На пороге Галактики
Шрифт:
Пока Селиверстов говорил, его голос обрёл какую-то поразительную звучность, будто в самом деле уносясь в необозримые космические дали — и казалось, само дыхание вечности коснулось Кламонтова при этих его словах. Дыхание чего-то великого, объемлющего всё: от множества одновременно существующих в разных измерениях параллельных миров с их поражающими воображение далями пространства — и до глубин строения материи, где уже само пространство-время, дробясь на кванты, перестаёт быть привычным восприятию людей пространством-временем. Всё — от самих далей до самых глубин, и — до высот разума, способного постичь и эти дали, и эти глубины. И одним этим лёгким прикосновением что-то мелкое, суетное, претендующее быть великим, было отброшено далеко прочь…
— А кто-то другой, — словно и не заметив произведённого эффекта, продолжал Селиверстов, — испытывает от мыслей об этом не восхищение гармонией и величием Вселенной, a животный ужас, чувство затерянности в огромном космическом пространстве слабого человека, летящего вместе со всей Землёй, Солнечной системой, Галактикой, поистине невесть куда и зачем. И опять-таки, это ты можешь понять, что другой землянин, чьё мировоззрение сформировано иной культурой, не является только из-за этого врагом и святотатцем — но сам тот, другой, вполне может прийти в исступление: как, я, охотник из рода Орла, в другом воплощении мог быть каким-то земледельцем соседнего племени, чей тотем — Гюрза? А что же тогда святое и вечное?.. И таких тут, кажется, большинство. И такое им нужно «святое и вечное» — в ранге племенного покровителя, племенных законов, традиций. И всё-таки… Да, конечно, можно понять: у государства и народа, как и у отдельного человека, бывают моменты слабости, которыми кто-то не прочь воспользоваться как моментами своей силы. И в элиту общества — всегда рвётся множество случайных людей, претендуя на роль страдальцев за правду, непризнанных гениев и пророков. И возможно, в каких-то высших интересах бывает нужно выпускать не то что пар справедливого недовольства — а забродившие помои… Но чем виноват тот, кто искренне поверит, будто надо изучать это как судьбоносную доктрину новой эпохи, её идеологию, философию, а возможно, даже физику? И — станет часами повторять в тёмной комнате молитвенные заклинания, ожидая озарения, сбежит из дома с сектой— не оставив даже записки, примет монашеский постриг — но не по глубокому побуждению, а из чувства ужаса и безысходности, даже не представляя, на что идёт? А — человек наверняка не глупый, не бездуховный, ценный для общества — но и речь о каких вопросах! Они же не просто возрождают мораль, обрядность — лезут в мистику, эзотерику, искушают людей вечностью! Сами зная — только традиции, обряды и молитвы… И бывают совершенно дикие случаи — твой в общем не уникален.
— И…всё — только, чтобы кое-как сплотить общество на почве обрядов и мифов для удобства практической политики? А что будет с теми, кто пойдёт глубже, захочет понять, какая реальность за всем этим стоит — никого не интересует?
— Да вот — не понимаю… Если говорят о какой-то морали, возврате к истокам, традициям — то зачем ломать всё мировоззрение, представления об истории и устройстве Вселенной? Или о покаянии, какой-то исторической вине — в чём она у данного конкретного школьника? А если цель — дать чувство покровительства тому, кто хочет быть вечно слабым и ведомым, и для кого духовность — это обязательно место за чьей-то широкой спиной…
— То, тем более, какое же это покровительство, в чём оно тут? — не выдержал Кламонтов. — Ему же, слабому, наверно, хочется, чтобы кто-то понял и не отверг его — такого, какой есть, чтобы его, несовершенного и грешного, кто-то пожалел — а его опутывают обременительными ритуалами, унизительными запретами, угрожают карой за то, что не живёт по обычаям другого народа в другую эпоху — а то и просто за физиологические отправления организма, которых никак не избежать, пока живёт в этом теле! И это — то, чего достоин слабый и несчастный, ищущий покровительства? Не какая-то высшая любовь, и не обычное человеческое сострадание — а ужас механически тупого суда и кары за несоблюдение древних прописей без малейшего понимания современных реалий? Но сейчас — уже не те богачи и не те нищие, не та законы и не та экономика! И что ему остаётся делать? Всё равно тупо и бессмысленно пытаться жить по-старому? Или — смириться с перспективой попасть в ад за то, что жил, как удобнее теперь? Будто «там» кому-то нужны — именно его ужас и отчаяние, а не любовь и благодарность…
И тут… Кламонтов снова спохватился — что говорит не о главном…
— Подожди, но… если бы это только слова… А то — смотри, что мы читаем, о чём слышим! Материализация культовых предметов, явления каких-то сущностей, голоса, видения… И люди в особых состояниях сознания — что-то записывают, зарисовывают, даже фотографируют. И есть эти фотографии, рисунки, записанные таким образом пророчества и даже целые поэмы, и знаки на теле у контактёров… Вот это как понять?
