На краю бездны
Шрифт:
– Британцы… они знают, что ты не Махди. Они тебя уничтожат.
– Британцев уничтожат русские. А североамериканцы и британцы уничтожат русских. Все это уже не важно. Только когда великие государства рухнут, как подрубленное мечом дерево, только когда народы их нечестивые превратятся в пепел и тлен, мы построим Всемирный Халифат, где не останется ни единого человека, кто не славил бы Аллаха молитвой и делами.
– Британцы разоблачат тебя…
Муса ударил принца по лицу.
– Разве не сказано: О вы, которые уверовали! Не берите иудеев и христиан друзьями: они – друзья один другому. А если кто из вас берет их себе в друзья, тот и сам из них. Поистине, Аллах не ведет людей неправедных [82] ! Раз ты говоришь про британцев и надеешься на них, значит, ты сам один из них, враг уммы и враг Аллаха! И значит, я не совершаю греха, принося тебя Аллаху, ибо это не грех – заколоть больную овцу в стаде, чтобы от нее не заразились другие.
82
(5:51).
К ним подошел Джабраил и тоже ударил принца ногой.
– Все готово, уходим.
– Таймер?
– На шесть часов.
– Тогда лежи и жди, пока пламя испепелит тебя. Подумай о тех людях, которые пали от руки твоей, и вознеси молитву Аллаху, пока можешь, ашрар!
О Аллах, уничтожь Россию! О Аллах, уничтожь Америку! О Аллах, уничтожь Германию! О Аллах, уничтожь Британию! О Аллах, сделай так, чтобы все многобожники мира пали во имя совершенства таухида [83] .
83
Однобожие, то есть поклонение одному лишь Аллаху.
Потом принцу Мохаммеду в рот воткнули кляп, а братья вышли и заперли за собой дверь, чтобы бомбу не обнаружили раньше времени. Этот контейнер – один из тысяч здесь стоящих, даже десятков тысяч. Если даже каким-то образом его и найдут, будет слишком поздно…
Несколько автомобилей остановились у обочины двести девяносто пятой дороги. Внимание бойцов спецназа привлек мотоцикл. Без команды двое побежали вперед, остальные начали быстро надевать свое снаряжение. Двое вернулись.
– Чисто, сэр. Просто брошенный мотоцикл.
Командир группы описал рукой круг над головой – общий сбор. Спецназовцы подошли ближе, продолжая снаряжаться.
– Задача – где-то на территории этой базы находятся террористы, у них оружие массового поражения, и они в любой момент могут применить его. Наша задача – локализовать террористов и уничтожить. Мы должны любой ценой не допустить подрыва устройства.
– Сэр, что делать с гражданскими? – спросил один из бойцов группы, вооруженный легким пулеметом Стоунера.
– Если вы уверены, что это гражданские, отправлять вон отсюда, пусть сматываются. Но так, джентльмены, нам дано право свободного огня. Обезвредить террористов – задача исключительной важности. Снайперы, позиции занимаете самостоятельно. Там есть двое наших людей, осторожнее с этим.
– Как выглядят эти двое?
– Неизвестно (в бардаке никто не передал описание). Но не спешите стрелять, только если будете уверены, что это террористы.
– Сколько там террористов, сэр?
– Трое.
Двадцать семь человек, до зубов вооруженных, стояли на дороге и смотрели на гигантский железнодорожный логистический комплекс перед ними. Больше они в этот момент походили на ковбоев, а перед ними был город, который им надлежало покорить.
Та же самая проблема встала и перед нами – только нас было всего двое. Двое – против этого огромного, заставленного великанскими прямоугольниками контейнеров пространства, где можно спрятать целую армию.
– Если бы я был атомной бомбой, где бы я спрятался? – спросил я, когда мы нашли, где можно преодолеть заграждение – просто пройти по железнодорожным путям, держась в тени.
– Там, где меня не найдут.
– Это верно, но где такое место? Давай, ты же лучше меня знаешь Америку. Здесь легко заказать контейнер и отправить его куда-то.
– Проще простого. Наверное, там, где стоят контейнеры, прибывшие из-за границы…
– Давай спросим об этом охрану, у меня есть значок.
Охрана нашлась быстрее, чем мы думали – в виде двоих мексиканцев, которые ослепили нас подствольными фонарями на своих ружьях.
– Стой! Не двигаться!
Второй крикнул что-то на испанском, видимо, то же самое. Латиноамериканские преступные группировки в последнее время теснили негритянские даже здесь, на северо-востоке. Итальянская мафия – и та не могла справиться с латиносами.
– Федеральные агенты! – крикнула Марианна.
Возможно, этого и не стоило кричать, у мексиканцев, с их вечными проблемами с грин-кард, слова «федеральные агенты» могут вызвать неадекватную реакцию. Но эти в нас стрелять не стали, по крайней мере, пока.
– Документы! Так, чтобы мы их видели!
Марианна, умница, взяла жетон, хотя приказ был жетонов не брать, а у меня и вовсе никогда жетона не было. Мексиканцы расслабились, опустили оружие.
– Мэм, что вы здесь делаете? Есть ворота.
– Мы преследуем преступника. Он побежал сюда.
Мы подошли ближе к мексиканцам, и они настороженно уставились на пистолет-пулемет, выглядящий, будто космический бластер. Ну… похоже, в общем. А в САСШ полицию финансируют не сказать чтобы хорошо.
– Мэм, мы никого не видели.
– Не видели? Или проспали?
Мексиканцы переглянулись, и я понял, что Марианна попала в яблочко.
– У вас есть система наблюдения? – спросил я.
– Да, но не везде, сэр.
– Давайте посмотрим.
То, что я и предполагал, – дешевые камеры, это даже не камеры, они делают один кадр в несколько секунд, чтобы экономить. Такие устанавливают по требованию страховых компаний. Валяющееся прямо на стуле короткое помповое ружье – никто и слова не сказал, когда я встал рядом с этим стулом. Продавленный топчан.
– Здесь есть еще караульные посты?
– Да, мэм, еще в основном здании, – ответил мексиканец, героически стараясь не зевнуть.
– А картинки с камер выводятся сюда все, или вы контролируете только один какой-то сектор? – спросил я.
– Вообще-то мы контролируем сектор, сэр, но можем запросить картинку с любой камеры.
Пульт наблюдения тоже был хреновый – шесть дешевых черно-белых мониторов, тоже мексиканской сборки. Везде одни мексиканцы.
– Просматривайте камеру за камерой, и если увидите что-то непонятное, не вписывающееся в общую картину, скажите нам.