На орбите
Шрифт:
– Девятка...
– просипел американец.
– Отто?
– Союз был слишком близко к взрыву, - покачал тот головой.
***
Два дня прошли в полной тишине. Бессмысленная гибель товарищей добила уже изрядно подкошенный дух космонавтов - статистика стала трагедией. Один лишь Шорт в какой-то мере держал себя в руках, но и он не пытался ничего сделать, давая экипажу время хоть немного переварить боль. Что пришло время действовать, американец понял, когда увидел инженера, слепо уставившегося на переборку
В кают-компании на астронавта уставились три пары апатичных глаз. В них не было уже ничего, кроме желания уснуть в последний раз. В голове командира уже который раз мелькнула мысль плюнуть на них, но он снова прогнал её прочь.
– Значит так, - начал он.
– Мы все пережили неописуемое. Наш мир сгорел, судьба наших близких неизвестна и, скорее всего, трагична. Но это не конец. На станции достаточно воздуха и припасов, чтобы прожить не один год. Кроме того, у нас есть два исправных корабля - мы можем выбрать нетронутую войной местность и вернуться на Землю. Где сможем влиться в общество и принять участие в восстановлении цивилизации.
– Но куда?
– спрашивает Юкина голосом, лишённым выражения.
– Весь мир в огне.
– Ты преувеличиваешь, - внутри астронавт доволен. Безразличность не до конца съела команду.
– Не тронуты значительные части Австралии, центральной и южной Африки, западная Бразилия... Не говоря уже о просторах Сибири и Канады. Восточная Япония, и та избегла попаданий.
– Если ударит ядерная зима, то на высоких широтах делать нечего, - буркнул русский, "просыпаясь" из эмоциональной спячки.
– Правильно, Максим. Кроме того, на континенты соваться тоже не стоит. Из уцелевших городов будет наплыв беженцев на сельскую местность и, как следствие, бандитизм, мародёрство... Ну, вы поняли. А мы не в той физической кондиции, чтобы ввязываться в борьбу за выживание. Псевдогравитация - не панацея от ослабления организма в космосе. Так, мисс Сасаки?
– Так...
– растерянно ответила она.
– Поэтому лучше всего лететь на какой-нибудь небольшой тропический остров в Тихом Океане. Например, Науру. Развернём к планете главный телескоп и выберем, куда садиться через месяц-другой.
– Месяц-другой?
– Скептически спрашивает физик.
– Я, конечно, не психолог, но за это время мы тут свихнёмся. Чего ждать-то?
– Есть чего, - астронавт вздохнул и вывел на главный экран программу орбитального наблюдения.
– Вот, - несколькими командами, он обозначил два спутника на разных орбитах.
– Старый ретранслятор телевидения и наш натовский спутник наблюдения. Ну и что?
– спросил немец, первым расшифровавший значение иконок с названиями объектов.
– А то, что на самом деле это основной и резервный узлы командования космической группировкой второго удара.
– Что-о?!
– взвился Кузнецов.
– Оружие возмездия, как в том фильме, Дефкон-четыре?!
– Ты его тоже смотрел?
– удивился Шорт.
– Но да, это оно и есть. Можешь сказать спасибо покойному Голливуду за идею.
– Какого ещё возмездия? Какое оружие?
– подтянулась японка.
– И откуда ты вообще о нём знаешь?
–
– Проводил на них профилактику, - американец пожал плечами.
– В последние годы в НАСА осталось не так много астронавтов с высшим уровнем доступа. Созвездие Немезида, да, знаю, что дико неоригинально, представляет из себя дюжину спутников с самонаводящимися бомбами. Десяток простых и два командных, которые в автономном режиме определяют цели и передают их на остальные объекты. В общей сумме сорок восемь кобальтовых боеголовок.
– Кобальтовых?! Да ваши военные совсем из ума выжили!
– Макс аж закашлялся.
– Ваши тоже, "Немезида" - ответ на стомегатонных монстров, которыми ваш президент-борец так гордился.
– Но ведь ту программу свернули...
– А эту не свернули. Да и какая к чертям разница? Радуйся, лучше, что я вообще об этой программе знаю. В общем, когда созвездие засекает на территории США радиационный фон, соответствующий тотальной атомной войне, то включается алгоритм наведения. Через сорок дней командные узлы находят сохранившиеся центры цивилизации и посылают им, как наиболее вероятным виновникам торжества, атомный привет с орбиты. Так что, придётся ждать, пока они не отстреляются. Не хотелось бы попасть под ядерные осадки.
– Так что, ты предлагаешь ничего не делать и ждать, пока эта мерзость убьёт ещё сколько-то миллионов человек?
– прошипела Юкина с яростным блеском в глазах.
– А что делать? Двойка - это не космический крейсер. Пусть даже ты используешь клипер как ракету и протаранишь командный узел, то всё равно останется второй. Впрочем, дерзай - ненужный челнок будет неплохим разменом за четыре кобальтовых боеголовки.
– У нас есть два клипера...
– напомнила врач.
– Э-э, нет, - астронавт первым нарушил воцарившуюся тишину.
– Второй корабль нужен для возвращения на землю. С орбиты на парашюте не долетишь. Даже и не думай.
– А зачем нам на Землю?
– тихо спросила девушка.
– Разве наши жизни стоят того, чтобы обречь на смерть сотни тысяч, если не миллионы?
– Моя стоит, - зло отрезал Шорт.
– Алан, ты не прав. Мы прожили и повидали достаточно. На земле же, осталось множество людей, которые отчаянно надеются, что ядерная смерть прошла мимо, что можно попытаться жить дальше. Дети, в конце концов. Подумай о них. А мы... Нам хватит оставшегося времени друг с другом. Максим?
Космонавт посмотрел на любимую, словно в первый раз. Мужество и самопожертвование маленькой девушки яростным пламенем выжгли малодушные мысли, и он уверенно взял её за руку.
– Спутники надо гасить. Что скажет четвёртый отдел РСХА?
– Что ты козёл, - грустно усмехнулся Штирлиц.
– Эту... "Немезиду" необходимо уничтожить. Это наш долг перед человечеством.
– Каким ещё человечеством? Нет его больше!
– американец сорвался на крик. Эти идиоты никак не желали принять реальность. Но увидев стену сплошного непонимания, огромным усилием взял себя в руки.
– Чёрт с вами, делайте что хотите, - после чего зло развернулся и отправился в свою каюту. Но он не сдался, у него ещё оставалась пара козырей в рукаве.