На крутых виражах
Шрифт:
Учитывая затянувшуюся непогоду (низкая облачность, ограниченная видимость, частые снегопады и туманы), мы усилили внимание к теоретической учебе авиаторов. С руководящим составом полков и всеми летчиками было проведено занятие на тему "Влияние метеорологических факторов на выполнение боевых задач в условиях Курляндии". Этому вопросу посвятили и полковые конференции, на которых летчики и штурманы обменивались опытом.
Тяжелые метеоусловия зимы 1944/45 года серьезно мешали и своевременной подготовке самолетов к полетам. Снегопад был настолько интенсивным, что наши люди даже при наличии
23 декабря полки дивизии нанесли чувствительные удары по огневым позициям вражеской артиллерии и уничтожили пять артиллерийских батарей. В тот же день наши истребители в воздушных боях уничтожили семь ФВ-190. Вечером командование получило следующую телеграмму; "Передайте всему летному и техническому составу мою благодарность за мужественные и умелые действия в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, зажатыми в Прибалтике. Это является прямым выполнением приказа Верховного Главнокомандующего. Желаю дальнейших боевых успехов. Командир 14-го авиакорпуса генерал-майор авиации Данилов".
Делом отвечая на эту телеграмму, летчики за два последующих дня - 27 и 29 декабря - сбили еще три самолета противника и нанесли несколько ударов по его аэродромам. За время, прошедшее со дня освобождения Риги, до первого января 1945 года дивизия произвела 1471 вылет. Одновременно с выполнением боевых задач у нас велась большая работа по повышению идейного уровня личного состава. В системе политических занятий изучались труды В. И. Ленина, читались лекции, проводились теоретические конференции.
В январе 1945 года советские войска перешли в наступление. Вскоре были освобождены от гитлеровцев города Варшава, Ченстохов, Краков, Лодзь и Тильзит. Находившиеся в Восточной Пруссии гитлеровцы оказались в катастрофическом положении. Командование курляндской группировки решило использовать частые снегопады для эвакуации части своих войск через Либаву. Но эта попытка фашистам не удалась: и в очень плохую погоду наша авиация постоянно контролировала порт.
С присвоением дивизии наименования Рижской дружба ее личного состава с рабочими города вошла в традицию. Особенно запомнилась мне встреча с делегацией резиновой фабрики "Варонее". В наш полк она прибыла в ночь на 23 февраля. Гостей встретили тепло и радушно. Был организован товарищеский ужин. Рабочие вручили нам памятные подарки. Затем состоялся концерт художественной самодеятельности.
...В феврале обстановка на фронте, особенно в воздухе, резко обострилась. Это в значительной мере обусловливалось тем, что 1-й Прибалтийский фронт объединился со 2-м, а 3-я воздушная армия 1-го Прибалтийского фронта была переброшена на другое направление. Таким образом, территория, над которой раньше действовали две воздушные армии, теперь стала полностью под контролем одной 15-й воздушной армии. Нагрузка на каждую авиационную дивизию, в том числе и на пашу 315-ю, соответственно возросла.
К тому времени мы получили новые самолеты Ла-7, которые являлись модификацией Ла-5, но обладали лучшими боевыми качествами. На этом истребителе вместо двух
Утром 23 февраля командиры эскадрилий были вызваны на командный пункт полка. Здесь нам поставили боевую задачу - вылететь на прикрытие своих войск западнее города Вайнёде.
В состав моей группы вошли Бесчастный, Чечулин, Ткачев, Ишанов и Перескоков. Когда мы прибыли в заданный район, там уже действовали наши штурмовики. "Илы" волнами накатывались на вражеские позиции, поливая их пушечным и пулеметным огнем. Самолеты противника в воздухе не появлялись. Да, слишком рискованно было сунуться в этот район, окаймленный тремя ярусами наших "лавочкиных", по шесть - двенадцать в каждом. Эшелонирование на высоте увеличивало обзор, создавало благоприятные условия для взаимодействия.
Я со своей группой из шести Ла-7 находился в нижнем ярусе на одной высоте со штурмовиками, прикрывая их атаки. "Илы" производили последний, четвертый, заход. Когда они уже выходили из атаки, мы вдруг заметили четыре "фоккера", которые на бреющем устремились к штурмовикам. К счастью, дистанция была слишком большая, они не успели сделать ни одного выстрела.
Мы с пикирования настигли гитлеровцев и атаковали сразу всю четверку. От огня моих пушек ведущий "фокке-вульф" вспыхнул и врезался в лес. Остальные бросились врассыпную. Это был двадцать третий по счету, и последний самолет противника, сбитый мною за период Великой Отечественной войны. Летчики других эскадрилий уничтожили еще два ФВ-190.
Возвратились с победой. На аэродроме нас встречали с полковым Знаменем и духовым оркестром. Однополчане и гости приветствовали нас взмахами рук, возгласами. Мы тоже радовались: хорошо ознаменовали сегодняшний праздник День Советской Армии.
Во второй половине февраля нам редко приходилось встречаться с вражескими самолетами, но боевая работа продолжалась. Требовалось постоянно держать противника в напряжении и всячески принуждать его к капитуляции. С этой целью наша авиация тщательно контролировала неприятельские порты, шоссейные и железные дороги. Это полностью сковало маневры врага.
Однако плохие метеорологические условия по-прежнему серьезно осложняли нашу боевую деятельность. Особенно большой помехой стали для нас апрельские дожди и грозы, которые в Курляндии считаются в это время обычным явлением.
В конце апреля командование решило нанести бомбовый удар по аэродрому Карклес. Для выполнения задачи подготовили шестнадцать самолетов Ла-5, под крыльями которых подвесили бомбы, а двенадцать истребителей Як-9у выделили для прикрытия. Ведущим смешанной группы назначили меня.
С двух аэродромов, расположенных в районе Вайнёде, одновременно взлетели шестнадцать Ла-7 и дюжина Як-9у. В воздухе построились в боевой порядок и легли на заданный курс.
В нашем районе стояла сравнительно хорошая погода. Но уже при подходе к Ауце, где мы должны были сделать разворот на цель, она вдруг резко изменилась. Небо заволокло густыми темными облаками, высота нижней кромки которых не превышала 100 метров. Начал накрапывать дождь. Видимость сократилась до двух-трех километров. Надвигалась гроза. Вдали уже изредка вспыхивали молнии.