На переломе эпох: выбор стратегии созидания будущего

Водопьянов Павел

Несмотря на господство метафизики, философы Нового времени делают ряд открытий, имеющих важное значение для понимания устойчивости. «В учении Р. Декарта впервые предпринята попытка количественно выразить степень устойчивости. На основе количественной оценки движения, выраженной произведением массы на скорость (mv), Декарт сформулировал принцип сохранения количества движения, согласно которому его количество в мире остается неизменным. Изменение у Декарта сводится лишь к механическому движению, но применительно к этому виду движения проблема единства устойчивости и изменчивости получает рациональное решение с естественно-научных позиций.

Вопросу о субстанциональном, единстве устойчивости и изменчивости значительное внимание уделял И. Кант. Он считал, что утверждать об устойчивости субстанции тавтологично. Дело в том, что только эта «устойчивость и служит основанием того, что мы применяем к явлению категорию субстанции; и здесь надо было бы доказать, что во всех явлениях есть нечто устойчивое, для чего все изменяемое служит только определением его существования» [7] . Для И. Канта субстанция – всеобщая устойчивая

основа изменений. «Во всех явлениях, – отмечал он, – есть нечто постоянное, в котором все изменчивое есть не что иное, как определение его существования… На этом (понятии) постоянности основывается также и правильное толкование понятия изменения. Возникновение и исчезновение – это не изменение того, что возникает или исчезает. Изменение есть один способ существования, следующий за другим способом существования того же самого предмета. Поэтому то, что изменяется, есть сохраняющееся, и сменяются только его состояния» [8] . Для И. Канта единство устойчивости и изменчивости заключается в единстве субстанции и ее состояний. Сама субстанция имеет активный, деятельный характер, ибо нельзя мыслить ее устойчивость без изменения. Таким образом, И. Кант справедливо отмечает, что нельзя мыслить изменение, не предполагая той устойчивой основы, у которой сменяются лишь состояния. Однако в конечном счете правильная постановка вопроса получает у него идеалистическое решение: понятие «субстанции», с которым он первоначально связывал оба указанных свойства, в дальнейшем «дематериализуется», выступает как интеллигибельная и в целом непознаваемая «вещь в себе».

7

Кант И. Сочинения: в 6 т. М.: Мысль, 1966. Т. 3. С. 255.

8

Там же. С. 255, 257.

В идеалистической философии Гегеля диалектика устойчивости и изменчивости, с одной стороны, получает глубокое раскрытие, с другой – выступает в мистифицированной форме. Ряд ценных диалектических догадок высказывает Гегель по поводу единства устойчивости и изменчивости, анализируя категорию становления, которая является одним из важнейших определений идеи развития.

Становление в понимании Гегеля выражает диалектическое единство устойчивого и изменяющегося. Категория наличного бытия, согласно Гегелю, включает в себя понятия качество, нечто, количество и др. Через эти понятия Гегель и выражает указанное единство. В частности, анализируя понятие нечто, он отмечал, что это понятие, во-первых, конечно, во-вторых, изменчиво. Нечто в силу своей качественной природы является устойчивой определенностью и тесно связано с изменением [9] . «Бытие конечных вещей, – подчеркивал Гегель, – как таковое состоит в том, что они носят в себе зародыш прехождения, как свое внутри-себя-бытие, что час их рождения есть час их смерти» [10] .

9

Гегель. Сочинения: в 14 т. / Ин-т К. Маркса и Ф. Энгельса; под ред. А. Деборина, Д. Рязанова. М.; Л.: Госиздат, 1929. Т. I. С. 159.

10

Там же. Т. V. С. 126.

Отрицание развития во времени, сведение изменений в природе к механическому движению, к перемещению тел в пространстве, к росту [11] , признание изменений случайными, производными и обратимыми – характерные черты метафизического периода. Характерным для данного периода было «представление об абсолютной неизменяемости природы. Согласно этому взгляду, природа, каким бы путем она сама ни возникла, раз она уже имеется налицо, оставалась всегда неизменной, пока она существует… Виды растений и животных были установлены раз и навсегда при своем возникновении… В природе отрицали всякое изменение, всякое развитие» [12] . Абсолютизация устойчивости, выражаемая представлением о неизменяемости природы, отрицанием развития ее во времени, характеризует сущность метафизического подхода к пониманию природы…

11

Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 20. С. 349.

12

Там же. С. 348–349.

История биологического познания служит наглядным подтверждением такого рода метафизической трактовки устойчивости. Основное внимание в науке этого периода обращалось на пространственное перемещение тел, но не на историю их развития во времени. Если Н. Коперник, подчеркивал Ф. Энгельс, дает отставку теологии, то И. Ньютон, напротив, придерживается идеи божественного первоначала [13] .

К. Линней, основатель систематики, впервые подчеркнув мысль о реальности существования видов, тем не менее их устойчивость понимает как полную неизменность: «Видов насчитываем столько, сколько различных форм создано в самом начале» [14] . Это утверждение оказало влияние на последующее отношение к идее развития, хотя сам К. Линней допускал возможность возникновения видов при известных условиях, в частности при явлении гибридизации.

13

Там же. С. 350.

14

Линней К. Философия ботаники. СПб., 1800. С. 94.

