На острие меча
Шрифт:
Они спустились по задней лестнице и оказались у двери, устроенной вровень со старой панелью стены, так что она казалась частью потемневшего от столетий дерева. Квинн вошёл в комнату, вполовину меньше обеденного зала.
Было совершенно темно. Только в дальнем конце горела настольная лампа. Она отбрасывала светлый круг на побитый стол, стулья и человека, сидящего лицом к двери. Дверь за американцем закрылась.
— Минхеер? — низкий голос был хриплый, но тёплый и совершенно не соответствовал фигуре, от которой исходил.
Квинн поклонился.
— Кто вы, минхеер? — резко спросила она.
— Я… Роаджакт, мевроув.
— Йонквроув ван Нул, — поправила она его.
«Дама нуля, ничто», — быстро перевёл про себя Квинн. Но перед ним было весьма материальное «ничто».
— Роаджакт, — повторила женщина и задумалась, словно производя в уме какое-то логическое действие. — Что вам нужно от нас? — теперь голос её звучал нетерпеливо и раздражённо, как будто она не видела причины для вторжения в жизнь «Мудрого кота». — Вы «торговец»?
— Скорее искатель. Я не занимаюсь чёрным рынком, если вы это имеете в виду. Я направляюсь в Маастрихт для сбора некоторых сведений.
— Вот как! — эти слова прозвучали со свистом, словно произнёс их Катер. — Ну что ж, минхеер Роаджакт, вы передали нам свои рекомендации. Поэтому я не могу ответить «нет»…
«Хотя тебе очень хотелось бы этого», — подумал Квинн.
— Примерно три месяца назад капитан американской армии Старк Андерс был найден мёртвым на улице Маастрихта. Он погиб как будто в результате несчастного случая…
— А какое отношение мы имеем к этому несчастному капитану? — Теперь у женщины был вид учительницы, которая указывает ленивому ученику на его неподготовленность.
— Никакого, насколько мне известно. Но я хотел бы узнать, кто интересовался этим делом.
— Голландская полиция работает очень добросовестно, молодой человек. Если было совершено преступление, полиция это выяснит и найдёт преступника. Не вижу, каким образом это происшествие касалось бы нас.
— Возможно. В таком случае, кто такой «человек, который продаёт воспоминания?»
Эти слова гулко отдались в комнате. Женщина сидела совершенно неподвижно — гранитная статуя, уродливый камень.
Квинн ждал, не отводя взгляда от её глаз. Наконец губы её слегка шевельнулись.
— А что вы о нём знаете?
— Йонквроув ван Нул, я о нём ничего не знаю, но знал капитана Андерса…
— Мы не ссоримся с американцами, — прервала его она, вся теплота из её
— Я вас в этом не обвиняю, Йонквроув ван Нул. Я только прошу, чтобы вы дали мне в Маастрихте связь, человека, который мог бы рассказать об этом деле.
— Вы не из наших. И не имеете права просить нас о чём-то, минхеер.
— Не имею? Не забывайте, что я Роаджакт!
Плечи под просторной накидкой дёрнулись.
— Вы не из наших, — упрямо повторила она. — Я не одна, минхеер. У меня есть друзья, которым не понравится ваша просьба, совсем не понравится.
Но Квинн не отступал.
— Я прошу об этом как Роаджакт, — настаивал он.
— Я не могу дать вам ответ немедленно, минхеер. Это вне сомнений. Вы пришли с рекомендациями, это правда. Но рекомендации можно подделать, такое бывало. Откуда мы знаем, что вы не на правительственной службе? Откуда нам знать?..
— Вы можете проверить, Йонквроув. Ведь у вас есть такая возможность. Я честно пришёл как Роаджакт. Бевроот видел мои документы, он прислал меня сюда.
Но она не уступала.
— Слишком много риска. Мне это не нравится.
Квинн встал.
— Йонквроув ван Нул, через два дня я должен отправиться в Маастрихт. К этому времени мне будет необходимо то, о чём я вас попросил, — имя связника в этом городе, который помог бы мне узнать обстоятельства смерти капитана Андерса.
— А кто для вас этот Андерс, минхеер? Почему он вас так интересует? Если вы не из полиции, зачем расспрашиваете?
— Он был моим братом.
Снова дрогнули складки её платья, женщина подняла руки с колен и принялась перебирать аккуратную стопку бумаг на столе. Квинн сделал последнюю попытку.
— Вы говорите, что ваша организация не имеет отношения к его смерти. Тогда почему вы не хотите помочь мне? Перед отъездом меня заверили, что здесь мне помогут… помогут без вопросов и ограничений!
— Вы знаете слишком много… или слишком мало… и говорите чересчур свободно. Повторяю: мы не ссоримся с американцами. Мы не устраняли капитана Андерса. С другой стороны, мы не настолько сильны, чтобы сражаться с бурей соломенной метлой. В нашем деле иногда полезней держать глаза и уши закрытыми…
— Если только нет выгоды? Иными словами, Йонквроув, вы хотите мне сказать, что мой брат был ликвидирован теми, кого вы не хотите трогать?
— Я этого не говорила, минхеер. Я обещаю обсудить вашу просьбу с моими компаньонами. Мы вам сообщим…
— А я даю вам два дня, Йонквроув. Я остановился в гостинице «Де Витт». Если вы со мной не свяжетесь, я буду вынужден сообщить об этом тем, кто дал мне этот пароль.
Но эта скрытая угроза её не тронула. И Квинн, не прощаясь, вышел.
«Человек, который продаёт воспоминания». Очевидно, Старк узнал что-то очень важное. Настолько, что простое упоминание об этом перекрывает каналы, на помощь которых он мог рассчитывать, со слов ван Норриса. Может, отказаться от этих контактов и действовать в Маастрихте в одиночку?