На мопедах по Африке
Шрифт:
Область ливней в тропических лесах давно позади. Деревьев здесь мало. Только одинокие, похожие на дорожные знаки, акации. Почва покрыта низкорослым терновником, ветки которого так переплетены, что пробиться сквозь них практически невозможно. На горизонте виднеются горы. Они похожи на песчаниковые горы у Эльбы, на нашей родине, иными словами, их вершины напоминают своими формами увеличенные до гигантских размеров вершины Лилиенштайн и Кенигштайн.
Разумеется, там наверху нет ни замков, ни гостиниц, о чем при такой жаре нам остается лишь горько пожалеть.
Постепенно меняется и почва. Относительно твердый грунт переходит в песчаные выбоины и щебневые поля. В большинстве случаев нам удается вовремя свернуть, но тяжелые грузовики застревают там основательно. Один раз мы встречаем колонну из четырех порожних специальных машин, которые дружно, с интервалами в несколько сот метров, сидят в песке.
Среднее расстояние между деревнями — примерно 120–170 километров. В Дуэнтза нам обязательно надо достать бензин; впереди — самый тяжелый участок пути протяженностью почти 600 километров, на котором лежат лишь четыре деревни.
— Мне, право, очень жаль. Но при всем моем желании я не могу дать вам бензин.
Староста честно старается нам помочь.
— Вы приехали в такое время, когда трассы давно уже стали непроходимыми для цистерн с горючим, а наш запас столь незначителен, что нам не хватит его даже на служебные поездки.
Чиновник указывает на прикрепленную к стене карту.
— Из-за дождя мы полностью отрезаны от остального мира. Могут пройти месяцы, пока к нам проберется автомашина.
Мы уже собираемся распрощаться, но тут его взгляд падает на обложку наших паспортов.
— Вы из Германской Демократической Республики?
Он зовет секретаря и обменивается с ним несколькими фразами на родном языке.
— Подождите, пожалуйста.
Через несколько минут в служебное помещение входит элегантно одетая молодая женщина.
— Разрешите вас познакомить с нашей учительницей. Три года назад она была на женском конгрессе в Берлине и очень много рассказывала нам о Германской Демократической Республике.
Наша очаровательная собеседница знает по-немецки лишь «здравствуйте» и «я», но мы отлично договариваемся, и наши машины вновь обеспечены горючим.
Часто, очень часто нам приходится вытаскивать мопеды из песчаных выбоин. Мы едем через высохшие лужи. Их дно покрыто толстым слоем пыли. Она поднимается столбом, который виден за много километров.
Наш мешок с водой опустел и не скоро еще придет время, когда мы вновь будем среди людей.
— Может быть, эти темные пятна впереди — деревья?
Мы едем наперегонки: дорога идет вниз, как бы предупреждая нас о том, что берег Нигера уже близок.
Самый тяжелый этап поездки преодолен. Своеобразная генеральная репетиция перед Сахарой.
Сидим на берегу реки и болтаем ногами в воде. Нельзя сказать, что за последние дни мы чувствовали себя очень приятно, — недели две назад из-за аварии мотора на этом же отрезке пути основательно завязла в песке прекрасно оснащенная грузовая машина, и, когда ее обнаружили, шофер уже умер от жажды.
Вспоминая об этом, мы безропотно ждем больше часа у переправы и столь же безропотно платим лодочнику по 8 марок за каждый мопед — цену перевозки автобуса.
Но нас ждет неприятность. Вода в Нигере стоит так низко, что между причалом парома и дорогой образовался крутой склон метров пять высотой. Тут застряла грузовая машина. Мужчины с блестящими от пота телами вытаскивают груз из кузова и несут на спине тяжелые тюки в гору. Им понадобилось более двух дней, чтобы преодолеть это расстояние в 15 метров. Мы быстро находим выход. Обвязываем веревками мопеды и под многоголосый «раз-два взяли» поднимаем их наверх. Не очень легкая работа, но нас поддерживает мысль, что этот случай — единственный за все время нашего путешествия.
Неожиданный выход
— На мопедах через Сахару? В это время года? Настоящее самоубийство! Тут даже на автомобиле не проехать. На отдельных участках пути деревни разбросаны на расстоянии 500 километров друг от друга. Туристические поездки полностью прекращены. В случае аварии рассчитывать на чью-либо помощь не приходится.
Мы получаем первые сведения о пустыне.
— Посмотрите на мои запасы, — говорит наш собеседник, западногерманский геолог, занимающийся разведкой недр в Республике Мали, человек весьма компетентный в вопросах экспедиции в пустыне, и показывает нам большие бочки и канистры.
— Знаете ли вы, сколько питьевой воды употребляют при этой убийственной температуре?
Мы утвердительно киваем головой. На последнем этапе перед Гао мы вдвоем ежедневно выпивали почти 20 литров воды.
— Поездка по пустыне — простая арифметическая задача, но для ее решения надо ехать на нескольких машинах. Когда я с моими рабочими выезжаю в Сахару, то беру с собой 800 литров воды.
Мы снова достаем схему маршрута.
— В настоящее время отсюда единственная дорога в Европу ведет только через Сахару. Путь назад нам отрезан: начался сезон дождей. И если даже отбросить чисто спортивный интерес такой поездки, все решают финансы. Мы не можем еще четыре месяца сидеть в Гао. Вы же сами знаете, какая здесь дороговизна.
— Поймите и меня. Я здесь единственный, в чьем распоряжении имеется столь мощный вездеход. Случись с вами несчастье или хотя бы простая задержка в пути, и я буду обязан немедленно отправиться на поиски. А у меня нет ни времени, ни желания колесить по пустыне.
За ужином мы вновь возвращаемся к той же теме. И на этот раз слышим приятную новость, которая воскрешает наши надежды.
— Сегодня, во второй половине дня, я узнал нечто такое, что дает вам шансы на успех. Несколько живущих здесь алжирцев готовят свои грузовики и собираются пересечь Сахару. Если вам посчастливится, кто-нибудь из водителей возьмет вас с собой.
На следующее утро мы отправляемся на поиски. Большинство домов в деревне сделано из глины. Крыша поддерживается балками из стволов пальм, а толстые ставни защищают маленькие оконца от дневной жары. Вокруг — лишь несколько кустов и деревьев. На всем лежит тонкий слой пыли. Возле одного из перекрестков стоят мощные грузовые машины. Возле них спорят о чем-то несколько арабов. Здесь же свален в кучу солидный груз. Слышится жалобное блеяние овец.
— Едем, едем! — Рюдигер издает боевой клич. Он только что вернулся с нашим хозяином из деревни. — Выезжаем завтра рано утром. Через десять дней будем у Средиземного моря.