— А я всё ждал, когда мы дойдём до этого, — признался Селиверстов. — И всё думал — что смогу ответить… С одной стороны — столько сообщений как о реальных событиях, причём тут — и религиозно-мистические откровения, и новые научные теории, земные исторические тайны, подробности жизни на других планетах… А с другой стороны — что, если бы и ты помнил якобы телепатический контакт из аудитории, и совсем не помнил, что был на собрании? И такая история вполне может пойти дальше, через сотни километров и сотни лет — как религиозное чудо, знамение. Как же — человек «сам видел», «сам слышал», уверен, что всё так и было… Да, в том-то и ужас — можно так творить не чудеса, но легенды о чудесах, которых не было. Хотя конечно — всё не объяснить только через гипноз. И этот твой «контакт» — явно вторичен, построен на известных по литературе образцах — но откуда сами образцы? И где всему этому какое-то начало, первоисток? А то и я лично знаю случаи, когда люди были потрясены видениями такого плана… Одного человека в его сне или контакте — таинственные существа сопровождали на мрачный пустынный холм, названный ими Мировой Голгофой, второй — присутствовал как бы на католической мессе, но там же ему было сказано, что это — в другой галактике, а третий — из своего сна запомнил и, проснувшись, записал какую-то «формулу кванта переходного пространства», где размерность слева и справа различается на сомножитель — корень квадратный из килограмма… — Селиверстов снова вздохнул. — Вот и пойми такую формулу… И какие уж собрания сект: с первым это случилось в геологической экспедиции посреди безлюдной тундры, второй был серьёзно болен, несколько недель никуда, кроме поликлиники, из дома не ходил, а третий записал формулу в поезде, возвращаясь из командировки… Вот о таких случаях — что думать? Бытие определяет сознание — и о чём человек узнаёт наяву, то потом видит во сне, только и всего? И соответственно толкует сны, опираясь на те же источники? Но всё равно вопрос: почему — читает и слышат о таком наяву? И почему, случись любой кризис: в науке, политике, даже экономике — тут же в таком количестве появляются вот эти, которых «озарило свыше», которые «точно знают», «сами видели», призывают всех от чего-то отказаться, в чём-то покаяться, а главное — заявляют: уж теперь, в отличие от прошлых разов, всё будет по-настоящему? И всякий раз столько людей верят — и действительно откуда-то уходят, вступают в организации, принимают обеты… А потом всё входит в более-менее привычную колею — но кто-то уже постригся в монахи, известен как пророк или юродивый, кто-то в ожидании конца света поспешил расторгнуть брак, пожертвовал на храм такой-то секты наследство детей и внуков, выдал на исповеди государственную тайну… И всем им теперь объясняться снова с обычными земными властями — которые где были раньше, когда проповедовали глашатаи мировых потрясений, которых, наоборот, не найти теперь? Как будто что-то неподвластное ни политикам, ни учёным — шествует через века и страны, и всякий раз собирает в земном человечестве обильную жатву изломанных судеб…
И снова будто что-то коснулось Кламонтова — но уже не космически и мистически великое, а жутко-инфернальное, из глубин зла, по самой природе враждебное человеку как разуму — и всему, что составляет смысл и содержание его жизни…
— А хочешь найти ответ, объяснение, — продолжал Селиверстов, — и тебе сразу — такая идеология в отношении всего «аномального», будто это не феномены, которые можно понять и исследовать, и не проявления иного разума, с которым можно вести диалог, а — испытание какой-то веры землянина, указание, что он плохо себя ведёт, и вообще слаб и ничтожен, а все достижения его ума — заведомо ниже того, что даётся откуда-то свыше в готовом виде. И тут же как нравственный пример — жизнеописания каких-то аскетов, самоистязателей, покорных исполнителей потусторонней воли… И вообще — земная мифология почему-то полна примеров, когда землян толпами бросают в битвы, развязанные какими-то иными существами, или сами эти существа так решают судьбу отдельного землянина, что испытываешь не