На конкурсе невест
Шрифт:
— С каких это пор вы обо мне думаете?
— Недавно я видела вас в журнале. Как насчет субботы?
— Для чего?
— Чтобы обсудить ваши дела и мою бухгалтерию. Мне будет приятно говорить, что я работаю с Марком Фостером и он помогает мне. Только представьте себе, что подумают люди.
— Суббота отпадает.
— Почему?
— У меня работа. А вот воскресенье подойдет.
— Конечно. Хотя подождите, я не могу. У меня приглашение к тете на шашлык. Но вы можете поехать со мной. Это мама Кита. Вы с ней знакомы?
— Да,
— Только прошу вас, не надевайте костюм. Там все будет по-домашнему.
— Я сам знаю, как мне одеваться.
— Ну вот, успокоили! Это будет тихий семейный праздник. Будем отдыхать и угощаться. Тетя Петти хорошо готовит. Гораздо лучше, чем моя мама и бабушка. Да я и сама не очень сильна по этой части. А вы?
— Так, слегка, только чтобы не протянуть ноги. Так во сколько?
— Ваша машина выглядит лучше, чем моя. Вы хорошо водите?
Марк колебался. Он любил свой «мерседес» и ездил на нем с удовольствием. Но неожиданная мысль поразила его. Он улыбнулся. Мисс Всезнайке это не повредит.
— Да. Я заеду за вами. В котором часу?
— Около десяти утра. У нас будет время помочь тете. А также поговорить о делах. Она живет в часе езды от меня.
— Я знаю, где она живет, Ренни.
— Но если ваша встреча с Марселлой примет желанный оборот, то у вас могут появиться другие планы на этот день. Я никому не буду говорить о вашем приезде. Если все сложится, это будет приятный сюрприз.
Он почти забыл о встрече в пятницу! Нет, все равно он не упустит такой возможности. И не изменит планы на воскресенье. Ведь нужно поговорить с Ренни о ее бухгалтерских книгах. И еще увидеть ее сияющие глаза.
— У меня ничего не изменится. — Голос Марка был решительным.
Глава ТРЕТЬЯ
Марк помедлил у входа в ресторан. Он хотел выглядеть естественно, но чувствовал себя скованным. Ресторан был дамским. Марк уже знал, что подают здесь сладкое и салаты. В помещении, уставленном цветами, ему показалось душно, обстановку он счел вычурной, количество кружев — избыточным, и все — слишком женским. Он заметил и мужчин, но женщин было гораздо больше.
За угловым столиком он увидел Ренни и направился туда. Она напоминала солнечный лучик. В этот раз ей удалось справиться с копной непослушных волос, и она забрала их назад. Марк попытался представить, что будет, если их распустить, — лягут ли они, послушно обрамляя ее красивое лицо, или нет.
На ней были темные слаксы и просторная светло-розовая блузка. Он не рискнул взглянуть на ноги.
Марк перевел взгляд на ее соседку. Коротко стриженная, чтобы ее дорогие серьги были видны всем и вся, она поигрывала большим браслетом, и он поблескивал на солнце всеми цветами радуги.
— О, какой приятный сюрприз! Сколько лет, сколько зим! Марк? Каким ветром тебя сюда занесло?
— Здравствуй, Ренни. — Марк не чувствовал большого воодушевления, но должен был разделить ее радость, чтобы все казалось естественным. — Так, надо было встретиться кое с кем. Увидел тебя и решил подойти. И поздороваться. — Его тон не казался наигранным, и все же что-то было не совсем так.
— Присоединяйся к нам. Ты не возражаешь, Марселла?
— Нет, ну что ты. — Взгляд Марселлы остановился на дорогом костюме Марка.
Ренни жестом подозвала официантку. Принесли меню, были сделаны заказы, и Ренни вернулась к беседе:
— Как удачно! Я не видела тебя тысячу лет. Марселла, это лучший друг моего брата Кита.
— У меня такое чувство, что мы уже знакомы: ведь я очень часто видела вас в газетах! В колонке экономических новостей. — Марселла впилась взглядом в Марка.
— Марк очень много работает. В этом причина его успеха.
— Не сомневаюсь, Ренни. Уж я-то знаю, насколько удачлив господин Фостер. — Девушка изучающе взглянула на Марка.
Марк, откинувшись на спинку стула, внимательно изучал знакомую Ренни. Внешне она полностью соответствовала его требованиям. Хорошо держалась и говорила. Она не скрывала явного интереса к его персоне, и все же чем дальше, тем с большей досадой Марк понимал, что его не волнует это знакомство. И эта женщина, и ее соображения ему неинтересны.
— Вы любите оперу, Марк? — Она просто поедала его глазами.
Марк заметил, что Марселла едва прикоснулась к еде, чего нельзя было сказать о Ренни: все, что она заказала, улетучивалось с поразительной быстротой, как будто она не ела целый месяц. Как же с таким аппетитом ей удавалось сохранить фигуру?
— Простите, вы что-то сказали об опере? — Марк встрепенулся под внимательным и осуждающим взглядом Ренни.
— Вам она нравится?
— Нет.
— Но, Марк, нельзя же так просто говорить «нет». — Ренни постаралась сгладить резкий ответ Марка.
— А какая музыка вам нравится?
— Симфоническая. Своеобразно, но интересно. Мне нравится хорошая музыка, но я не люблю, когда поют на языке, которого я не понимаю.
— Мои родители купили абонемент в Оперу. Может быть, вы присоединитесь как-нибудь? — Ее глаза блестели.
Марк улыбнулся.
— Спасибо. У меня тоже есть такой абонемент.
— Ничего себе! Вы ходите в одну и ту же Оперу — и незнакомы! Теперь, впрочем, знакомы. — Ренни широко улыбнулась.
В ее улыбке сквозило беспокойство и отчасти тревога. Марк думал, беспокоит ее исход их общего дела или что-то другое.
— Марселла очень любит футбол. Да, Марселла?
— Честно говоря, я уже вышла из того возраста, когда болеют с особой страстью. У мужчин все иначе. Ведь так, Марк?
— Не знаю. Команда, за которую я болею, мне очень нравится.