На пороге Мира

Француз Михаил

– Это ведь он перебил батальон охраны космодрома в Меконге?

– Да, - не стала отнекиваться Гонцова, тем более, что в рапорте этот момент она уже отразила.

– И он действительно сделал это один? Все двести тридцать человек?

– Не уверена, - замялась девушка.
– Я не считала трупы. Поверьте, они представляли из себя совсем не аппетитное зрелище. Но я в тот день на спуск не нажала ни разу. Как и Княгиня. Иван поначалу пытался помочь Леониду огнем, но мазал он безбожно. А потом Отмору помощь уже и не требовалась.

– И вы так спокойно относитесь к тому,

что человек, с которым вы делите постель - убийца? Вас это не беспокоит? Не пугает?
– осторожно спросила Угрюмова.

– А должно?
– удивилась Гонцова.

– И вам не страшно?

– А почему я должна бояться? Это ж Лёнька! Ну, понимаете, Лёнька! Мы с ним, на соседних горшках сидели, в одни игрушки играли. Ну, пусть, стал он крутым. Пусть. Но это же все равно тот же Лёнька Отмор, который меня за косички дергал, чтобы я за ним с учебником побегала...
– с трудом подбирая слова, неловко объяснялась Гонцова.

– А вас кошмары по ночам не мучают?

– Нет, - улыбнулась Гонцова.
– Мужское плечо под головой - хорошее лекарство от кошмаров. Когда он рядом, кошмары мне не снятся.

– Все же убийство, совершенное у вас на глазах - тяжелая нагрузка для психики, - настояла на своем полковник.
– Тем более массовое убийство. Тем более жестокое, кровавое, массовое убийство.

– Я не заглядывала в казарму, - серьезно сказала Гонцова. И эта серьезность на ее юном лице смотрелась несколько потешно.
– Лёня сказал мне не делать этого. Княгиня заглянула. И Иван не удержался. А я своему другу поверила и не стала.

– Понятно, - пришла к каким-то своим выводам Угрюмова.
– Получается, вы все произошедшее воспринимаете просто как игру?

– Нет, - ответила Гонцова.
– Я-то как раз воспринимаю все вполне серьезно. Понимаю, что наша страна побывала на грани серьезнейшего политического кризиса: гибель Наследника - совсем не шутка. Но, согласитесь, трудно продолжать воспринимать окружающее адекватно находясь за спиной личного Супермена. Воспринимать нереальные, невозможные вещи, как реальность и сохранять при этом критичность мышления крайне трудно.

– Тяжело с этим не согласиться, - отозвалась Угрюмова.
– И каковы у вас дальнейшие планы?

– Я подумываю уйти в отставку, - после некоторой паузы ответила Гонцова.

– В отставку? Уверены?

– Я трезво оцениваю свои способности и перспективы, товарищ полковник. Да, я объективно лучшая выпускница Академии этого года по результатам тестов и экзаменов. Но что это мне дает? Только более опасные задания, с большим риском для жизни: мне одной встречи с "Ангелом" в ночной школе за глаза хватило - такого чувства полной беспомощности врагу не пожелаешь. То, что я все же очнулась - всего лишь его прихоть, а не моя или ваша заслуга, - слегка уколола регионального координатора наглая девчонка. Но заслуженно и от того вдвойне неприятно.
– А получить больше, чем получила сейчас... Я сирота из детдома. Мне выпал счастливый билет, один на миллиард. Я его ухватила и выиграла. А при игре в казино жизни главное правило - уметь вовремя встать из-за стола.

– Но теперь вы не просто девочка-сирота, -

возразила Угрюмова.
– Теперь вы - дворянка. Герой Империи. А это совсем другие служебные перспективы. Это руководящие должности, возможный перевод в Центр, карьерный рост...

– Пожалуй, - задумалась девушка. Но не на долго.
– Вот только пример Лёньки Отмора перед глазами развеивает любые сомнения. Вызывает зависть и единственное желание: "Хочу так же!" - ослепительно улыбнулась она.

– В каком смысле? Быть суперубийцей?

– Нет, - улыбнулась девушка.
– Независимым тунеядцем на государственном содержании. Делать только то, что хочешь. Не выполнять ни чьих приказов. И сейчас у меня появилась такая возможность.

– И что же вы планируете делать, уйдя в отставку? Учтите, что некоторые ограничения связанные с вашей нынешней работой, а конкретно с допуском к секретным сведениям, у вас все равно останутся.

– Конечно, - серьезно кивнула девушка.
– Я это прекрасно осознаю. И не собираюсь подставляться под санкции со стороны государства, на чьем обеспечении, я собираюсь жить.

– И все же?

– Я ведь уже поступила в НГУ. Вот и буду учиться там. Высшее образование, даже тунеядцу, не помешает.

– Что ж, - побарабанила пальцами по крышке стола Угрюмова.
– Похвальное желание. И когда вы намерены уйти со службы?

– Сейчас, - положила на стол перед полковником бумажный рапорт, извлеченный из пластиковой папки, принесенной с собой, она.

– А у вас слова с делом не расходятся, - подивилась Угрюмова.
– А ничего, что у вас пятилетний контракт, который вы обязаны отслужить после окончания Академии, как возмещение средств, потраченных на ваше обучение?

– Думаю, резолюция Императора на моем рапорте, решает эту маленькую проблемку, - указала на оную, с личной подписью и гербовой печатью, под основным текстом рапорта девушка.

– Пожалуй, вы правы, - поиграла желваками, а затем вымученно улыбнулась Угрюмова.
– Такая резолюция решает любые проблемы...

– Вот видите, как хорошо, что я додумалась сразу ее поставить. Не придется теперь повторно записываться к нему на аудиенцию. Хоть, он, конечно, и говорил, что рад будет видеть в любое время.

– Елена Владимировна, - после внимательного прочтения вышеозначенного рапорта и утверждения его своей подписью и печатью, подняла глаза на Гонцову Угрюмова.
– А, если, допустим, ваша помощь понадобится нашей службе... В частном порядке?

– Почему бы и нет?
– улыбнулась девушка.
– Леонид ведь не отказывает в таких услугах. За соответствующее вознаграждение, естественно.

– А он не отказывает?
– вскинулась Угрюмова, моментально вернув себе пошатнувшееся присутствие духа.

– Он сказал так: "Я не против маленьких разовых подработок. Но на службу не пойду: по горло наелся ее за время Кадетки".

– А кому он это сказал?

– Мне.

– А Императору?

– А Император не спрашивал.

– То есть, если нам потребуется его помощь, как гражданского специалиста, нужно будет обращаться к нему через вас?
– решила уточнить Угрюмова.