На мопедах по Африке
Шрифт:
В последнюю очередь корабельная стрела перенесла с корабля на землю очень ценный для нас «товар» — наши мопеды. Рюдигер захлестнул их тросом, а Вольфганг, стоя уже на африканском континенте, готовился принять мопеды на земле. Когда груз был поднят и поплыл над поручнями, Вольфганг вдруг закричал. Уж не развязался ли трос? Все с ужасом посмотрели на подъемник крана. Если мопед грохнется с высоты 10 метров на асфальт, его уже бесполезно будет ремонтировать — нам придется покупать новый. Но ничего не случилось. Подъемник был задержан лишь для того, чтобы четыре фотоаппарата смогли увековечить парящие над Африкой машины.
Последующие два часа мы поглощены одним из главных занятий в нашем путешествии — заполнением анкет. Таможня посылает нас в иностранный отдел полиции, оттуда мы возвращаемся назад в таможню, затем идем к портовому начальству и, наконец, в санитарный отдел. И всюду новые вопросы и новые протоколы. Папка в наших руках распухла от бумаг.
Но вот на паспорт со стуком опускается печать. По непонятной причине нам приходится лезть в карман за деньгами: одно из портовых учреждений требует плату за свои формуляры, притом гораздо большую, чем стуит бумага, на которой они отпечатаны. Наконец все препятствия остались позади, и наше путешествие по Африке начинается.
Верхом на Бисмарке за 15 пиастров
Едва за нами закрываются ворота гавани, как нас опять задерживают. Навстречу бросается какой-то араб и начинает что-то энергично объяснять, отчаянно жестикулируя. Неужели мы допустили какую-нибудь оплошность или нарушили обычаи страны? Отнюдь нет. Повторяется та же сцена, что и в иорданской пограничной деревне, только на сей раз нам хотят всучить небольшого кожаного верблюда: «Подарок для ваших детей в Германии».
Александрию проезжаем быстро. Прямая, как шнур, асфальтированная дорога ведет через дельту Нила к Каиру. Честно говоря, мы представляли себе Африку несколько иной. Сочные зеленые луга, легкий туман над землей и множество современных автомобилей скорее напоминают Европу. Только у людей, что стоят перед глинобитными хижинами, темная кожа, куда более темная, чем у арабов в Малой Азии. Нубийская кровь дает себя знать. Ведь женщины из Нубии издавна пополняли гаремы пашей и беев. Их темные крепкие фигуры и поныне часто видишь на улицах египетских городов. Развитые, ловкие и проворные нубийцы были излюбленными рабами при дворах местной знати. Сегодня они работают шоферами, клерками или стюардами.
Мы проезжаем мимо многочисленных рукавов и каналов Нила. Лениво текут к морю коричневые воды. По поверхности снуют фелюги — лодки с остроконечными парусами. Вверх по течению бурлаки тащат на длинных канатах баржи. Дорогу то и дело пересекают небольшие каналы и речки — составные части большой оросительной системы, обводняющей более 20 тысяч квадратных километров земли. Вся дельта Нила представляет собой в любое время года плодоносный цветущий сад. И не успели мы проехать несколько километров, как поняли значение этой реки для Египта. Уже в нескольких стах метрах к западу от нее начинается пустыня.
От Александрии до Каира — 220 километров. Но лишь на последнем этапе пути до нашего сознания доходит, что мы действительно на африканском континенте: в мареве нильской долины вырисовываются пирамиды Гизы исторический памятник власти фараонов и богатства древнего Египта.
Описать пирамиды пытались многие. И большинству это не удалось. Надо побывать в Гизе, чтобы представить себе грандиозные сооружения древнего мира, надо постоять у подножия пирамиды Хеопса, чтобы вобрать в себя впечатления от гигантских могильников. Потрясенные, смотрим мы на многотонные каменные плиты, которые были доставлены сюда из далеких каменоломен с того берега Нила.
Большого значения в истории страны пирамиды, однако, не имели. Как ни огромны, как ни монументальны эти свидетели прошлых династий, принильским крестьянам-феллахам они ничего не дали. Новое пришло сюда лишь с революцией 1952 года, с проектом Асуанской плотины. Люди впервые задумались над тем, чтобы улучшить жизнь простых тружеников. Энергия, которую даст эта плотина, отодвинет далеко в прошлое каторжную работу у водяного колеса или у колодца.