благоговение, а ужас. Ну представь — что в самом буквальном смысле одного землянина лишают жизни, просто чтобы испытать веру другого, или — во исполнение поспешной непродуманной клятвы, или он — не персонаж мифа, а реальный человек, семейный и где-то работающий — вдруг должен по приказу свыше сесть на паперть и просить милостыню, или — чуть ли не голыми руками строить храм, или — жить в пещере, спать на голом полу и питаться одной травой… Или это только аллегории, символы, притчи — хотя и подаются как исторические факты? Но тогда — символы чего? Что должны означать в духовной культуре землян, архетипической символике их подсознания? Что… землянин — настолько гнусное, низкое, порочное существо, что сама его жизнь мало чего стоит, а покорное принятие любого произвола для него — уже благо? Что на нём лежит мифологическая вина вселенского значения, и потому он не имеет права на своё мнение, проявление воли, и даже — радость жизни? Или — что есть высшая логика, по которой в чьём-то падении виновен тот, кто его не совершал, в просчётах сильного — слабый, в просчётах учителя — ученик, в просчётах творца — творение? И в общем, тупое смирение и покорность — лучшее, на что землянин, способен? А пророчества о грядущем сокрушении целого мира — как части некоего плана с целью облагодетельствовать тех, кому достаточно поклоняться, благоговеть и славословить? Но чего ждать другим — кто видит смысл жизни в свободе поиска и творчества? Мало того — им уже сейчас предлагается превратить эту жизнь в нескончаемый унылый пост, физический и духовный, ограничиваясь в чём можно до предела — чтобы потом в ином мире, воздвигнутом на руинах этого, удостоиться не то блаженства полной бездеятельности и безмыслия, не то допуска в чисто национальный рай, устроенный по воззрениям каких-то древних кочевников или общинников, где навеки установлены социальные отношения, что представлялись идеалом там и тогда! Этого должен более всего желать землянин всех последующих времён и народов — как вечной стоянки своей души? Вдуматься только — вечной стоянки, конечного состояния навсегда, в котором никогда уже больше ничего не произойдёт, не изменится. Не к чему стремиться, нет уже действительно импульса для дальнейшего развития… И ради этого землянин должен помнить, что здешний мир — лишь низшая, испытательная ступень, а сам он, радуясь этой жизни, лишает себя чего-то в той, иной, но здесь всё и есть лишь прах и суета, это там — вечность… И сам должен убеждать себя — что нисколько не любит этот мир и всей душой стремится к непонятно чем могущей привлечь его активный творческий разум, но навязанной под страхом адских мук пустоте и бесцельности «высших состояний»? И за вечность, лишённую всякого смысла, за пытку информационный голодом его мыслящей и сомневающейся человеческой души — взамен яркой и полнокровной жизни снова в этом или каком-то ином мире — он ещё и должен выжимать из себя слёзы бесконечной благодарности? И если хотя бы в глубине души испытывает от такой перспективы не безоговорочное благоговение, а куда более сложные чувства — и то должен чувствовать себя изменником, святотатцем, отвергавшим величайшее благодеяние, и снова и снова уговаривать себя: нет, ему нисколько не дорог этот мир, он ждёт лишь его сокрушения или воцарения на веки вечные кого-то, кто — если быть до конца последовательным — тем самым прервёт всякое развитие, заполнит или вытеснит собой смысл всего, чтобы во всём был только он, и всё было его частью? И в это даже как-то безнравственно не верить — по чисто политическим соображениям? Хотя, казалось бы — что такое сиюминутная, текущая политика перед лицом вечности, судьбы Вселенной… И при этом землянину ещё говорят: он должен испытывать трансцендентальную радость от обретения такой веры, от того, что кто-то его, убогого, подобрал, водительствует им, и покарает каких-то врагов!. А то там везде фигурируют ещё и «враги веры» — какие-то идолослужители, последователи какой-то Иезавели, николаиты, дугпа, майавади — и тоже навеки канонизированы в этом качестве. Хотя начнёшь разбираться — кто же он, этот