На острие меча
Шрифт:
— Какая сигнализация? Это мины! Провода прикреплены к бомбам! Я сам вчера видел две таких.
И как бы подтверждая его слова, прозвучал глухой взрыв. Квинн почувствовал дрожь земли под ногами. Птицы с криком вылетели из леса и закружились над дорогой.
Маартенс закрыл рот.
— Похоже, он всё-таки не знал дороги, — заметил Кейн. — Посмотрим? И лучше отозвать ваших друзей, пока они не зажгли новые фейерверки.
Они вдвоём пошли по дороге.
— Ящик… — Васбург приподнялся на руках.
— Конечно, — Квинн с трудом преодолевал усталость, делавшую
Он долго добирался до машины. А может, ему только показалось. Ящик оказался довольно тяжёлым, пришлось держать его обеими руками. Опустив ящик на землю, Квинн упал рядом с ним.
Васбург сидел на краю кювета, его тёмные глаза были широко раскрыты. Он протянул окровавленную руку. В ней был старинный ржавый ключ.
— Откройте!
Квинн вставил ключ в замок, но он не поворачивался.
— Заржавел, — буркнул Квинн.
Но Васбург не обратил на это внимания.
— Открывайте, открывайте!
Квинн зажал ящик между колен и взял упрямый ключ в обе руки. Он может сломаться… этот дурацкий замок заело… Но вот он с жалобным скрипом повернулся. И даже тогда крышка не подалась. Квинн просунул в щель нож, и ящик открылся.
— Считайте… их должно быть одиннадцать! — глаза Васбурга были более живыми, чем голос.
Квинн достал сначала промасленный шёлк, потом ещё одну сложенную в несколько раз ткань. Под ней оказалось тринадцать маленьких отделений. Два из них пусты… во всех остальных что-то завернутое в материю.
— Одиннадцать… — Квинн считал под жадным взглядом Васбурга.
— Покажите… — попросил он.
Пальцами, чёрными от грязи, Квинн разматывал ткань. Одна фигурка, другая, третья. Он расставлял их на шёлке, а Васбург пожирал их глазами. Восемь, девять, десять, одиннадцать.
Солнце осветило ткань, ярко заблестела стоящая на ней армия.
— Смотрите… — голос Васбурга набирал силу. Лицо его оживилось, сильное волнение прорвало обычную бесстрастную маску. — Смотрите: это удача Стернлитцев, сокровище епископа.
Глава восемнадцатая
На острие меча
Квинн расслабленно лежал в мягкой постели и наблюдал за игрой света и теней на потолке. Выспавшись, он сначала просто наслаждался ощущением сухости, тепла и сытости. Но затем его начала беспокоить мысль, что пока он лентяйничал, рядом произошли важные события.
Он провёл руками по прохладной простыне, посмотрел, нахмурившись, на световой узор и стал вспоминать. Он попал на какую-то ферму, там его накормили и дали сухую одежду. А потом он, без сомнения, ехал в машине по просёлочной дороге. Но больше ничего не помнил…
Но ведь до машины и фермы было ещё что-то… Солнце, сверкающее на фигурках рыцарей. Сокровище епископа!
И словно кто-то толкнул Квинна, и он сел в постели.
Они нашли сокровище епископа! Он держал эти статуэтки в руках. Это не сон!
А сейчас… Он осмотрел комнату со знакомыми стенами и креслом у окна. Он снова в своём номере в маастрихтской гостинице.
Кто-то сидит в кресле, откинувшись на спинку и положив ноги на саквояж. Квинн опустил ноги с кровати и потянулся. Уже, похоже, позднее утро…
— Проснулись?
Кейн распрямился в кресле, поморщился, потёр плечо и провёл рукой по подбородку, на котором красовалась многодневная рыжая щетина.
— Как мы вернулись? — Квинн взялся за одежду.
— На машине проехали через границу. Не помните?
— Не очень…
— Вы отлично шагали во сне. Ого! — Кейн взглянул на часы. — Мы приехали сюда вчера в восемь вечера. Сейчас девять часов утра. Неплохо поспали.
— Я хотел бы вспомнить всё, — пробормотал Квинн сквозь зубную пасту. — Что случилось с Квонгом?
— Он проверил одну из мин. Мы предоставили властям самим разбираться с происшедшим. Лоо тоже капут. Но Каммера и того парня, что был часовым у ворот, взяли. Только… официально они контрабандисты. А мы не можем давать против них показания. В таком деле лучше не признаваться, что участвовал в устранении своих противников. Наше молчание для их базы гораздо хуже, — голос Кейна звучал спокойно. — А смятение, любые неприятности у них дома — это то, что нам нужно.
Квонг был большим человеком в своей службе. И я не думаю, чтобы он кому-нибудь рассказывал, куда отправился и зачем. Обычно он так и работал. Исчез он бесследно, и пойдут разные слухи. «Вы слышали, товарищ, что наш дорогой Квонг был недоволен начальством? Он считал, когда пошёл на последнее дело, что его недооценивают». И начнут говорить друг другу: «Может, Квонг договорился с противником? Ведь он очень много знает».
И начальники Квонга начнут волноваться, потому что никогда и никому не доверяют. Они приведут в действие собственные разведывательные силы.
И тогда, возможно, они услышат о таинственном пассажире, которого на армейском бомбардировщике переправили в Штаты и к которому никому не позволяли даже приближаться. Тогда они начнут потеть ещё больше…
— Но разве возможно вечно скрывать смерть Квонга?
— Конечно, со временем кто-нибудь доложит, что дорогой Квонг уже в земле. Но к этому времени слухи станут казаться гораздо правдоподобней истины. Будут говорить: «Разве вы не слышали о спасении Квонга?» И разве можно опознать тело, которое мы видели вчера? Нет! Мёртвый Квонг послужит нам лучше, чем служил своим хозяевам живой.
— А что с Васбургом и сокровищем?
— Васбург под крылом Маартенса. У него небольшая дыра в плече, и, вероятно, все последние часы он провёл в постели с сокровищем под подушкой. Вчера он был не в состоянии отвечать на вопросы, но сегодня мы надеемся кое-что узнать, — Кейн снова потёр щетину на подбородке. — А сейчас я удаляюсь, чтобы привести себя в порядок и стать красивым. Но я хочу, чтобы вначале вы мне кое-что пообещали, приятель. Пока я не приду, вы должны оставаться здесь. Мы не знаем, кого и с какой целью оставил Квонг в городе. А местные парни, которые расправились с вашим братом, были как-то с ним связаны. У меня огромное желание сохранить вас в целости… во всяком случае до конца этого дела…