На крестины в Палестины
Шрифт:
Фируз пристально наблюдал за процессией и попытался наверху преградить ментам путь, требуя обещанную тележку, но Сеня обозвал его идиотом и заявил, что если сельджуку нужно, то тащить груз наверх он сможет и сам, а менты ему в носильщики не нанимались. И вообще, если Фируз продолжит пререкаться, то просто полетит со стены вниз. Причем без парашюта. Сельджуку ничего другого не оставалось, как только согласиться с кинологом. И едва дождавшись, когда последний член экспедиции переберется через гребень стены, Фируз бросился вниз, чтобы тут же огласить округу разочарованными воплями. Что и понятно. Мало
– Сэр, вы обещали, что ваш друг, досточтимый святой Поп, начнет вопить, когда мы окажемся внутри крепости, – услышал Сеня за спиной голос Боэмунда, о котором совсем забыл, и удивленно обернулся к омоновцу.
– Ваня, кто этих уродов сюда пустил? – грозно поинтересовался кинолог, опуская наконец Мурзика на землю. – Они уже сегодня дров наломали, и хватит. Проводи их обратно, и пусть теперь без нашей помощи Антиохию взять попытаются. Тут мы и без них справимся.
– Подожди, – завопил Попов, помешав исполнительному омоновцу схватить парочку рыцарей за воротники. – Сеня, мы сегодня под стенами достаточно нарисовались. Что будем делать, если утром нас турки опознают? Всю их армию втроем мы не перебьем. Пусть крестоносцы с сарацинами разбираются, а мы пока Копье поищем.
– Действительно, вам никак нельзя в боевых действиях участие принимать, – выплюнув изо рта Андрюшин китель, поддержал криминалиста Горыныч. – Я же вам уже сто раз говорил, что если погибнет один из вас, остальных ждет еще более плачевная участь…
– Плавали, знаем! – перебил его Рабинович. – Умные все больно стали. – Он глубоко вздохнул: – Как это ни печально признавать, но в этот раз вы оба правы. Андрюша, давай-ка рявкни. Только подожди, пока мы спрячемся и уши заткнем.
– А чего кричать-то? – поинтересовался эксперт.
– Да что хочешь, – отмахнулся от него Сеня. – А еще лучше будет, если что-нибудь споешь. У тебя это наиболее отвратительно получается. Тем более что город все равно захватывать придется. Нам с него пятьдесят процентов добычи полагается.
– Куда ты ее девать только будешь? – сделав наивные глазки, спросил Попов.
– Сирым и убогим раздам, – огрызнулся Рабинович. – А если кому-то такой подход не нравится, может свою долю вовсе не просить.
– Ну уж нет! – возмутился Андрей. – Я, может быть, на нее у Оберона путевку в супераквариум себе куплю…
ХЛО-ОП!!!
– Ну вот, вспомни черта… – вздохнул Сеня. – Попов, ну кто тебя все время за язык дергает?
Андрюша не ответил, недоуменно глядя на эльфа, уютно расположившегося на его погоне. Прямо около единственной сиротливой звездочки. Лориэль нагло сидел на поповском плече, закинув ногу на ногу, и ковырялся пальцем в зубах. А удивился криминалист оттого, что обычно этот наглый недомерок старался держаться как можно дальше от ментов, опасаясь вполне заслуженного, между прочим, шлепка по тому месту, куда тяжелая милицейская длань попадет. Сегодня Лориэль совсем оборзел и, похоже, чувствовал себя на Андрюшином плече в полной безопасности.
– Блин, до чего же в вашей вселенной мясо плохо готовят, – проворчал эльф, избавившись наконец от продовольственных запасов между зубов. – Ну куда ни ткнись, везде или непрожаренное, или подгоревшее. И обязательно жесткое. Не повара у вас, а козлы, мать их…
– Ты, браток, не охренел? – слегка придя в себя от наглости Лориэля, поинтересовался Попов. – А если я тебя сейчас прихлопну?
– Ты? – Эльф противно захихикал. – Да ты, свиномяс криворукий, даже по собственному носу без зеркала попасть не можешь! Прихлопнет он. – Эльф посмотрел на Жомова с Рабиновичем: – Вы слышали, что этот урод жирный сделать собрался?..
Естественно, Андрюша такого издевательства уже просто не выдержал. Коротко размахнувшись, он обрушил левую руку на свое же соответственное правое плечо. Эльф прекрасно знал, что именно так и случится. Поэтому за мгновение до удара перепорхнул с одного поповского плеча на другое. Андрюша тут же попытался прибить его ладонью правой руки, и снова безуспешно. Лориэль ускользнул от удара и взгромоздился прямо на поповское лысое темечко, в данный момент, правда, закрытое фуражкой. Естественно, бить себя по голове криминалист не собирался, и в этом ему помог услужливый Ваня. Одним движением отстегнув от пояса милицейскую дубинку, он обрушил ее на голову несчастного Попова. Андрей как стоял со скрещенными на груди руками, так и шлепнулся на спину, предварительно закатив глаза.
– Ну, ты, Жомов, молодец, – констатировал Сеня и бросился приводить в чувство контуженого криминалиста. Однако Ваня оказался рядом с Андреем раньше. Целиком поймать друга он не смог, но голову все-таки придержал. И поэтому поповскому темечку удалось избежать удара о мощеную дорогу, тянувшуюся вдоль крепостных стен.
– Андрюха, блин, прости! Не хотел я, в натуре. Это все он, сволочь, Лориэль, – залопотал омоновец, ласково вытрясая из Попова душу. – Ну что тебе сделать, чтобы ты меня простил? Хочешь, дубинкой мне по дурной башке врежь. Даже два раза. А хочешь, я сам разбегусь и ею о стену стукнусь?..
– Не надо. Не дай бог, еще крепость развалишь, а твоей тупой башке ничего не сделается, – пробормотал Попов, потирая ушибленную маковку. – Я-то тебя, конечно, прощу, но только после того, как ты меня, как вернемся, в кафе до отвала пирожными накормишь. Понял?
Жомов обрадованно закивал. Дескать, на все согласен, лишь бы у тебя, Андрюша, от удара сдвиг по фазе не случился. Сеня покосился на них, а затем повертел головой по сторонам, отыскивая, куда подевался эльф. А тот как ни в чем не бывало сидел на ветке ближайшего дерева.
– Меня, что ли, ищешь, урод длинноклювый? – ласково поинтересовался Лориэль. – Отправить бы вас всех к голодной троллевой матери, да времени своего жаль. Честное слово, устрою я вам, козлам, хороший сюрприз после того, как все у нас закончится…
– Ты чего прилетел-то? – перебил его словоизлияния Сеня. – Хотел чего или просто так в гости заглянул?
– Да хрен ли ты с ним вообще разговариваешь? – изумился Жомов. – Пошли его подальше, и пусть отдыхает, чмо мухокрылое!
Сказать, что эльф разозлился, значит ничего не сказать. Лориэль просто с ума сошел от ярости. Сначала маленький наглец позеленел, сделавшись почти неотличимым от увядающей листвы, затем покраснел, словно стоп-сигнал, а после этого принялся скакать по ветке и так виртуозно материться, что даже Ваня Жомов заслушался. Причем и поучиться нашлось чему.