На мотоциклах «Урал» вокруг света
Шрифт:
В прибывшем из Лусаки, последнем в этот день, автобусе, Сергея не оказалось, и нам оставалось отправиться в указанное индусом пристанище.
Находясь у себя дома, мы не должны оставлять без внимания и помощи нуждающегося странника, и по возможности, оказать поддержку. Путешественник почти всегда в чём-то нуждается и если не в материальной помощи и ночлеге, то хотя бы в добром отношении. Пилигрим всегда отличается от сомнительного бродяга, поэтому если веришь пришедшему, то открой дверь и впусти его. Хуже будет, если падёт пыль многих дорог у города, который оказался закрытым и негостеприимным. Странник является не только покорителем пространств и дорог, но и посланником, который нечасто может дать однозначный ответ — зачем, для чего он пускается в путь!?
Город поглотила тьма и тишина. В свои права вступила всесильная и властная ночь. На утро, оставив мотоциклы в кемпинге, мы отправились к автобусной остановке. Странное дело, на месте встречи нас теперь никто не донимал, потому что не было привлекающих внимание мотоциклов, а мы выглядели пешеходами, хотя, правда, и очень необычного вида.
Не простояли мы и часа, как на другой стороне улицы показался Сергей, которого я узнал по стремительной походке. Слава Богу! Мы были так рады встрече, как будто бы не виделись целую неделю. Пока шли к кемпингу, каждый из нас торопился рассказать о своих делах. Сергей, выслушав сначала нас, поведал о своей поездке.
Выехав из Ливингстона в Лусаку, автобус задержался в пути, в результате банки уже были закрыты, и Сергею оставалось ждать утра. Получив на следующий день денежный перевод из России, всю эту сумму, неустойчивой местной валютой — замбийскими квачами, он должен был поменять их на доллары, и на ЭТО ушёл целый день. Беготня в поте лица по всей Лусаке — не позавидуешь!
Завершив все банковские операции, Сергей опоздал на последний автобусный рейс, на тот, что мы с надеждой ожидали вчера вечером. Добирался Сергей на попутных автомобилях, и в Ливингстоне появился вчера поздно вечером, и не зная — где нас искать, устроился в ближайшем, от автостанции, отеле.
Мы снова были вместе, и нам не терпелось скорее продолжать путь. Плотно позавтракав в ближайшем «общепите» и подкупив крупы и консервы, поспешили «накормить» на оставшиеся замбийские квачи и наши «Уралы». В путь!
Если, увидев одну радугу, человек считает её добрым знаком, то как быть, если над водопадом Виктория увидишь три или даже четыре радуги одновременно?
Водопад Виктория на языке макололо «Моей оа тунья», означающее — «Гремящий дым». Первым из европейцев, кто увидел это земное чудо, был Дэвид Ливингстон, это случилось в 1855 году. Водопад с высоты 120 метров низвергается с плато в базальтовую расщелину шириной около двух километров. Далее, внизу, река устремляется в ещё более узкое ущелье глубокой котловины, которая тянется на сотни километров.
Постоянная здесь влага в воздухе способствовала появлению густой вечнозелёной, пышной тропической растительности. Встать на каменном уступе вблизи низвергающейся воды и остаться сухим, здесь невозможно, как если бы вы постояли под проливным дождем. Для полного представления о водопаде я приведу впечатления самого Ливингстона, когда он увидел и исследовал его:
«Пытаться описать водопад словами — безнадёжное занятие. Даже самый большой художник, сделав несколько пейзажей, мог бы дать только слабое отражение этого величественного зрелища. Может быть способ его образования может помочь понять его своеобразную форму? Поперёк реки треснула твёрдая чёрная базальтовая порода, образующая русло Замбези. Края этой трещины остаются острыми до сих пор, кроме закраины, около 3 футов шириной, через которую перекатывается вода. Стены идут вниз от краёв совершенно отвесно, нет ни одного выступающего вперед утёса, признаков наслоения или смещения пород. Когда образовалась гигантская трещина, в уровне двух, разорванных таким образом, частей русла реки, не произошло никаких изменений. Поэтому, доходя до острова Гарден-Айленд, река внезапно исчезает, и мы видим противоположную сторону расселины, на том же самом уровне, как и та часть русла, по которой мы плывем. Там где когда-то текла река, растут трава и деревья? Древние племена батока использовали остров Гарден-Айленд и Боаруку — другой остров, расположенный
Ботсвана
Проехав 58 км до городишка Казангула, который находится на берегу Замбези, мы прибыли на границу. Ею служит сама река, разделяющая четыре страны — Замбию, Ботсвану, Намибию и Зимбабве. На этом участке реки нас переправил на другой берег паром — средство сообщения между Замбией и Ботсваной.
