На пороге - 3
Шрифт:
Шеф полез в сейф и достал безъигольный инъектор и ампулу со слегка синеватой жидкостью. ВГ снял рубашку и непроизвольно поёжился. Пахнуло спиртом, Павел, как заправский доктор мазанул предплечье своего коллеги ваткой, затем приложил к нему блестящий приборчик – «не дёргайся!» – и нажал на нём кнопку. Прибор издал короткое шипение, в плечо ударило, и на этом «укол» закончился.
Честно сказать, ВГ не почувствовал сначала никакого эффекта лечения: уши в самолёте на следующий день побаливали чуть ли не сильнее, чем прежде. Зато через сутки, уже при полёте обратно, «подопытный», с изумлением прислушиваясь к своим ощущениям, понял, что внутреннее ухо не беспокоит его совершенно. А ещё через две недели, как шеф и предсказывал,
– Я теперь, наверно, и нырять смогу! – похвалился он Павлу при очередном разговоре.
– Вот и чудесно! – обрадовался тот. – Только в воде осторожнее, пожалуйста. Бортко появится, сможешь ему помогать.
– А как бы этого доктора, Марата, увидеть и большое спасибо ему сказать?
– Марата Рувимовича? Увидишь ещё и пообщаешься, он вообще, возможно у нас обоснуется.
В вялые, медленные мысли задремавшего ВГ вдруг вторгся сигнал телефонного вызова. Номер вызывающего абонента в списке не числился.
– Слушаю, Семыхин!
– Привет, ВГ! Узнал?
– Здравствуйте, Владимир Сергеевич!
– Смотри-ка! Узнал! Ну, и как там тебе на вольных хлебах живётся?
– Да, не жалуюсь!
– Вот и прекрасно! Мне тут рассказали, что ты в какой-то нерусской фирме обосновался, или врут?
– Нет, не врут.
– Что-то ты, ВГ, как-то односложно отвечаешь! Уши кругом?
– Я в самолёте.
– Тогда, понятно! Выберешь время, позвони мне на этот номер, ОК? нужно поговорить.
– О фирме?
– О ней, родимой!
– Поговорим, нет проблем!
– Я смотрю, ты без энтузиазма совсем! Не волнуйся, мы коммерческие секреты выведывать не станем, нам не интересно. Ну, бывай! Удачного полёта!
– До свиданья, Владимир Сергеевич!
Всё, сна как не бывало! Звонок В. С. Козина, некогда полковника военной разведки и его, ВГ, непосредственного начальника, а ныне, пожалуй, что и генерал-лейтенанта был неприятен и вызвал поток не очень радостных размышлений. Друзьями они никогда не были, и когда Козин пошёл на повышение, а ВГ занял его место, расстались без сожаления. Был в те времена Владимир Сергеевич требовательным руководителем, но, не капризным и не заносчивым, как многие носители полковничьих погон. А, вот, дружбы, поди ж ты! не случилось. А теперь, значит, его заинтересовали «Элементы». Не его самого, конечно, а Службу. Сентенция «из разведки не уходят» в действии! Значит, засветился ты, ВГ, засветился! Попал ты кому-то из наших парней в объектив и благополучно идентифицирован, как полковник в отставке Семыхин. Возможно и личность господина Омарова для российской разведки уже не секрет. Тем не менее, поводов для паники нет. Эта ситуация уже прорабатывалась. Но доложить, тем не менее, нужно.
ВГ встал с кресла. Его сосед, пожилой господин, грек или турок всю дорогу не отлипающий от своего ноута, приподнялся и пропустил его в проход между рядами кресел. Закрывшись в туалете, полковник снова извлёк из кармана мобильник и нажал на нужную кнопку.
***
Средний балл Лидиных школьных оценок твёрдо застрял в районе 4,5. Что преисполняло родителей законной гордостью за своё чадо. Но, честно говоря, сама Лида не прилагала к достижению этого неплохого результата особых усилий. Раз и навсегда, уяснив для себя, что беспрепятственно копаться дотемна в гараже с мотоциклом и некоторыми прочими железками возможно, только имея «хорошие» оценки, девушка легко достигла этой важной для себя степени свободы.