Подобных воззрений придерживались многие биологи того времени. Ш. Бонне считает организмы постоянными и неизменными, основываясь на концепции

преформизма. П. Паллас, подчеркивая неизменность видов, указывает на то, что «надо отказаться от мысли о происхождении видов путем их изменений и следует принять для всех тех видов, которые нам известны как обособленные и устойчивые, один способ появления и одно и то же время появления» [15] . Разновидности П. Паллас считает случайными и обратимыми. Виду как необходимому он противопоставляет случайное – разновидность. По замечанию И. И. Мечникова, П. Паллас «больше самого основателя (К. Линнея. – П. В.) настаивает на постоянстве вида, а все случаи изменчивости относит к вариациям» [16] .

15

Райков Б. Е. Русские биологи-эволюционисты до Дарвина. М.; Л., 1952. Т. 1. С. 100.

16

Мечников П. И. Избранные биологические произведения. М.: Изд-во АН СССР, 1950. С. 27.

Согласно воззрениям Ж. Кювье, организм – это закономерно построенная целостная система, структура которой определяется ее функциями. Сформулированные Ж. Кювье принцип корреляций и принцип условий существования дают возможность предсказания неизвестных признаков на основании того, что уже познано, устанавливают зависимость признаков друг от друга и взаимозависимости частей и органов внутри организма в процессах их изменения.

Обосновывая идею неизменности и постоянства видов Ж. Кювье широко оперировал не только теоретическими доводами, но и фактами, по его мнению, опровергавшими идею эволюции. Изучая кости животных, найденные на территории Египта, и сравнивая их с современными формами, Ж. Кювье доказывал, что они мало отличаются друг от друга. Факты несходства видового состава фаун и флор в климатически аналогичных условиях также опровергают идею эволюции. Такие анатомические признаки, как строение зубов, число и особенности строения костей, вообще не обнаруживают ни малейших изменений, и это, по мнению Ж. Кювье, – свидетельство постоянства видов. Отсутствие переходных форм между ископаемыми и современными видами, малая изменчивость видов на протяжении культурной истории человечества, целесообразность строения организмов – все это служило в представлении креационистов аргументом в доказательстве неизменности органических форм. На основании этих и ряда других фактов Ж. Кювье пришел к выводу, что не существует никаких доказательств того, «что все различия, наблюдаемые между организмами, могли быть созданы одними условиями среды. Все, что высказывалось в защиту этого мнения, гипотетично. Опыт приводит, по-видимому, к противоположному заключению: при современном состоянии Земли разновидности заключены в определенных довольно тесных границах, и как бы далеко ни проникали мы в глубину древности, мы видим эти границы теми же, что и ныне» [17] . Это свидетельствует о том, насколько сильна убежденность Ж. Кювье в неизменности органических форм, которую он возводил в ранг теоретических представлений.

17

Cuvier G. La regne animale. 1916. P. 9.

Для преодоления противоречия между фактами в пользу постоянства видов и палеонтологическими данными, свидетельствующими о резком отличии ныне живущих видов от вымерших, Ж. Кювье выдвинул свою теорию катастроф, в которой учел объективно существующие дискретность и устойчивость видов, но они абсолютизировались им. Объективно существующая устойчивость органических форм сводилась к идее о их полной неизменности. В то же время в воззрениях Ж. Кювье содержится рациональное зерно: без наличия стойкой организации живых существ невозможна сама эволюция.

Сравнительно-анатомические исследования Ж. Кювье и установленные на их основе морфологические обобщения сыграли огромную роль в истории биологии. На основании этих закономерностей стало возможным воссоздавать исчезнувшие формы. Кювье показал, что многие животные минувших геологических эпох резко отличаются от нынешних обитателей земли, что одни из них исчезли и на смену им пришли другие, новые формы, среди которых были и более сложные, чем их предшественники. Ж. Кювье установил факт изменения флор и фаун вместе со сменой геологических эпох. Вот почему его исследования являлись доказательством эволюционной идеи, хотя сам он с упорством отстаивал неизменность и постоянство видов.

Таким образом, в широком теоретическом плане проблема устойчивости, отражающая реальное существование устойчивости в живой природе, была поставлена Ж. Кювье. Однако, проблема соотношения между устойчивостью и изменяемостью в метафизический период решалась в пользу признания их неизменности. Идея изменяемости, проходящая красной нитью через всю историю науки в метафизический период, оказалась бездоказательной, так как противопоставлялась идее «реального неизменного вида».

Наиболее видный представитель раннего эволюционизма Ж.-Б. Ламарк утверждал, что вид есть понятие не реальное и в лучшем случае понятие с текучим, изменчивым содержанием. «Итак, природа, – отмечал он, – дает нам, строго говоря, только особей, происходящих одни от других; что же касается видов, их постоянство относительно, и неизменяемость их носит исключительно временной характер. Тем не менее с целью облегчить изучение и познание огромного числа разных тел небесполезно прибегнуть к названию вида как к обозначению всякой группы сходных особей, сохраняющих из поколения в поколение неизменным свое состояние, пока условия их положения не изменятся настолько, чтобы вызвать перемену в их привычках, характере и форме» [18] . Наряду с правильным утверждением о том, что устойчивость вида не абсолютна, а временна и относительна, Ламарк указывает на условность этого понятия. Отрицание реальности вида послужило препятствием в обосновании идеи эволюции.

18

Ламарк Ж.-Б. Философия зоологии. М.; Л., 1935. Т. 1. С. 71–72.