враг-то? Человек другой культуры, которому с детства привычны не те обряды? Или — кто не горит желанием лишиться всех радостей этой жизни, пока не поймёт хотя бы: что взамен? Или — просто посмел идти своим путём, жить своим умом, в чём-то сомневаться, не поверил голословно, что кто-то — великий учитель? И только-то? За это он — ни больше ни меньше — враг высших, вселенских принципов? И всё это — сплошь и рядом в литературе, предназначенной, по идее, для тех, кому не безразлична судьба его мира, человечества, кто хочет понять — что происходит, какие силы и как хотят повлиять через чудеса и контакты на судьбу его страны, народа, планеты! Будто это и есть ответ такому землянину на все вопросы — и больше нечего сказать, не о чем спросить, остаётся смириться с тем, что будет дальше…
— Нет, ну действительно, — снова не выдержал Кламонтов, — как я должен к этому относиться? Если нам говорят, что в таких-то источниках содержатся документальные свидетельства, пророчества, раскрываются великие тайны — люди за этим к ним и обращаются! А там — или, например, всё построено на иносказаниях, но в какой-то момент читатель узнаёт, что, раз прикоснувшись к такому-то учению, он тем самым уже дал своего рода духовную присягу, и даже просто не знать о существовании этого учения — и то уже грех, но всё же меньший, чем узнав, потом отойти — и в общем, теперь от того, как и что он поймёт, зависит лично его будущее — а иносказаний, рассчитанных на древнего читателя, он понять не может, равно как и просто подробностей тогдашнего быта и умонастроений, вот и начинает мучительно соображать: в каком смысле он, современный читатель, возможно, является «домохозяином», и чем это плохо в сравнении с бездомным аскетом, или — что такое применительно к современности та же Иезавель, или — эти белые и бледные всадники, или — ангел Эфесской церкви, или — кто такие эти «не холодные и не горячие», и как бы самому не оказаться среди них, и в какой такой «брачной одежде» надо быть, чтобы не угодить во «тьму внешнюю», да и что за тьма такая имеется в виду — космический вакуум, низший астрал, или просто ночные задворки какого-то дома или дворца в чисто иносказательном плане?.. Или наоборот — читателя сразу начинают убеждать, что сами видели в иных мирах такое, от чего берёт оторопь: и сверхтоталитарную диктатуру с полным контролем над мыслями каких-то существ, уверенных, что они — ангелы, и безысходность горя и страданий в аду, и мировую тиранию с исходом в мировую же гражданскую войну в будущем этого мира — но при этом не призывают ни к какой активной борьбе со злом, не пытаются как-то организовать человечество перед лицом такой угрозы — чего следует ожидать, если… всерьёз! Только откровенно благоговеют перед какой-то мощью, торопятся что-то возвестить миру — а дальше, мол, сами понимайте, как сумеете… Но почему-то везде — в телепередачах об НЛО, в брошюрах по нетрадиционному целительству — ссылки на них же: Апокалипсис, Нострадамуса, Сведенборга, Даниила Андреева! И будто никто не видит даже явных, вопиющих нестыковок! Например, у того же Андреева пророчества начинаются с 60-х годов нашего века — но где в наших реальных 60-х все эти мистериалы, медитории, философиаты, наконец — сама всемирная церковь Роза Мира? И где у него — реальность наших 90-x с этими контактами и знаками на теле?
— И где в его версии истории мира — Лемурия, известная из «Тайной доктрины» и «Агни-Йоги», — добавил Селиверстов, — и где у Сведенборга — всё то множество миров, о которых, в свою очередь, свидетельствует Андреев, и как получилось — что у Сведенборга нет ничего о планетах за Сатурном? Хотя конечно, земная астрономия тех времён их не знала — но он же вещает свыше, с каких-то иных небес! И оттуда их не увидел? Так вот именно — к какой реальности всё это относятся? И что нам делать с этим в нашей реальности?
— Так я и говорю: зачем всё это на нас вывалили? Зачем толкают на поиски какой-то веры, зачем раз за разом тычут в те же имена и трактаты, несовместимые одни с другими — в попытках толкования которых человечество и так уже блуждает десятилетиями и веками?
