На полпути к могиле
Шрифт:
— Дай посмотрю, — сказал он, потянувшись ко мне.
— Все в порядке, — проговорила резко — от боли и напряжения.
Кости, не слушая, оторвал мои пальцы от раны и снял сделанную на скорую руку повязку.
— Паршивый укус, кожа разорвана вокруг вены. Для лечения понадобится кровь.
Он вытащил из кармана складной нож и приставил острие к ладони.
— Не надо. Сказала же, все в порядке.
Он только недовольно глянул на меня и воткнул острие в ладонь. Кровь хлынула сразу, и он, преодолев мое сопротивление, прижал ладонь к ране.
— Не глупи. Много он выпил?
Запястье у меня так и зазвенело, когда его кровь смешалась с моей. Волшебное исцеление в реальном времени. Почему-то это создавало то же интимное чувство, как и когда он заставлял меня слизывать кровь с его пальцев.
— Думаю, около четырех хороших глотков. Я поспешила его отвлечь — быстренько вогнала кол ему в загривок. А ты, вообще-то, где был? Я не видала за нами машины.
— Так и было задумано. Я ехал на мотоцикле и держался в отдалении, чтобы Сержио не догадался, что за ним следят. Мотоцикл остался у дороги примерно за милю отсюда. — Кости кивнул на видневшиеся поодаль деревья. — Потом я пробежал через лес, чтобы не шуметь.
Наши головы оказались совсем рядом, а колени его прижимались к моим. Я неловко попыталась отстраниться, но помешал борт машины.
— Думаю, «мерседес» уже не починишь. Заднюю дверцу разнесло в щепки.
Так и было. Сержио изувечил машину на удивление. Такие разрушения мог бы причинить разрывной снаряд.
— А что это он вцепился тебе в руку, если вы оба были на заднем сиденье? Не мог дотянуться до горла?
— Не мог. — Вспомнив об этом, я выругалась про себя. — Он завелся, еще когда сидел за рулем, и принялся меня лапать — спасибо тебе с твоей идеей не надевать трусиков! Я не собиралась ему позволять, вот и перебралась назад и обняла его сзади, чтобы он ничего не заподозрил. Теперь-то я понимаю, что это было глупо, но тогда о запястьях даже не подумала. Раньше все вампиры тянулись к горлу.
— Ну да, в том числе и я, так? Машина так резко вильнула к обочине, что я решил — вы там уже слились в объятиях. Что же тогда заставило его так неумело затормозить?
— Я сказала: «Иди и возьми меня». — Голос мой звучал легкомысленно, но слова причиняли боль. Ну вот, он пришел и взял. Мне вдруг пришел в голову вопрос: — А ничего, что он остался там в багажнике?
Кости хмыкнул:
— Хочешь составить ему компанию?
Я сопроводила ответ свирепым взглядом:
— Не хочу, но действительно ли он умер? Я всегда на всякий случай отрубала голову.
— Критикуешь мою работу? Да, он действительно умер. А теперь нам пора убираться отсюда, пока какой-нибудь проезжий не выскочил из машины, чтобы предложить нам помощь.
Выпустив мою руку, он осмотрел рану. Она уж закрылась, словно стянутая невидимыми швами. А на его ладони даже следа не осталось.
— Продержишься. Нам надо убрать этот автомобиль.
Я встала и оглядела покалеченную машину. Мало того что дверца едва держалась, так еще переднее сиденье было залито кровью из моей руки и из горла Сержио.
— Как, по-твоему, я поведу эту развалину? Меня первый встречный коп остановит!
Он усмехнулся своей нахальной улыбочкой:
— Не дергайся. Все продумано.
Он вытащил из-под куртки сотовый телефон.
— Это я. Мы закончили. Похоже, мне все-таки пригодится твой буксир, приятель. Колымага тебе понравится. Это «бенц». Правда, требуется небольшой ремонт дверцы. Мы на Плантер-роуд, к югу от клуба. Давай поскорей, хорошо?
Он, не прощаясь, дал отбой и снова обратился ко мне:
— Держись, Котенок. Сейчас прибудет наш эвакуатор. Не волнуйся, он рядом. Я его предупредил, что он мне может понадобиться. Конечно, он, пожалуй, рассчитывал, что это будет попозже… — Он проницательно взглянул на меня. — Быстро ты его вытащила. Как видно, он и в самом деле на тебя запал.
— Да, влип по уши. Считай, я польщена. Нет, серьезно, Кости, даже если машину поведут на буксире, там все равно слишком много крови. А ты не дал мне захватить набор для мытья. Могли бы хоть протереть…
Он придвинулся ближе, чтоб еще раз осмотреть мою руку. Теперь на коже осталась только тонкая красная полоска, однако Кости, убедившись, что рана зажила, руки не выпустил. Я и отвернувшись чувствовала на себе его тяжелый взгляд.
— Доверься мне, милая. Я понимаю, что не доверяешь, а следовало бы. Между прочим, ты сегодня великолепно сработала. Кол в спине совсем чуть-чуть не дошел до сердца. Вместе с тем колом, что был в шее, он заставил его умерить прыть. Ты бы и без меня справилась. Ты сильная, Котенок. Ты рада?
— Рада — не совсем то слово. Чувствую ли я облегчение? Пожалуй. Оттого, что я жива, а этот убийца уже не будет выцеживать наивных девчонок. Но вот радость? Я была бы рада, не будь во мне этой крови. Была бы рада иметь нормальных отца и мать, и кучу друзей, и чтобы убивать надо было разве что время. Или хоть разок сходить в клуб просто потанцевать, чтобы под конец не надо было втыкать кол в кого-то, кто попытается меня убить. Вот это была бы радость. А так… просто существование. До следующего раза.
Я выдернула руку и отошла на несколько шагов, чтобы создать между нами какую-то дистанцию. Волна меланхолии залила меня от одного воспоминания обо всем, чего мне никогда не знать. Иногда я пугалась того, какой старой чувствую себя в двадцать два года.
— Фигня. — Единственное слово нарушило тишину.
— Прошу прощения? — Как это похоже на вампира — никакого сочувствия!
— Фигня, говорю. Ты играешь теми картами, какие тебе сдали, — так же как все в этом проклятом мире. У тебя есть таланты, ради которых кто другой пошел бы на убийство — как бы они тебе не были противны. У тебя есть мама, которая тебя любит, и дом, в который можно вернуться. Наплюй на соседскую деревенщину, что воротит от тебя свой тупой нос за то, что у тебя нет отца. Мир велик, и ты играешь в нем важную роль. Думаешь, все остальные живут да посвистывают? Думаешь, остальным дано выбирать свою судьбу? Прости, милая, но так не бывает. Надо крепко держаться за тех, кого любишь, и драться там, где есть надежда победить, только и всего, Котенок.