На осколках чести
Шрифт:
Он кивнул в сторону капитана погибшего корвета и его родственницы.
– Погоди-ка! – Помощнику пришла в голову мысль. Он повернулся к Хэтчету: – Капитан, среди твоих людей есть специалисты по технике? Нам нужно починить «скаут», побыстрее. В конце концов, хоть какая-то польза будет от вашего спасения.
– А вы спасли нас, чтобы мы были вам полезны? – Тот посмотрел на Петера ироничным взглядом.
– Нет, – ответил Петер. – Из благородных побуждений.
Было непонятно, иронизирует он, копируя интонации Хэтчета, или говорит серьезно, имея в виду Ладимира.
– Ну
– А среди них есть спецы? – снова спросил Петер.
– Простите, но я офицер Императорского флота и не имею права помогать контрабандистам, как и мои подчиненные.
– Ты имеешь право жлобом быть, – фыркнул помощник и отвернулся. – Ладно, забыли.
– Действительно, капитан, – неожиданно включилась в разговор племянница Хэтчета, – почему вы не можете разместить людей в каютах? Их не так и много.
Она говорила с таким видом, словно устала повторять очевидные вещи, не переставая при этом почесывать Горация за ухом.
– Сестренка, – тут же сказал Петер, – ты бы не совалась, куда не просят. Когда нам потребуется твое мнение, мы обязательно к тебе обратимся, а пока закрой свой прелестный ротик и не встревай в разговор.
– Я не позволю, чтобы вы так с ней разговаривали! – тут же поднялся капитан корвета.
– Да? И что ты сделаешь? – Помощник сделал глоток вина и пренебрежительно посмотрел на него.
Хэтчет только собрался что-то ответить, как раздался голос Каменева:
– Понимаете, госпожа Хэтчет, как заметил ваш дядя, мы – контрабандисты, и мы нарушаем закон, который он, как офицер империи, обязан защищать. Так же как и все его подчиненные. У нас не настолько большая команда, чтобы приставить охрану к каждому из них.
– Так и доставили бы нас на какую-нибудь колонию, прежде чем заниматься своими грязными делишками, – сказал Хэтчет.
– Полет занял бы слишком много времени, к тому же у нас есть свои планы, которые мы не намерены пересматривать только потому, что вы у нас на борту. Придется вам потерпеть. Надеюсь, я все разъяснил и мы больше не будем возвращаться к этому разговору.
– Так вы просто трус! – Презрительная улыбка искривила губы девушки.
– Сестренка, – Петер угрожающе посмотрел на нее, – да ты и вправду не успеваешь следить за собственным языком.
– Валенсия! – Хэтчет предостерегающе посмотрел на племянницу.
– Я только подвела итог под словами нашего гостеприимного капитана, дядя. Разве я не права? Хотя что еще можно ожидать от человека, нарушившего присягу, и к тому же беглого каторжника? – Она смотрела прямо в глаза Ладимира.
– Валенсия! – сурово проговорил Хэтчет.
– Эй, Лад! – хохотнул Петер. – Оказывается, она тебя знает? Вот так номер! Ну, сестренка, ты даешь! А ты, Хэтчет, чего же не сказал, что знаком с нашим капитаном? Постеснялся?
Капитан корвета отвел взгляд, потом посмотрел на Лада:
– Я не был полностью уверен, что господин капитан – тот самый пират Каменев.
– А вот твоя
Валенсия продолжала смотреть на Ладимира насмешливым взглядом. Он ответил ей с улыбкой:
– Вы хотели меня оскорбить, но вам это не удалось. Можете приписать ко всем моим недостаткам еще и тщеславие. И известие о том, что мое имя становится повсеместно известно, доставляет мне некое удовольствие. Примите за это мою благодарность.
Насмешливость в ее взгляде сменилась цинизмом, девушка поднялась, повернулась к Хэтчету и сказала:
– Дядя, проводите меня до каюты. Мне неприятно находиться с этими людьми в одном помещении.
Волк лизнул ее руку и поплелся следом.
Когда они ушли, Петер засмеялся и сказал:
– А Хэтчет ничего, если бы племянница не проговорилась, я бы не догадался, что он о тебе знает.
– Я подозревал, но не придавал этому значения.
– Становишься известным.
– У этой медали две стороны, – задумчиво ответил капитан.
– Ага, и на одной из них адмирал Стюарт со своим флотом, который охотится за нами.
– Вот именно.
– Эй, капитан, ты чего посмурнел? – Он растянул губы в улыбке. – Девчонка все-таки задела тебя?
– Нет…
– А то я не вижу! Да ладно тебе, капитан, не принимай близко к сердцу.
– Я и не принимаю. Так что решим с экспедицией? Я думаю, пусть снова братья пойдут, Рудольф с Виталем и Болтун.
– Согласен. – Петер снова стал серьезным. – Сегодня-завтра подлатаем «скаут», и можно лететь. Только теперь уже в другой город. К этому у меня предубеждение.
– Хорошо, так и сделаем. Как отдохнешь, посмотри, чем помочь им в техотсеке. – Капитан поднялся.
– Ладно, – сказал помощник. – А ты не останешься пропустить стаканчик-другой?
– Нет, я хотел изучить кое-какие материалы.
– Ну, успехов. – Помощник отсалютовал ему бокалом.
Зайдя к себе в каюту, Ладимир сел за стол, воткнул стримкристалл в считыватель и начал просматривать записанные на нем данные. Но уже через минуту поймал себя на том, что просто бессмысленно прокручивает их, не вникая и даже пропустив какую-то часть.
Он выключил аппарат, откинулся на стуле и задумался.
Петер правильно сказал – он становится известным. А у этого есть как свои плюсы, так и минусы. Ладимир отдавал себе отчет в том, что именно стало основной причиной, заставившей его встать на путь пиратства, – возможность заявить о себе. Заявить так, чтобы о нем услышали по всей обитаемой галактике. Он не видел другого способа привлечь к себе внимание. Армия отказалась от него, империя отдала на заклание корпорациям, даже пресса не уделила особого внимания, когда Лада судили, хотя буквально за несколько недель до этого трубила о нем, восхваляя как героя… Всем было плевать на него – общественности, чиновникам, императору. Теперь же вероятность того, что его все же услышат, перестала казаться ему призрачной перспективой. Только вот возможность не дожить до того момента, когда это произойдет, также имела все шансы на осуществление.