— Наверно, ещё просто эффект самообмана, — предположил Селивевстов. — Принято мимоходом ссылаться на то, что все знают понаслышке — вот и ссылаются. Кто-то уверен, что цитата взята из Ветхого Завета или у Нострадамуса — а ты ищи её там. Хотя возможно, и найдёшь — но всё равно как бы зависишь от того толкования, которое узнал раньше. И тот, кто его дал — запомнился тоже как мудрец и мистик, раз он берётся толковать мудрых. Откуда тебе сразу знать, в чём неправ он сам? Так поддерживают авторитет друг друга — попутно создавая новые заблуждения…
— Да, но они не просто толкуют цитаты. Они говорят, что сами всё видели… И вот скажи: они действительно верили, что бывали там и видели это? Или — что всё это вообще такое, и как понимать?
— Да, вопрос вопросов: что это такое, и как это понимать… — повторил Селиверстов. — Не просто же от нечего делать создаются трактаты на сотни и тысячи страниц. И — как нам всем, живущим на Земле, не задуматься: если это в самом деле исходит из иных миров — чего там хотят от землян? Только я подчёркиваю: если всё буквально принять, как нам подают… Ну, похоже — хоть земная цивилизация нужна кому-то не разрушенной и жизнеспособной. И её никто не собирается превращать в свою колонию — а то сделали бы уже тысячи лет назад, ведь тысячи лет на Земле наблюдаются проявления иного разума, и сюда не идёт открытая экспансия иной более высокой культуры, и даже — вряд ли кто-то устраивает чудеса и аномальные явления именно затем, чтобы обратить внимание землян и заставить задуматься, что и почему оно происходит… Хотя нет — как раз на это бывает очень похоже. Но и то вопрос: какова цель? Помочь землянам в познании мира, подвести к пониманию каких-то истин — или убедить, что никакие фундаментальные закономерности Мироздания выявить невозможно, оно в принципе не объяснимо и не познаваемо, и даже то, что земляне, как им кажется, узнали и поняли — ложно? И похоже — кто-то пытается создавать слой «духовной элиты», исповедующий эту идею, причём — не из самых мудрых представителей, а скорее наоборот: кто не склонен задавать лишними вопросами, но способен «уверовать» и увлечь других за собой. Пусть думают, что те постигли некую великую тайну всех начал и концов, на иных путях непознаваемую, и что вообще — есть низшее знание, которого землянин только и может достичь своим умом, а есть высшее, которое дается извне, и в основном — как раз тем, кто слаб в «мудрости мира сего»… И что получается: земные учёные с таким трудом познают всё через частности — а тут случайному землянину, возможно, не очень образованному и не искавшему ocoбых ответов, «самое главное» даётся сразу в готовом виде и в целом! И он, уже как учитель и пророк, несёт своему человечеству некую весть, высшую мораль, высшую истину… А в подтверждение весомости своих слов — что тоже особенно характерно, но странно для благой вести — почему-то приводит описания ада, сеет ужас грядущих бедствий, потрясает слушателей мощью и величием стоящих за ним сил, так что у тех не хватает духу что-то возразить, переспросить — хотя видят, что не всё у него бесспорно и в теории, и на практике. Но вот так — один, другой, третий, десятый, сотый — и земное человечество вынуждено задуматься: наверно, в этом что-то есть. А проповеди их — и сходятся в чём-то, и не сходятся, просматривается что-то общее, возможно даже, какая-то типология, классификация — и что-то всякий раз ускользает. И говорят они почему-то метафорами, трудно понять, что сказано в буквальном смысле, что в переносном, а главное — что со всего этого должны делать земляне? Действительно ждать атомной войны, с неизбежностью грядущей наступить такого-то числа, или пришествия высшей цивилизации, которая по своему разумению устроит чисто природный рай на руинах всей земной техники, или просто уходить в горы, пещеры и пустыни, перед тем раздав всё нищим? И как должен чувствовать себя землянин, который не знает, буквально ли должен это сделать — но и не хочет попасть в ад за то, что не поверил? И каждый оглядывается на других — ведь никому не легко решиться как разрушить эту свою жизнь, так и рисковать той, иной! И ничего не переспросить, не уточнить, ведь тот — всего-навсего посредник, он послан свыше, но ничего не решает. Но, правда — и не сомневается, что уж его место по итогам будет не в аду. Хотя здесь, на Земле — в финале