На краю бездны
Шрифт:
Тетя Наташа хохотнула, заметив боевую раскраску сына. Он не сразу понял, взглянул на себя в зеркало и покачал головой, бросил на меня сердитый взгляд. Я показала ему язык и рассмеялась.
— Тёма, ты как Рембо, — хихикнула я, ощутив легкость на душе.
Будто крылья за спиной расправились. Как же легко и хорошо!
Романов прищурился, сунул руку в пачку с мукой, а потом сжал ладонями мои щеки. Я взвизгнула. У меня все лицо стало белым. Артем отстранился и рассмеялся, да так искренее, что у меня невольно сердце радостно подскочило. Мне нравилось видеть брата в таком хорошем настроении. Я вдруг поймала себя на мысли, что когда Артёму
— Яночка, ты как маляр. Устроим костюмированный вечер? — пошутил Артем, а я, глядя на него продолжала зачарованно улыбаться.
Отправилась умываться, а он следом. Мы залили весь пол, потому что я брызнула в Артема водой, а он в отместку подхватил меня на руки, поставил в ванную и включил душ. У меня одежда промокла, впрочем, как и у него. Я визжала, смеялась, впервые мне было так хорошо и радостно, словно с души спали оковы, а тьма отступила, позволив свободно вздохнуть.
Тетя Наташа покачала головой и заявила, что мы неисправимы. Ну что поделать, если нам весело? Не каждый же день один раскрывает преступление и получает похвалу от начальства и премию, а другая обретает свободу и возможность покинуть пределы города. Вот мы и не смогли удержать эмоции, которые бушевали, радость зашкаливала.
Когда к нам в гости пришли Саша, Соня и Ника, Артем стал серьезным и больше не дурачился. У нас в квартире собрались родные и друзья. Мы праздновали, веселились. И я впервые ощутила себя частью этой большой компании. Осознала, что эти люди — моя настоящая семья. Уже не представляла своей жизни без них.
Тетя Наташа и дядя Дима долго у нас не задержались, побыли немного и сбежали домой, сказав, что не хотят мешать молодежи. Соня весь вечер не отставала от Артема, а я из-за этого вновь чувствовала что-то неприятное на душе. Ревность? Не могла объяснить себе, почему испытывала эту разрушающую эмоцию. Когда Соня обнимала Романова, в мое сердце словно попадала пуля. Глядя на Сашу и Нику, которые танцевали посреди комнаты, ни один мой нерв не пошевелился. Снова посмотрела на Романова. Соня что-то шепнула ему на ухо и погладила своей рукой его плечо, а меня накрыла лавина неприятных ощущений. Ревность душила.
Собственное состояние пугало до чертиков. Трясущейся рукой схватила стакан с водой и сделала несколько жадных глотков, надеясь, что это поможет затушить пожар в моей груди.
Ника предложила поиграть в карты на раздевание, и все охотно поддержали эту идею. Я же без особого удовольствия согласилась. Однако вскоре игра нас затянула, и меня немного отпустило.
Девчонки смеялись до слез, когда обыграли парней и оставили их в одних плавках. После выпитого алкоголя, все были навеселе. Я себе позволила лишь один бокал вина, но и этого оказалось достаточно, чтобы немного расслабиться и перестать копаться в своей душе.
Гости танцевали, смеялись, шутили. Поздравляли Артема с раскрытым преступлением, меня с новой жизнью.
— Как удачно все сложилось. С Яны сняли все ограничительные меры, а значит, можем рвануть в Испанию и отдохнуть пару недель, — улыбнулся Артем, притянул меня к себе и поцеловал в висок.
От этого невинного жеста, у меня кровь побежала по венам быстрее, и странный жар распространился по телу. Когда Романов выпустил меня из своих крепких объятий, я невольно испытала разочарование и тоску. Да, что со мной не так?
— Вы что,
— Нет, детка, вчетвером, — усмехнулся Артем и подмигнул ей.
Соня завизжала от восторга и, обхватив руками крепкую шею Романова, повисла на нем. Лихорадочно целовала щеки, губы.
— Спасибо! Спасибо! — тараторила она.
Я выдавила из себя улыбку. Снова затопили неправильные эмоции, с трудом справилась с ними. Решила, что перед поездкой обязательно встречусь с Виктором и заберу у него свою трудовую книжку. Когда вернусь с отдыха, сразу начну работать, и надо что-то решить с жильем. От этих мыслей стало немного лучше, ведь появился четкий план на будущее.
Ближе к полуночи гости разъехались по домам. Я не спеша собрала посуду и отнесла на кухню, Романов мне помог загрузить посудомоечную машину.
Думала о том, какой удивительный организм у Артема. Сколько бы ни выпил этот человек, координация у него вообще не нарушалась. О его нетрезвом состоянии выдавали только глаза. Зрачки расширены, блестят, ну и болтливым он становится в такие моменты. Обычно замкнут, а после спиртного веселился, общался, шутил.
— Мне нельзя пить, — усмехнулся Артем, нарушив тишину. — Я могу сболтнуть лишнего или глупостей натворить. Поэтому вообще не употребляю. Но сегодня хотелось отметить нашу с тобой победу. Вот еще Ваньку засадим и вновь устроим праздник.
Артем уперся руками в столешницу кухонного гарнитура, зажав меня тем самым в плен. У меня в голове был такой шторм, что не описать словами. Стены и потолок казались размытыми, а я будто сидела на карусели и кружилась по кругу. Не понимала, что со мной? Почему близость Романова меня так опьянила? В висках стучало, а дыхание стало тяжелым. Смотрела в глаза Артёма и едва дышала.
Так и стояла, упершись пятой точкой в столешницу. Какого черта происходит? Почему мы не идем спать? Романов хмурился, прожигал меня странным взглядом. Воздух вокруг нас наэлектризовался, стал осязаемым. Веяло чем-то неправильным, запретным и опасным.
Когда его взгляд скользнул по моим губам, я судорожно сглотнула, и меня бросило в жар. Я насторожилась и подобралась. То левым боком случайно прикасалась к его крепким рукам, то правым… Стоп! А почему я вообще нахожусь в плену его рук? Мне кто-нибудь объяснит? У Артема поехала крыша? Может, сумасшествие — это у нас семейное?
— Тёма, ты чего? — выдохнула, облизнув пересохшие от волнения губы.
Взгляд Романова потемнел, сделался хищным, опасным, жестким. Зрачки были расширены на столько, что глаза казались черными, а не голубыми. Я уловила его запах — легкий морской бриз с нотками Лайма, вперемешку с сигаретным дымом и виски. У меня дыхание сбилось. Острая, сладкая боль возникла в сердце, и меня снова обдало жаром. Артём мне ничего не ответил, задышал прерывисто. Резко обхватил мой затылок руками и его мягкие влажные губы смяли мои. Ощутила его несравненный терпкий вкус?
Я застыла от шока, не отвечала на поцелуй. Артёма это, судя по всему, очень разозлило. В глазах горела ярость и дикая, будоражащая страсть. Его губы стали настойчивее. Покусывал, а потом толкнулся языком вглубь моего рта, сжимая пальцами мои волосы на затылке.
Дикий, грубоватый, сумасшедший, бесцеремонный… Кто из нас спятил? Я не знала, как быть. Голова соображала с трудом. Ответить или оттолкнуть? Хотя второе маловероятно, у меня сил не хватило бы сдвинуть с места этого крепкого мужчину.