«Школьная программа рассчитана на среднего ученика», - сказала как-то мама, а Лида запомнила этот тезис и обдумала. Даже на секунду не предположив, что она «средняя», ученица тогда ещё восьмого класса посвятила несколько дней прочтению всех своих учебников от корки до корки. А заодно достала и также просмотрела все компьютерные файлы, с которыми ей предстояло ознакомиться, в рамках школьной программы на текущий учебный год. Неизвестно,
Обычно одноклассники не любят отличников, справедливо подозревая в них предателей свойственных юному возрасту ценностей. А также за то, что оных постоянно и нудно ставят им в пример. Этих коллизий Лида благополучно избежала: круглой отличницей она не была никогда, а от всяческих «ботаников» её отличал весёлый нрав, склонность к проказам и особенно мотоцикл, который она завела себе сразу, после получения юношеской водительской лицензии, то есть, с 14-и лет. Но и до этого знаменательного события, даже в младших классах, в её карманах и ранце вместе со свойственным возрасту содержимым можно было найти иные причиндалы, свойственные, скорее, мальчику: болтики, гайки, какие-то батарейки и провода. Виной этому увлечению техникой был, конечно, папа. Для Лиды не было никогда лучшего времяпрепровождения, чем помогать ему в гараже в ремонте его заслуженных, престарелых «Жигулей».
– Папа, а как работает мотор? – спросила как-то девчушка отца. И тот нарисовал ей схему двигателя, объяснил принцип работы зажигания и продемонстрировал, со всяческими предосторожностями вспышку бензиновых паров. Схема, перерисованная разноцветными фломастерами с грязного листка бумаги, перекочевала в альбомчик, который обязательно заводят девочки в определённом возрасте. Смотря на неё и вникая в принцип работы двигателя, Лида представляла, как впрыскивается в цилиндр бензиново-воздушная смесь, как сжимается она ходом цилиндра, и как в определённый момент, ни раньше не позже, слепящая электрическая искра воспламеняет послушную газовую взрывчатку. И та, сгорая и увеличиваясь в объёме, толкает поршень, передающий своё поступательное движение на вал двигателя.
Может быть, кто-то скажет, что такие увлечения, опять таки, приличны, скорее детям мужского пола. Но, так уж получилось в этой семье, что Лидины куклы не только исправно готовили обеды, воспитывали своих детей, но и любили прокатиться с ветерком на мотоцикле и в автомобиле. И даже сами их конструировали.
Как-то давно на автостоянке рядом со школой, когда уроки уже закончились, старшеклассники, у кого уже были свои «тачки», как правило, подержанные ветераны, собрались у некоего отечественного чуда, также претендующего на звание «автомобиль». Десятиклассник, которому этот одр принадлежал уже недели две, почти весь этот срок мучался со своим аппаратом. Мотор рыдвана, иногда работающий достаточно стабильно, внезапно, без всяких видимых причин начинал глохнуть. Консилиум предлагал всевозможные диагнозы, на что владелец уныло отвечал, что «это уже проверял», «это чистил», «это регулировал». И «свечи менял» тоже. Никто сначала не обратил внимания на подошедшую со своим велосипедом девчонку с ранцем за плечами. Она же, постояв в сторонке, послушав и понаблюдав за безуспешными попытками добиться стабильной работы двигателя машины, не выдержала и вдруг заявила звонким голоском:
– Это игла в карбюраторе… Клинит!
Общество вынужденных механиков-любителей дружно глянуло в сторону нежданной советчицы и, оценив её юный возраст, равнодушно отвернулось. А кто-то и сказал беззлобно:
– Давай, крути педали! Девочка…
Лида гордо вздёрнула носик и приготовилась вскочить на велик и уехать, но владелец дефектного агрегата, в своём печальном положении готовый хвататься и за соломинку, попытался остановить её:
– Эй! Как тебя…? Что ты сказала?
– Иглу в поплавковой камере проверь! – крикнула через плечо малолетка, уезжая.