На лезвии ножа

Klea

– Ты что-то ищешь?

– А что так заметно?
– в свою очередь спросил он, быстро развернувшись к Миртл. Девочка пожала плечами.

– Наверное, да. Я могу тебе помочь?

– Вряд ли. Если ты только знаешь, где находится зеркало Эризид.

– Конечно, знаю. Мы, приведения, вообще многое знаем, только люди редко нас спрашивают. Хочешь, отведу?

Гарри только молча кивнул.

И снова начались многочисленные коридоры, переходы, лестницы. Первое время он еще пытался уследить направление, но вскоре понял безуспешность этой затеи. Миртл вела его таким странным маршрутом,

что Гарри начал сомневаться, а знает ли кто-нибудь, кроме привидений, про все эти переходы и тайные двери. Наконец они добрались до серой пыльной комнаты, где одиноко стояло знакомое зеркало в несколько потускневшей золотой оправе с надписью на верхней части рамы. Теперь юный маг знал, что там было выгравировано: «Я показываю не ваше лицо, но ваше самое горячее желание». Его сердце стремительно забилось, когда он отважился взглянуть на отражение.

Родителей он больше не увидел. Теперь рядом с ним стоял Сириус, что вполне понятно, зато чуть поодаль были Снейп и Нарцисса, а также Оливьер Вилманту. С другой стороны, но несколько вдалеке виднелась большая группа людей, среди которых Гарри сразу же узнал Ремуса в подаренной им мантии, рыжие головы семейства Уизли, и, конечно, Гермиону. Там же находилась и большая часть учеников и преподавателей Хогвартса, а так же какие-то незнакомцы. Это была странная картина, на одной половине которой присутствовало много людей, другая же, если не считать его последних наставников, наоборот, являла собой пустоту, заполненную серым туманом, который то и дело формировался в неустойчивые человеческие фигуры. Только Гарри успел подумать, что такие желания довольно странны и необъяснимы, как его отражение подняло палочку, из которой вылетел яркий сноп искр.

Ослепленный юный маг, тем не менее, не потерял возможности видеть. Но его видения вряд ли можно было назвать нормальными.

Он увидел Снейпа в директорском кресле…

Нарциссу с сыном в поместье, ее лицо было спокойным и умиротворенным…

Гермиону в хорошо обставленном доме, укачивающую первенца, тогда как Рон склонился к любимой жене…

Так же он увидел Хагрида со своим сводным братом-великаном, кормящими дракона, а Чарли с улыбкой наблюдает за ними…

Молли и Артур Уизли в обновленной «Норе» за огромным столом полным внуков…

И еще многих и многих…

И лишь два образа вызвали у него не радость, а что-то похожее на грусть. Ремус и Сириус взирали с каким то диким отчаянием, словно укоряя за то, что он оставил их в одиночестве…

Не выдержав больше, Гарри закрыл глаза руками. Он опустился на холодный каменный пол и вытянулся во весь рост, словно желая остаться тут на века. Ему не хотелось возвращаться в тот мир, где на фоне всеобщего благополучия два чуть ли ни самых близких человека обречены на страдания.

Сколько он так пролежал, неизвестно. Наконец, он почувствовал, что смертельно замерз. С трудом пошевелил затекшими руками и ногами, пытаясь привести их в рабочее состояние. Со второй попытки ему это удалось, и он тяжело поднялся. Тут же его взгляд уперся в призрачную фигуру Плаксы Миртл. Он совсем забыл, кто привел его сюда. Девочка сидела поблизости и, склонив голову на бок, смотрела на Гарри, как смотрят на сказочного принца: как на красивую,

но недостижимую мечту.

– Прости, - извинился юноша, сам толком не понимая, за что.

– Ничего. Мне было интересно, что ты там такого увидел в своих желаниях, что так могло тебя расстроить?

– Да так… Ничего особенно страшного.

– Значит, твои мечты изменились?
– продолжала любопытствовать Миртл.

– Да, и сильно, - почему-то ответил ей юный маг, а потом спросил сам: - А что ты видишь в зеркале желаний?

– Приведения не отражаются в этом зеркале, - ответил ему другой голос. Гарри обернулся и увидел перед собой белобородого мага в бардовой мантии и непонятной шапочке.
– Итак, ты снова здесь, Гарри?

– Да, директор. Я не должен был находить зеркало Эризид?

– Не должен был, но мне вполне понятно твое желание именно сегодня заглянуть в свое сердце.

Гарри чуть не спросил, почему именно сегодня, когда понял, что Дамблдор намекает на принесенную им Клятву Мага. Тень этой мысли пробежала по лицу юноши, и отличавшийся прозорливостью старый маг согласно кивнул.

– Пойдем, думаю, нам есть о чем поговорить.

Даже если Гарри и имел обратное мнение, то не рискнул его высказать. По дороге к кабинету директора он настраивал себя на очередное противостояние, в первую очередь, приводя свои воспоминания и мысли в соответствии с принятой на себя ролью. В кабинет директора уже вошел потерявшийся в мотивах своих поступках юноша, который искренне желает лишь одного: сделать свое дело и уйти на покой.

– Чаю?
– предложил Дамблдор. Гарри хотел съязвить, что лучше сливочного пива, но решил за благо промолчать. Судя по улыбке директора, было достаточно того, что он громко думал, потому что через секунду перед ним была бутылка эля, который обычно подают в заведении мадам Розмерты. Отпив глоток, Гарри огляделся по сторонам. В кабинете все оставалось неизменным. Лишь Фоукс, поймав рассеянный взгляд юного мага, расправил крылья и скользнул со своей жердочки, чтобы очутиться на коленях Гарри. Со всей возможной нежностью юноша погладил яркое оперение птицы и в ответ услышал довольный клекот.

– Я смотрю, вы окончательно подружились, - улыбнулся старый волшебник.

– Мне нравятся фениксы, - очень серьезно ответил юноша.
– Они чем-то похожи на меня, точнее я похож на них. Я тоже всегда остаюсь в живых. Только в пламени за меня сгорают другие.

– Гарри, ты не должен винить себя за смерть Сириуса. Мы уже не раз говорили об этом, - мягко пожурил его Дамблдор.

– Может быть, - нехотя согласился Гарри и тут же продолжил: - Но гибель Седрика - моя вина. И родителей, по большому счету, тоже.

– Нет. Во всех этих потерях виноват Волдеморт. И только он. С его кончиной, я надеюсь, тебе станет лучше и твое чувство вины рано или поздно сойдет на «нет».

– Да. Возможно, вы правы. Не волнуйтесь, - успокоил Дамблдора Гарри.
– Я обещал это сделать, и я это сделаю. Все будет хорошо.

– Это и есть твое самое сокровенное желание?
– неожиданно поинтересовался директор.

– Убить Волдеморта?
– переспросил юноша и тут же ответил.
– Нет. Я никого не хочу убивать.