Между тем нас замечают драгоманы. Они дают напрокат своих разукрашенных верблюдов для верховой прогулки вокруг пирамид. Мы подвергаемся яростным атакам гидов, наездников и переводчиков, которые полны решимости «сделать свой бизнес на туристах». В потоке слов слышны и немецкие фразы: «15 пиастров за поездку вокруг пирамид верхом на верблюде. Его зовут Бисмарк!» Для англичанина этот же верблюд будет называться «Черчилль», для американца — «Рузвельт». Все — для туристов. Так или иначе, но сегодня уже слишком поздно. Пирамиды мы осмотрим потом, когда у нас будет достаточно времени, чтобы обойти гробницы, и достаточно света, чтобы их сфотографировать. А сейчас остается лишь сесть на мопеды и ехать в Каир.
Подобно двум маленьким хрупким челнокам, ныряют наши машины в водоворот уличного движения большого города. И вот их уже вертит и несет к неведомой цели. В ярком смешении различных марок автомобилей не часто заметишь наш «Вартбург». Что же касается мопедов, то здесь преобладает «Симсон».
Скорость движения на широких улицах в центре города устрашающе велика, да и ездят здесь ни с чем не считаясь. До сих пор нам казалось, что пальму первенства в этом отношении держат шоферы Малой Азии, однако здешние водители оставили их далеко позади. Мы то и деле оказываемся зажатыми между машинами. Нас обгоняют и справа и слева — с той стороны, где в данное мгновение можно проехать. Постепенно мы усваиваем систему местного уличного движения, которое меньше всего руководствуется твердыми правилами. Вот едущий впереди небрежно поднимает висящую из окна левую руку; тут уже лучше не обгоняй, ибо он сразу же берет влево. Водитель с водителем договаривается жестами. Светофоры и световые указатели поворота не используются, так как они незаметны в ярком свете африканского солнца. Целое войско полицейских-регулировщиков тщетно пытается навести в этом хаосе хоть какой-нибудь порядок. На одном перекрестке мы насчитываем целых девять регулировщиков да к тому же еще светофор. Оказывается, в эти дни в Каире проводится «Месячник уличного движения», но трудно себе представить, что здесь когда-нибудь наступят «нормальные времена». И несмотря на это, те же регулировщики, сияя от радости, рассказывают нам о «высокой дисциплине водителей».
Мы останавливаем мопеды в Гарден Сити, у самой реки. Вот первые и немногие впечатления о Египте: рост благосостояния и преуспевание в долине Нила, нищета и засуха в пустыне, памятники одной из древнейших культур среди величавого песчаного моря, всего в нескольких километрах от оживленного движения на проспектах большого современного города.
Город между двумя мирами
Пирамиды, чей возраст достигает четырех с половиной тысяч лет, и почти рядом новый отель «Нил-Хилтон», коленопреклоненные на коврике верующие у новой телевизионной студии, мерно покачивающиеся верблюды и громадные американские лимузины — таково лицо Каира — столицы Объединенной Арабской Республики.
Каир больше, нежели какой-либо другой город, дает туристам точное представление о развитии всей страны. Он повествует и о великом прошлом, и о годах колониализма, о былой нищете и о победе нового, о первых робких шагах в лучшее будущее.
В Каире сразу же бросается в глаза многочисленность средних слоев населения: чиновники, торговцы, интеллигенция. Это результат особого развития Египта за последние 150 лет. Поход Наполеона и расшифровка иероглифов вызвали расширение культурных связей с Европой, западные ученые принесли в Египет научную методику и современный образ мыслей. Духовная связь между страной Нила и европейскими государствами не прерывалась и в последующие годы.
Строительство Суэцкого канала явилось дальнейшим стимулом развития страны. Открылась первая опера, число школ возросло со 185 до 5 тысяч.
Еще находясь в составе Османской империи, Египет занимал в ней особое место. С появлением (раньше, чем где-либо) передовой интеллигенции стремление египтян к самостоятельности настолько усилилось, что правительству в Стамбуле пришлось с этим считаться. Колониальные власти назначали египтян вице-королями, хедивами [15] и пашами. Борьба за независимость не ослабла и после 1882 года, когда Александрию захватила Англия, которая установила здесь новые формы колониального угнетения. Уже в 1922 году та же Англия была вынуждена дать обещание окрепшей благодаря социальным реформам крупной буржуазии — господствовавшему в Египте классу предоставить стране суверенитет. В 1924 году собрался первый парламент. Однако Англия сохранила в Египте свою власть, и в стране был установлен полуколониальный режим.
15
Хедив — титул наследственных правителей Египта во второй половине XIX в.