такой миссии бывает эшафот, тюремная камера, койка в психбольнице, и просто площадь или дорога, где его настигнет ярость толпы измученных страхом сограждан… А потом одни долго будут вспоминать его с ужасом, как врага традиционной веры и нравственности, но в глазах других он приобретёт ореол святого мученика, возникнет организация последователей, его могут ждать снова как вершителя мировой справедливости — и ещё на долгие века хватит споров: кто же это был, что он принёс в мир, где до него побывали сотни подобных ему, и о тех поныне ещё спорят, в чём была их цель, кто их послал, и что они реально дали миру… Или те же «нетрадиционные» теории, исторические тайны, будто бы открывшиеся кому-то в контактах — хотя им иногда очевидно нет места в системе знаний земной науки… Будто те, в иных мирах, сами — глубоко антинаучное сообщество путаных мистиков, которые если и творят чудеса, не знают — как, а если что-то знают, не знают — откуда, да ещё ходят у себя в храмы земных религий и путают свою историю с земными легендами? Или — намеренно запутывают землян, создают организации хранителей и толкователей ложной мудрости? И сразу вопрос — зачем? Что им земляне — враги или помеха в чём-то? Хотя… — Селиверстов сделал паузу. — Это, я напоминаю — получается, если верить во всё буквально, как нам представляют. А если нет? Тоже — огромный, грандиозный самообман? Это мы с тобой подходим ко всему серьёзно и того же ждём от других — а нам предлагается каша, свалка «нетрадиционщины». Тут тебе и НЛО, и восточнее единоборства, и Шамбала, и Апокалипсис, и Нострадамус, и Оптина Пустынь, и атлантологи, едва знакомые с первоисточниками об Атлантиде, и дон Хуан, потешающийся над Карлосом Кастанедой, и нетрадиционные гипотезы — вроде той, что Украина была самой первой сушей на Земле, и вегетарианство, подаваемое так, что начинаешь чувствовать себя извергом — хотя тебе страдания живых существ ни к чему, и безграмотные рассуждения о том, чего не знает наука — хотя что-то из «роковых тайн» ты уже сдавал на экзаменах…И кажется, будто всё — части одного целого, единого плана. А на самом деле всё — из разных источников разной степени достоверности. И как просто сказать: не считаете студента дураком, он способен отличить, где — достоверные наблюдения феноменов или проявления иного разума, а где — пропаганда земных идей грубыми, грязными методами… Но почему земляне тысячелетиями уверены, что это откуда-то извне им даётся высшее знание? И обязательно в таком плане, будто мифы, моральные постулаты и притчи — выше всяких научных теорий, и вообще учёные всё переусложняют, тратят на исследования огромные силы и средства, а тут — вот оно, Наивысшее, близкое к уровню слабого, малограмотного человека, рассуждающее как он, и участвующее во всех человеческих делах на его стороне? И более того: люди без комплексов, которым что-то удаётся, и чьими силами, собственно, построена материальная и духовная культура земной цивилизации — прежде всего и виноваты в отверженности его, маргинала, а он, не участвующий ни в чём — праведник, не принимает участия там, где возможны грехи и ошибки? И всё равно, мол, потом в иных мирах справедливость будет восстановлена: хорошо будет лишь тем, кому было плохо здесь… И это — чуть ли не основополагающий вселенский принцип? То есть — просто опасно быть здесь обеспеченным, образованным, надо быть готовым подтвердить там своё люмпенство и отверженность? Лучше быть комбедовцем, чем фермером, попрошайкой, чем бизнесменом, и вообще — плохо быть тем, кто создаёт или приумножает блага и ценности, а хорошо — кто что-то теряет, ждёт чего-то даром, носится повсюду в латаном рубище, проклиная тех, кто создаёт, но и сам что-то имеет? А те должны жить не с надеждой, что их усилия будут поддержаны свыше — а со страхом, что не они угодны кому-то там наверху, для них Высшее — это то, что ограничивает, карает, разрушает достигнутое, презирает всё личностное, всё собственно земное, человеческое, идёт напролом через надежды и чаяния людей, удьбы стран и народов — и откровенно намеревается некогда явиться в этот мир, чтобы утвердить старые идеалы давно ушедших поколений, поправ всё, чем живут нынешние? Или — что и какие сущности хотят донести до землян, являясь в таких обликах, что впору не изображать благоговение, а серьёзно задуматься, вспомнив земное средневековье?