На неведомых дорожках
Шрифт:
— А чем его кормить?
— Он сам себе пропитание найдет, — отмахнулся Ветер.
Заметив мое удивление, рассмеялся, вот вечно я его веселю:
— Не забивай голову. Он много что есть может. Этот конь сам себя прокормит.
Окинув взглядом наши мокрые фигуры, Ветер качнул головой и одним жестом высушил обоих. Я счастливо вздохнула, а рыжий благодарно муркнул. После этого Ветер подставил руку, и подкинул меня в седло. Едва устроилась, подал Мирлиса, подхватив его под пузо.
Всё это время он придерживал коня за повод, и только теперь, перекинув его через лошадиную голову, подал
— Как править конем знаешь, а остальному жизнь научит. Поспеши, тебе нельзя задерживаться… Нет, — остановил он меня, как только открыла рот, — не спрашивай. Я не всеведущ и предсказывать не могу. Присматривать за тобой иногда буду. Одно скажу — тебе Кош менее опасен, чем другим. Вспоминай о талисмане почаще, он поддержит. Он тебя принял, раз не ушёл за это время.
Ветер развернулся, сделал шаг в сторону и тут, совершенно по-человечески, стукнул себя по лбу!
— Совсем забыл! Я твоё имущество у царевны прихватил. Возьми, пригодится!
Он снял с плеча и кинул мне… Ванечкину котомку, которую я не раз вспоминала и так жалела, что забыла её у Василисы! Подхватила своё имущество с огромной благодарностью!
— Ветер, спасибо тебе, — поблагодарила от всего сердца.
Дорога в замок Кощея ждёт не дождётся? Ну-ну, ждите! Открыла рот, хотела узнать… Но Ветер так расхохотался, что по поверхности озера прошла рябь:
— Ну, уж нет, это твоё приключение, и я его портить не собираюсь. Не обижайся, — заметил он мои надутые губы. — Это шутка. Пойми — нам не стоит вмешиваться в дела смертных. Наши силы таковы, что мы с трудом поддерживаем равновесие в этом мире.
— Но ты уже вмешался, — бросила, подбирая поводья.
— Ещё нет. Так, помог симпатичной девушке.
Пока соображала, что ответить, Ветер растаял, словно его и не было, только лёгкий порыв воздуха, и опять тишина. Только сейчас осознала, что перешла на «ты» с Ветром. Интересно, почему он это так спокойно воспринял?
— Поехали, — едва слышно шепнул Мирлис, отвлекая.
А я взяла на заметку его странную молчаливость во время всего происходящего. Ладно, разберусь потом. Ну, как там?
— Н-но, пошел!
Отчаянно шлепнула ладонью по теплому крупу, совершенно забыв о возвращённой Ветром плётке, сунутой за разговором в котомку. Конь несколько мгновений постоял прислушиваясь, словно не веря самому себе. Оглянулся, задумчиво оценил седока. Стало неуютно. На этом коне должен был сидеть кто-то раза в три крупнее, а я для него в весе пера. Потом скакун мотнул головой, словно не веря себе, и неторопливо поскакал. Именно поскакал, подбрасывая зад при каждом прыжке и вытряхивая из меня душу…
Пристроив на взгорке свои ноющие кости и мускулы, мы с Мирлисом решили подкрепиться. Разложив припасы на траве, вспомнила Михала, уговаривавшего оставить отданную Отраде скатерть себе. Нет я не жалела о подарке, просто вспомнила тот тёплый дом, весёлую компанию, и собственную беззаботность.
Теперь меня терзали сомнения и тревоги, несмотря на безоблачное небо. Тогда всё было просто — доберусь до Василисы и я дома. По силам ли мне продолжать приключение?
Представила себя, сидящую на здоровенном коне, словно кошка на заборе, перед воротами замка. Да уж. Кощей
Интересно всё же, как ему удалось так долго прожить? Михал говорил, что колдуны живут дольше обычных представителей своего племени раза в два, ну максимум три. Ещё он сказал, что дольше всех живут эльфы. Что получается? Кощей принадлежит к роду эльфов? Ничего себе, открытие?! Всегда представляла эльфов чем-то неземным, отрешенным от проблем обычных существ. Да-а, Толкиен на меня сильно повлиял.
Так за едой и размышлениями, не заметила, как задремала. Солнышко пригревало настрадавшееся тело и вливало в него силы. Но силы эти были на потом, сейчас меня охватила истома, заставившая забыть обо всём…
Очнулась от резкой боли в плече. Мирлис грыз меня, словно собирался отъесть руку целиком.
— Эй, ты что, обалдел? — вяло возмутилась я. — Или не наелся?
Оставив бедную конечность в покое, Мирлис приказал:
— Вставай скорее, нельзя здесь оставаться.
Приподнялась на локте, рассматривая проступившую на рукаве кровь.
— Нет, дружок, ты озверел. Посмотри, что сделал! В кровь искусал, зараза такая…
Отскочив от брошенных в его сторону пучков выдранной травы, Мирлис начал лихорадочно бегать кругами.
— Да вставай же ты, или решила на этой горушке остаться на веки вечные?!
— Да что такое, — невольно заразилась его страхом. — Чего ты панику поднял? Отдохнём ещё немного и поедем…
— Нельзя, ты что, не чувствуешь запах?
Принюхалась. Ничего.
Поймав недоумённый взгляд, рыжий буквально взвыл:
— Давай скорее, потом объяснять буду. Один раз удалось тебя разбудить, второй раз может так не повезти!
Поддавшись на уговоры, начала заталкивать в мешок остатки еды, только теперь обратив внимание на необычное состояние, охватившее меня. Такое состояние было только пару раз, когда я крепко поддала в компании. Мой организм реагирует на спиртное очень странно — стоит перебрать и меня начинают распирать буйные силы, кажется, готова одной рукой дом своротить, а тело, тем не менее, словно в смирительной рубашке, двигаться отказывается. Вот и сейчас меня охватило такое же «сильное бессилие». От талии расплывалась сила, намертво скованная и не желающая прорываться в движениях тела. Меня трясло, руки и ноги дрожали. Заметив это, Мирлис укусил за палец, повиснув на нем, как бульдог. От боли дернулась и на миг отпустило.
На счастье конь оказался рядом, даже опустился на колени, проникнувшись серьёзностью момента. Поставив ногу в стремя, с трудом взгромоздилась в седло. Мирлис, неведомым образом, забрался следом.
Мозг отказывался реагировать на окружающее, испытывая странное лихорадочное перевозбуждение. Мирлис что-то крикнул, конь сдвинулся с места. Только теперь его движения стали плавными и текучими как вода. Он не бежал, а перетекал с одного места на другое.
Вцепившись изо всех сил в гриву, постоянно покусываемая Мирлисом, я едва не теряла сознание. Потом что-то произошло. Внутри щёлкнуло какое-то реле, возвращая в нормальное состояние. Мозг и тело снова подчинялись. Только талию жгло, словно там ожог.