На край света
Шрифт:
Даррен мрачно усмехается, быстро достает бумажник, извлекает из него несколько купюр и не глядя вручает их официанту.
— Спасибо вам, но поздравлять меня совершенно не с чем. А пьют в моем случае не шампанское, а бренди или виски. — Он поднимается, мельком смотрит на меня, уже на ходу бросая «Всего хорошего», и быстро уходит.
Официант провожает его изумленным взглядом, смотрит на меня, беспомощно хватающую ртом воздух, потом снова на коробочку и на кольцо.
— Вам что-нибудь… нужно?
До меня его вопрос доносится,
Официант прикасается к моему плечу.
— Мисс?
Вздрагиваю. Смотрю на него с испугом и лишь через несколько мгновений вспоминаю, что я в ресторане.
— Что-нибудь принести? — заботливо спрашивает официант. — Может, вызвать врача?
— Гм… — Теперь я вроде бы слышу его яснее, но все прочие звуки теряются в грохоте мыслей.
— Мисс? — повторяет официант, уже оглядываясь по сторонам, видимо готовясь к тому, что придется позвать на помощь товарищей.
Снова содрогаюсь, вскакиваю с места и уже устремляюсь к выходу, но вовремя вспомнив про бархатную коробочку, прыжком возвращаюсь назад к столику, хватаю ее, прижимаю к сердцу и выбегаю вон.
На автостоянке Даррена, конечно, уже нет. Сажусь в машину и долго рассеянным взглядом смотрю на ветровое стекло. В груди разрастается невыносимое чувство: кажется, что все потеряло смысл. Работа, мечты о будущем, раздумья о том, что мне нужно от жизни…
Не знаю, сколько проходит времени. Но в какой-то момент вдруг собираюсь с силами и понимаю, что вести машину в таком состоянии опасно. Выхожу и ловлю такси.
— Куда едем?
— Гм… — На миг задумываюсь. Заниматься делами или бродить по своей квартире, даже видеть Мелани или родственников я сейчас не могу. Поэтому говорю первое, что приходит на ум: — На Оксфорд-стрит.
Таксист останавливается напротив «Селфриджеза». Расплачиваюсь, выхожу и бреду к входу в торговый центр.
Внутри людно и оживленно. Лица у большинства озабоченные, кто-то уже идет к выходу с ярко-желтыми фирменными пакетами в руках.
Неужели их так занимают обновки, побрякушки? — думаю я, безразлично глядя по сторонам. Как могут волновать подобные мелочи?
Добредаю до отдела косметики. Тут всегда, что бы ни творилось в стране и в мире, полно женщин, желающих привлекательно выглядеть. Посередине зала улыбчивая репортерша Би-би-си с микрофоном в руке толкает какую-то речь перед съемочной группой. В сторонке ее поджидает важный долговязый господин в костюме. Наверное, представитель какой-то косметической корпорации.
Люди, проходя мимо, расправляют плечи, явно надеясь попасть в кадр. Мне же до того на все наплевать, что я тут же забываю про телевизионщиков и останавливаюсь у стойки с пробниками помад «Эсти Лаудер». В голове кружат мысли. Обрывочные, туманные, мучительные…
— Давайте спросим об этом у самих покупательниц! — празднично-веселым голосом произносят где-то прямо возле моего уха.
Поворачиваю голову и вижу ту самую репортершу. Она смотрит на меня и так улыбается, будто узнала во мне давнюю близкую подругу. Понимаю, что поступаю дико, но иначе не могу. Резко отворачиваюсь и ухожу к другой стойке с пробниками «МАК».
Телевизионщики, наверное, решают, что я больная или что приехала из какой-нибудь глуши. Мне все равно.
Долго смотрю на помады, потом вдруг беру самую яркую, какими я, бывало, пользовалась, до знакомства с Себастьяном, крашу ею губы и, бог знает почему, покупаю именно такую.
Шум и суета вокруг начинают действовать мне на нервы. Поспешно выхожу из магазина и решаю как можно быстрее спрятаться от внешнего мира в офисе. Консультаций на сегодня я не назначила никому, но в агентстве у меня лучше получается сосредоточиться, а собраться с мыслями надо срочно. Чтобы завтра же принять решительные меры. От этого зависит вся моя дальнейшая жизнь…
10
К зданию, в котором я снимаю офисное помещение, иду твердым стремительным шагом. Решение еще не принято, но я чувствую, что, как только усядусь на диванчик для клиентов с чашкой горячего кофе, мысли разлягутся по полочкам и сам собой родится некий план.
Поднимаюсь по лестнице на второй этаж и замираю на ступенях.
— Что… ты здесь делаешь?
— Приехал к тебе, — говорит Себастьян, поднимаясь со столика для почты и протягивая мне букет.
В былые времена я восхитилась бы этим бело-красно-розовым чудом, окутанным дымкой из органзы. Сейчас же беру его скорее с неохотой.
— Спасибо.
Секунду-другую смотрим друг на друга без слов. Я не двигаюсь с места, будто приклеилась к ступени подошвами. Себастьян, очевидно угадывая, что произошло нечто из ряда вон, растерянно усмехается.
— Решила снова перейти на яркие помады?
— Гм… — Я совершенно забыла, что мои губы до сих пор густо-красные, как зернышки спелого граната. — Не то чтобы решила перейти… — я смущенно улыбаюсь, — просто сегодня такое настроение.
— Может, откроешь дверь и войдем внутрь? — Себастьян кивает в сторону офиса. — Я прилетел около полудня, какое-то время ждал тебя возле дома, потом приехал сюда. — Он проводит рукой по волосам, которые, несмотря на многочасовой полет на самолете и скитание по Лондону, лежат как обычно, то есть почти безупречно. Выбивается из общей картины единственный непослушный завиток.
Однако теперь он, как ни странно, совсем не умиляет меня. Напротив, почему-то отталкивает. Наверное, потому, что я уже знаю наверняка: это не признак того, что внешне строгий Себастьян способен на прекрасные безумства. Это всего лишь прядка волос, которую невозможно уложить как надо.