На планете снов
Шрифт:
Серпан быстро оделся, выбежал из дома и остановил такси. Вскоре они повернули с Обуховской трассы на Плюты.
Машина остановилась возле проволочного забора, за которым виднелся аккуратный домик. Василий расплатился с шофером, и тот уехал. Серпан подошел к свежевыкрашенной калитке, попробовал, высохла ли краска, и нажал на ручку. Закрыто. Подергал, стал беспомощно оглядываться. Во дворе за сеткой забора никого не видно. Сперва Василий постучал по железной арматуре золотым кольцом. Получилось до того тихо, что он сам улыбнулся. Попробовал ударить ногой, но проволочная сетка лишь слегка погудела
— Антон! — приглушенно воззвал Серпан и тут же понял, никто его не услышит.
— Анто-он! — крикнул погромче.
Никого.
— Фру-уно-ов!!! — закричал изо всех сил.
Вскоре на узкой дорожке между яблонями и грушами показалась знакомая фигура (располнел за последнее время). Василий облегченно вздохнул. Антон всматривался издали, наконец узнал, помахал рукой и скрылся в домике. Минутой позже шел с ключом в руке. Белая майка вымазана на животе землей. На ногах изношенные туфли. Длинные нерасчесанные волосы падали на глаза. Фрунов улыбался — он искренне был рад и удивлен. Долго не мог попасть ключом в узкую щель английского замка, приваренного к калитке. Наконец-то… Друзья обнялись.
— Привет!
— Привет!
— Каким ветром?
— Да уж каким-никаким занесло.
Медленно пошли по дорожке. Фрунов важно, первым.
За ним Серпан.
— Звонил тебе домой… Приятный женский голос соблаговолил все же сообщить, что ты на даче…
Антон на ходу сорвал с ветки большое яблоко и протянул Василию.
— Удивляюсь, что она вообще с тобой разговаривала, да еще сообщила мои координаты. Она меня очень бережет. — Фрунов достал сигарету, щелкнул зажигалкой.
— С Тамарой видишься?
— Редко… Сам знаешь ее характер. Говорит — если б хотел видеть сына, раньше об этом следовало думать… Иной раз даже дверь не открывает. Я тоже не мальчик, ее пороги обивать…
— А сейчас… Кто твоя жена?
— Представь себе — главный бухгалтер! — многозначительно хмыкнул Антон. — Дебет-кредит… Все подсчитано, все учтено, все предусмотрено… Поначалу была такой кошечкой… Но давай оставим это… Не наступай на любимую мозоль… По крайней мере, сразу… Ты ко мне просто так или по делу?
— Просто так… и по делу.
— Пошли, покажу тебе свои владения. Ты, значит, этак года три не был…
— Два.
— Неужели? Кажется, целую вечность не виделись. Вот розы… Ну каково?! Моя гордость. Лелею… А вот эти? Не правда ли — чудо!
— Да-а…
— Мой новый тесть нутрий приобрел. Показать?
— Нутрий?
— Ну не тестя же… Хотя он здесь днюет и ночует. Просто удивительно, что сегодня его нет.
«Сердце опять. Почему болит сердце? Раньше-то оно никогда не беспокоило. Правда, раньше меня и ничто не беспокоило. Старею? И в клинику забыл позвонить. Как-то там мальчик?..»
Подошли к клетке с тремя длиннохвостыми созданиями, похожими на огромных крыс. В одном отсеке клетки — две, в другом одна. Из каждого отсека — выход в ванну, тоже перегороженную пополам густой сеткой.
— Потешные.
— В первый раз видишь?
— Да, первый.
— Я тоже раньше не видел. Пока тесть их не приволок… Я вообще-то брезгливый… Крысы и крысы… Но симпатичные…
— А зачем их разделили?
— Одна, это самка.
— Ну и что?.. Стоите на страже моральных принципов?
— При чем тут мораль?! Были поначалу все вместе. Подрались. Чуть кровью не изошли эти два дурака. Никто не победил, только вымотались донельзя — хлюпики-интеллигентики. Неделю потом тесть молоком их отпаивал. Едва не потеряли… Когда разделили — полный порядок. Летнюю кухню видишь? Сам построил!
— Вижу.
— Ну ладно, пошли в дом.
На столе в комнате стояла открытая бутылка коньяка. Серпан удивился:
— Что это — ты один… пил?
— Не один. Со своим внутренним голосом, со своим вторым «я». — Антон нервно рассмеялся. — Садись к столу, — предложил, выкладывая на пеструю скатерть четыре апельсина и коробку шоколадных конфет. — Прекрасный собеседник — должен тебе сказать — собственный внутренний голос. Не так ли? — Антон поставил перед Василием рюмку и налил коньяку.
— Постой, Антон. Я, собственно, к тебе, как к специалисту…
— Вот как? Для меня это комплимент. После второй женитьбы мне показалось — я перестал понимать что-либо в человеческой психике. Отсюда вывод — никудышный я психиатр…
— Ты говоришь о женской психике… — попытался пошутить Василий. — А мне хотелось посоветоваться о состоянии одного мужчины…
— Кто он? — Голос Фрунова сразу стал профессионально серьезным. — Сколько ему лет?
— Он врач, хирург, ему тридцать девять.
— Твой знакомый? Родственник?
— Родственник…
— И что же его беспокоит?
— Понимаешь ли, Антон… этот врач — я сам.
— Вот как?
— Да, именно так.
Антон поставил на стол свою рюмку.
— Ты думаешь, я смогу сказать тебе то, чего ты сам не знаешь? — улыбнулся, но тут же произнес деловым тоном: — Извини, что тебя беспокоит?
— У меня очень давно удивительно яркие сновидения. Иной раз трудно отличить сон от действительности. Стараюсь проснуться, но никак не могу. Просыпаюсь во сне, то есть снится, что просыпаюсь… что-то делаю, работаю, и так по нескольку раз. Часто бывает ощущение, что вокруг все мне знакомо, хотя точно знаю, попал в ситуацию абсолютно новую…
— Симптом уже пережитого…
— Да, я помню… Один из симптомов помрачения сознания… В лучшем случае — следствие переутомления, астении… Правда?
— Верно. Надеюсь, ты не паникуешь, друже? Уверен, нет ничего страшного. Поверь мне. Типичное следствие невротического состояния. Радости мало, конечно, но согласись сам, в наш динамичный век мало кто может похвастать тем, что никогда не побывал в шкуре невротика. Понятие невроза — достаточно широкое, сам знаешь. А относительно ярких сновидений… прежде всего ты должен без малейшей утайки сказать мне, не злоупотребляешь ли наркотиками… хотя бы тривиальным алкоголем… — Антон взял со стола рюмку и выпил. — Я ведь все понимаю и спрашиваю без какого бы то ни было осуждения. Мне это нужно знать. И среди врачей встречаются наркоманы. Причина? Доступность наркотика и обыкновенное человеческое любопытство. Договоримся — скажешь откровенно. Все останется между нами…