На пороге Нового Завета
Шрифт:
Последуем же теперь за Ним, когда в одну из суббот Он шел вместе с родными в назаретский бет-ха-кнессет.
Снаружи это небольшое строение, сложенное из грубых камней, мало походило на пышные синагоги Капернаума, Хоразина и тем более Александрии. Внутри тоже все выглядело просто, почти бедно, как в раннехристианской базилике: голые стены с незатейливым орнаментом, впереди возвышение со свитком Торы, рядом с ним - амвон для чтеца и кресло старейшины, которое называли "седалищем Моисея". Зал освещен огнями лампад и светильников.
"Дом
Постепенно синагога наполняется народом, люди рассаживаются по скамьям-мужчины и женщины отдельно. Потом собравшиеся встают и про себя читают вступительную молитву. Как и в христианских церквах, служба открывается возгласом:
"Благословен Бог наш..." На каждое славословие народ отвечает: "Аминь". Чтец разворачивает свиток и читает отрывок из Библии, а также шесть псалмов. Завершается начало молитвой кадиш: "Хвалите Господа, достойного хвалы..." Припев "Аллилуйя" ("хвалите Господа") не сходит с уст молящихся, ибо хвала выражает радость общения с Богом, открытость духа, исповедание любви, которая не может молчать...
Далее следует Шема - "символ веры", призывающий каждого посвятить свое сердце, помышления и дела Творцу(1). Его сопровождает пространное "благодарение":
Благословен Ты, Господи, Боже наш. Царь Вселенной,
образующий свет и создающий тьму,
водворяющий мир, Творец всего сущего!
Ты освещаешь землю и ее обитателей по милосердию,
обновляешь по благости ежедневно и непрерывно
все созданное Тобой изначала.
Как многочисленны Твои создания. Господи!
Все Ты Премудростию сотворил,
полна земля творениями Твоими. (2)
Затем чтец нараспев произносит Шемоне-эсре - своего рода ектению или литанию, которой вполголоса вторят молящиеся:
Благословен Ты, Господи, щит Авраамов!
Ты всесилен вечно, Господи!
Ты воскрешаешь мертвых. Ты велик при спасении.
Ты питаешь живущее, поддерживаешь падающих,
исцеляешь болящих, освобождаешь узников
и сохраняешь верность Свою покоящимся во прахе.
Ты свят, и имя Твое свято,
и святые ежедневно восхваляют Тебя.
Ты одаряешь человека разумом
и научаешь смертных мудрости.
Даруй нам от Себя знание, разум и мудрость.
Благословен Ты, Господи, одаряющий мудростью!
Обрати нас, Отче наш, к Закону Твоему,
и приблизи нас, Царь наш, к служению Тебе,
и обрати нас покаявшихся к Себе.
Благословен Ты, Господи, желающий покаяния!
Прости нас, Отче наш, ибо мы согрешили...
Ибо Ты отпускаешь и прощаешь.
(3) По окончании ектении чтец тихо молится:
"Господи, уста мои отверзи, и уста мои возвестят хвалу Твою. Мы, собравшиеся здесь, на земле, будем святить имя Твое, как оно святится на небесах как написано у пророков: и взывали они друг ко другу и говорили: свят, свят, свят Господь Саваоф, полны небеса и земля славы Его". Последние слова - гимн серафимов - произносит вслух весь народ.
Наступает время для проповеди-беседы. Ее ведет либо раввин, либо просто член Общины, сведущий в Писании. Он прочитывает отрывок из книги, переводит его на арамейский и дает необходимые пояснения*. Такие комментарии назывались таргумами.
– --------------------------------------------------------------------* Ср. Лк 4, 16, где сказано, что Господь "вошел по обыкновению Своему в день субботний в синагогу и встал, чтобы читать"
Завершается последование возгласом: "Воцарится Господь вовек, Бог твой, Сионе, в род и род. Аллилуйя".
Существовали и другие молитвословия, самым кратким из которых была "малая тефилла", напоминающая мессианский гимн, приводимый св. Лукой: Твори волю Твою в вышних на небесах,
и даруй благоволение боящимся Тебя на земле (4). Трудно поверить, чтобы Иисус слушал эти выражения искреннего благочестия равнодушно, как посторонний гость. Из Его речей видно, что Он, любил и знал наизусть многие синагогальные молитвы. Только поэтому они могли отобразиться в Евангелии.
Исключительное место Христос отвел пасхальным обрядам в том виде, как они сложились в Общине Второго Храма; и если наше таинство Плоти и Крови проникнуто молитвами ветхозаветного праздника, мы можем быть уверены, что оно восходит к Самому Господу, вложившему в старинное действо новый дух и смысл (5). Праздник опресноков и агнца был не только днем искупления, но и днем единства верных. Об этом говорит и молитва над хлебом, которую повторяли за Евхаристией первые христиане (6).
В синагогальных текстах часто встречаются слова: "святость", "святить", "святые". Они напоминали о благословении Божием, которое простирается на Его тварь. Вся библейская религия была чаянием "освящения". Человеческое должно стать Господним, тленное-нетленным. В силу этого ни одна из сторон жизяи не считалась израильтянами совершенно "мирской": все может быть освящено, стать собственностью Творца. Отсюда и появление молитв, читаемых перед трапезой, над плодами, над одеждой и над ребенком, молитв, получивших развитие в наших требниках.
Эта идея сакрализации, освящения, стала одной из центральных в Церкви Христовой, члены которой именовали себя "святыми" именно в смысле своей принадлежности Богу.
Когда иудейскому мальчику исполнялось тринадцать лет, его объявляли бар-мицва, "сыном заповеди", то есть членом Церкви, несущим ответственность за свои поступки (7). Отныне он получал право самостоятельно приносить обеты Богу и читать Тору на молитвенных собраниях. Этот день обычно отмечали как семейный праздник.