Вот мы на территории новой неизвестной нам страны, и сразу же были встречены не очень приветливыми и высокомерными работниками таможни. Оформление документов осуществлялось долго, видимо ботсванцы, гордящиеся своей преуспевающей страной, не очень торопились и не старались перед «какими-то там русскими». Строгие полицейские долго разглядывали «Урал» с коляской, при этом оживлённо переговаривались, а потом вдруг заявили:
— Это не правильно!
— Что не правильно? — недоумевали мы.
— Коляска должна быть слева при левостороннем движении! Вы нарушаете правила дорожного движения.
Володя нашёл, что сказать:
— Механизм тут такой, что не переделаешь!?
Об экономическом уровне развития страны можно уверенно судить по добротному таможенному зданию и гладкой асфальтированной, качественной дороге. В Ботсване недавно были найдены алмазы, народ страны воспрянул духом. При этом я вспоминаю таможню Эфиопии, состоящую из туземной хижины с соломенной крышей.
А здесь — на выезде из этого неприятного государственного учреждения, возле шлагбаума, были устроены специальные посты для санитарного контроля, где колёса въезжающего транспорта опрыскивают какой-то белой антимикробной кислотой. Люди же должны пройти по коврику, пропитанному пузырящейся химической жидкостью. Эта процедура дала нам лишний повод переживать за подошвы наших ботинок. Только радостный момент получения разрешающих въезд документов снимает тяжесть с сердца.
Мы мчимся по Ботсване. Безупречная трасса с красными светоотражающими катафотами по обочинам, и зелёными — посредине, с чёткой белой разметкой. Такая дорога создаёт идеальные условия для поездки ночью, когда катафоты позволяют отлично видеть свою полосу.
Проехав за вечер 350 км, делаем выводы о весьма малой плотности населения в Ботсване. От Казангулы до Ната нам практически не попадались люди. Зато в этой части страны встретились сразу три национальных парка: Чобе, Хуанге и Нцкай-Пан. Но как мы убедились, дикие животные вовсе не придерживаются границ заповедников и свободно разгуливают вне их территории. Мы часто видели с дороги убегающих в чащу леса напуганных мотоциклами быстроногих страусов, величавых исполинов — жирафов. По окраске жирафы отличались от тех, что мы видели раньше: в Танзании они были жёлтые с коричневыми пятнами, а их ботсванские собратья были белыми с чёрными пятнами, да и ростом крупнее. Надо отметить, что жирафов очень трудно сфотографировать, сколько мы ни пытались к ним приблизиться, они испуганно убегали прочь, на скаку ломая ветви деревьев. Инстинкт самосохранения заставляет их избегать встреч с людьми. Вот как люди их «достали»!
Перед тем, как устроиться на ночлег в дикой саванне, необходимо как-то чётко, ярко обнаружить своё появление, нашуметь, насветить фонарями, тем самым прогнать всех ночных обитателей, а самое главное — сонных змей, чтобы они расползлись подальше, очистив место для становища. У нас весь этот процесс происходил уже просто профессионально — так много раз приходилось ночевать в диких местах.
Климат здесь очень сухой, чему мы были рады, оставив позади влажную экваториальную зону. В южном полушарии начиналась зима, и нам не приходилось страдать от жары, а ночью даже надевали тёплые одежды. Особенно мы радовались обилию сухого валежника.