким местом охотку перечить старшим! Я в армии салаг быстро вежливости учил. С одного удара понимали.

Женщина прыснула смехом:

– Может, хоть личную жизнь устрою. Найду воспитателя своему оболтусу.

Взрослые рассмеялись.

 - Кстати, я закурю, милая? – гостья улыбнулась и девочка заметила, что у нее надбит передний зуб, совсем как чашка в руках у Сашки. Она потянулась к пачке сигарет, подхватила одну губами и чиркнула зажигалкой. Затянулась. – Не возражаешь? – выдохнула облако дыма под потолок.

Девочка возражала, еще как. Но вместо ответа, взглянула коротко на присевшего за стол отца и пожала плечами.

– Нет.

Взяв ложку, размешала в горячем напитке сахар и надкусила бутерброд. Принялась с аппетитом жевать, стараясь не вдыхать дым. Есть хотелось ужасно. Утром не получилось позавтракать, а школьного обеда ее лишил этот придурок из 7-«Б» Артур Чвырев. Он не в первый раз докучал Сашке, и сегодня ей пришлось его ударить, чтобы отстал. Как и обещал отец, мальчишка сразу понял, что девчонка настроена серьезно.

Сашка вспомнила большие синие глаза новенького, распахнувшиеся в тревоге, когда она после перемены показалась в классе. Глупый. Неужели этот Савин думал, что она не справится?

– Сашка! Оглохла, что ли?

– Что? – девочка вздрогнула.

Серые глаза отца, затянутые хмелем, тем не менее смотрели прицельно.

– Дневник неси! – огненный язычок от зажигалки коснулся сигареты. Между разомкнутых губ мужчины заклубился едкий дым.
– Будем показывать тете Ксюше, как ты у меня учишься.

Спорить было бесполезно. Сашка молча встала и вышла в прихожую. Достала из рюкзака дневник и принесла отцу. Села за стол, хлебнула чай и закашлялась.

– Пап, можно я пойду к себе? – спросила, впрочем, не надеясь на разрешение. И не ошиблась. Шевцов-старший любил компанию.

– Сидеть я сказал! Здесь ешь! Нечего по дому сор разносить!
– Сегодня у него было отличное настроение.

– Дима, не ругай ребенка, - гостья встала и прошла в Сашкиных, не по размеру маленьких тапочках к окну. Поправила кокетливо волосы.
– Я сейчас форточку открою! И правда, накурили мы с тобой.

Но с открытой форточкой стало только хуже. Сашка отвернулась и поджала ноги, спрятала нос в чашке с горячим чаем.

В дневнике, как всегда, все оказалось чисто и аккуратно. Девочка очень старалась не расстраивать отца, и женщина завистливо хохотнула, нависнув у Сашки над плечом:

– Надо же! Дим, да она у тебя настоящая умница! – удивилась.
– А что будет, если появится двойка? – спросила с пьяным любопытством.

Теперь хохотнул отец. Протянув руку, потрепал ласково дочь по макушке.