На ловца бандит бежит
Шрифт:
– Это по поводу собрания акционеров, – сообщила она. – И не нужно было письмо слать. Меня уже про собрание два раза по телефону предупреждали. Делать им нечего. Тем более что толку от этих акций как от козла молока.
Более трепетно отнеслась к сообщению мальчиков жившая двумя этажами выше акционерки старушка Глафира Власьевна. Это её письмо был в мятом замызганном конверте. Правда, она долго не могла взять в толк, о чем идет речь. Но когда до нее дошло, запричитала:
– Важное письмецо, да еще какое важное. Это от Лукерье, сестры моей. Она обещала отписать, когда они зарежут свинью. Значит,
Судя по аппетитному запаху, распространявшемуся из квартиры Глафиры Власьевны, у нее и без деревенского мяса с едой был полный порядок. Когда она закрыла дверь, Полкило сглотнул слюну и произнес сдавленным голосом:
– Есть хочу.
– Я тоже, – признался Олег.
Направились к дому.
– Только ешь побыстрее, Полкило. У нас на сегодня еще осталось два адреса.
– Насчет этого будь спокоен. Я всегда быстро ем. А сейчас и подавно.
Скоростная еда сыщиков оказалась очень уместной. Когда они после обеда пришли к журналисту Ханову, то застали Александра Николаевича одетым в дубленку и шапку. Он собирался куда-то уходить. Рассказали ему про украденные письма, среди которых было послание для него, из Петербурга.
– Спасибо, что сказали об этом. Мне многие шлют материалы для газеты на домашний адрес. Особенно те, у кого нет электронной почты. Из Петербурга, скорей всего, была статья про художника Брюллова. Я заказывал. Вряд ли она может представлять большой интерес для грабителей. Сегодня же позвоню автору и попрошу его прислать другой экземпляр.
Вместе с журналистом мальчики вышли на улицу. Было уже совсем темно. Ведь в декабре дни становятся короче и короче.
Детский дом находится недалеко отсюда на параллельной улице. Олег и Димка часто проходили мимо старинного двухэтажного здания с лепниной над окнами. Это одна из самых старых построек в Теремковске.
Войдя в коридор, сыщики ахнули – красота: каменный пол в шашечку, две колонны. На обитой коричневой клеёнкой скамейке возле сидели две девочки, судя по всему, тоже семиклассницы. При появлении ребят они встали и подошли к ним. Вежливо поздоровавшись, спросили:
– Вы к кому?
– К директору.
– К сожалению, Клары Пантелеевны сейчас нет. Если хотите, можем позвать дежурную воспитательницу.
Одна девочка ушла и вскоре вернулась с воспитательницей. Про посылку она ничего не знала. Нужно поговорить с директором, которая будет в понедельник утром.
Досадно, конечно, что придется ждать так долго. За воскресенье может произойти много событий. Однако тут уже ничего не поделаешь. Да ведь и сыщикам тоже надо отдыхать.
В понедельник Олег и Димка явились в детский дом ни свет ни заря: еще до школы. Директор только пришла. Она с интересом посмотрела на ожидавших её мальчиков. Один худощавый, с аккуратной прической, с тонкими чертами лица. С умным взглядом. Так и просится на плакат типа "Пионер – всем ребятам пример". Второй эдакий увалень с пухлыми щечками и маленькими глазками. Такой скорее может послужить прототипом для карикатуриста. Эти оценки мелькнули в голове Клары Пантелеевны при первом взгляде на юных гостей. Интересно, зачем они пожаловали. Нет, никакого извещения с таможни она не ждала, впервые о нем слышала.
– Очевидно, приятный сюрприз. Очень часто благотворительные фонды делают детям подарки. Возможно, что-то прислано к Новому году. Позже я позвоню в таможню и узнаю. Зайдите ко мне днём.
После уроков мальчики опять пришли в детдом. У Клары Пантелеевны был весьма удрученный вид.
– Я звонила в таможню, – сообщила она. – Действительно нашему детскому дому прибыл из Голландии контейнер с отопительными приборами. Мы ездили летом в голландский город Зендерзее, наш ансамбль "Кантилена" участвовал в международном музыкальном фестивале. Выступили с успехом. Там у нас появилось много новых знакомых, они и прислали. Мы им крайне признательны. Это для нас большая неожиданность.
– Поздравляем, – сказал Димка.
– Спасибо. Только дело в том, что нам ничего не досталось. В субботу днем какие-то люди по фальшивым документам уже получили этот контейнер.
Глава 3
Паспортный стол
Олег и Димка насилу уговорили директоршу поехать вместе с ними на таможню. В любом деле лучше разбираться по горячим следам. Иначе этих обогревателей и след простынет.
– Ничего страшного, – успокаивала их Клара Пантелеевна. – На худой конец заткнем щели поролоном. Чай, не привыкать.
Всё-таки под давлением Олега и Димки она позвонила своему мужу. Тот обещал заехать на машине. Таможня находится далеко, за портом. Своим ходом туда не то что неудобно, а просто невозможно добраться. Обычный автобус и до порта-то не доезжает. Его конечная остановка за целый километр.
Машину муж директорши поставил на стоянке возле главного входа и пошел в таможенный терминал вместе с Кларой Пантелеевной, Олегом и Димкой. Под завывание ветра им пришлось петлять между стоявшими повсюду контейнерами, обращаясь к изредка встречавшимся по пути работникам с коротким вопросом: "Где тут получают?"
Женщина, оформлявшая выдачу прибывшего из Голландии контейнера, безропотно показала им документы. Из накладной ясно, что прислано девяносто электрических обогревателей. Еще среди бумаг было украденное у Марины почтовое извещение, доверенность директора детского дома на имя Игната Андреевича Дробышева и его паспортные данные.
– Никакой доверенности я никому не давала, – упавшим голосом произнесла Клара Пантелеевна. – Да и знать не знаю никакого Дробышева.
Все принялись разглядывать доверенность. До ребят доносились слова, произносимые возмущённым тоном, но какие-то несерьёзные: «Разве это, по-вашему, загогулина?!», «По-настоящему загогулина вовсе не так пишется». Олег и Димка не могли понять, о какой загогулине идёт речь. Оказалось, что у Клары Пантелеевны такая редкая фамилия – Загогулина, и всё стало на свои места.
Легко выяснилось, что подпись Клары Пантелеевны на доверенности была явно подделана. Она вовсе не похожа на директорскую. На бумажке стояла печать нотариальной конторы, она была выдана в пятницу.
– Откуда я могла знать, что эта доверенность фальшивая, – со слезами на глазах оправдывалась таможенница. – Вижу, все печати на месте. Паспорт предъявлен. Доверенность подделана так искусно, что это даже трудно определить особыми приборами. Чего уж там делать обычными человеческими глазами…