На Москва-реке
Шрифт:
— Возьми себе поиграть… — говорит мне Денис и завертывает рака в большой лопух. — Ушел мой рак, и мне уходить надо. Возьму расчет, Михал Панкратыч… пойду под Можайск, на барки.
Говорит он не своим голосом, будто он заболел.
— А нас с Машухой не прихватишь? — смеется Глаша. — Как же нам без тебя-то?..
Маша не говорит: сердится будто на Дениса, — за рака сердится? А мне так жалко, что рак ушел: не будет теперь Денису счастья.
Денис подпирает полок плечом, и Смола трогает. Я говорю Денису:
— Возьми рака, пусти под «валун-камень»!..
Он берет рака, смотрит на меня как-то непонятно и говорит, уже веселей:
— Пустить, а? Ну, ладно… пущу на счастье.
Только мы двое про рака знаем.
— Прощевайте… — говорит он и смотрит, как мы ползем. Маша кричит:
— Не скучай, найду тебе невесту! В подпольи у нас живет, корочку жует, хвостиком крутит, все ночки кутит… как раз по тебе!.. — и все хохочет.
— А смеяться над человеком не годится, он и то от запоя пропадает… — говорит ей Горкин, — надо тоже понимать про человека. А дражнить нечего. Погодь, прынца тебе посватаем.
Маша молчит, глядит на Москва-реку, где Денис. А он все глядит, как мы уползаем в горку. Вот уж и «дача» кончилась, гремит по камням полок, едут извозчики. А Денис все стоит и смотрит.