На пороге Тьмы
Шрифт:
Потери у нас были небольшие – мой прикушенный язык, да порезанная ламповым стеклом ступня Насти, из-за которой она на следующий день на службу не ходила. В остальном обошлось.
Затем другие дела накатили – подготовка к выезду в Красношахтинск, с целями добычи архивов, планировали и поездку в Порфирьево, для личных нужд, так сказать, с целью дальнейшего повышения благосостояния.
Погода немного исправилась. Стало холоднее, чувствовалось приближение зимы, но дождя не было, да и постоянный надоедливый ветер стих, к моей великой радости. В результате я каждый
Федька продолжал осваивать «Жужу» на Ферме, поэтому после аэродрома я ежедневно катил на «тазике» в загородную вотчину научников Милославского, где тоже пытался освоить хитрую машину. Ну и тоже получалось вроде как. Иван постоянно крутился с нами, тоже пытался водить, а потом как-то притащил целый ящик тротила и коробку с детонаторами и шнуром, сказав:
– Это нам выделили двери вскрывать или через стенки проламываться.
Милославского видел мало и редко, но все же тот нашел время сказать мне как-то, встретив в коридоре главного корпуса:
– Не оттягивайте время, начинайте авиаразведку места. У нас целый список подобных «пунктов посещения» подготовлен, на год вперед хватит, или больше.
– Да мы и не оттягиваем, просто катить неподготовленными – только на проблемы нарываться, – ответил я.
– Это понятно, я же и не доставал напоминаниями, верно?
– Верно. Но мы уже и планировали выдвигаться, техника освоена, боекомплект получен, маршрут прикинули, и выдвижения и отхода, и если нормальный отход не получится, то прикинули, как будем смываться со всех ног.
– Это хорошо и правильно. Удачи.
В общем, он был прав, пора и к делу приступать. Тем более, что пока не начнем, не будет у меня формального повода с ним беседы беседовать, равно как и просить об информации. Большой он для меня начальник получается на местном Олимпе, так просто в кабинет поболтать не заскочишь, надо самому расти.
О просьбе «Базарного Сергея» тоже не забыли. На второй день после стрельбы в Сандунах мы с Федькой скатались на базар, покрутились там, общаясь с разными его дружками-приятелями, да и просто знакомым, но узнали мало что. Лишь золотозубый Мамед в плаще немецкого самокатчика сказал:
– Федя, Серых этот здесь мало бывал, он сам товар не брал, некогда был. Он такой торговец как я армянин, – при этом выразительно покосившись на ту стену «Уцененных товаров», которая скрывала от обзора обувной павильон Оганесяна.
– А кто он, Мамед?
– А кто его знает? Но не жулик, это я тебе точно говорю, у него крыша серьезный, видел с ним люди всякие.
– А что за люди? – заинтересовался Федька.
– Из Горбезопасность человек видел, из разведбат видел. А вот чтобы он товар сам брал или продавал – не видел.
– Мамед, а команду с его «Карася» ты знал? – спросил уже я.
– Нет, так не знал, – развел тот руками. – Видел всех, а как имя кого – не знал. Шкипер помню, Боталов кажется, он всегда возле пристани в «Якорьке» сидел, пиво бухал, когда в рейс не надо. А другой не знал.
– У него из команды один живой остался, вроде в рейс не пошел, когда «Карась» пропал, – спросил Федька. – Видел его после?
– Видел здесь, издалека, раз или два, не часто.
– А где его найти можно, не знаешь? – обнадежился я.
– Откуда знаю? – чуть возмутился азербайджанец. – Говорю, что два раза видел, даже не разговаривал, имя не знаю, он меня тоже не знает. Длинный такой, худой, примета никакой нет, обычный парень, да?
На том наши изыскания на базаре и закончились. И поехали мы в «Якорек», что возле пристаней, поспрашивать про шкипера Боталова. Такого помнили, но к нам отнеслись с подозрением и ничего путевого не сообщили, разве что один из сидевших случайно проговорился, что Боталов был женат, и жена с ним не исчезла, а так и проживает где-то в городе. На этом розыск пока застопорился, как искать человека по фамилии и еще не привлекая лишнего внимания, мы пока не придумали. А наш Родной Горсвет такой базы не держал – без надобности, не людьми, а тварями занималась организация. Вот тех был полный список, где и когда и каких замечали, да только без надобности он нам.
– Ладно, по ходу чета придумаем, – оптимистично заявил Федька после такого облома.
– По-любому не пожар, – заключил и я. – Что сможем, то и сделаем. Давай за Настей на аэродром заскочим и втроем поужинаем в хинкальной. Ты как?
– Пожрать я всегда запросто, – честно ответил Федька.
* * *
– До Красношахтинска веди сам, – сказала Настя. – Ориентиры учил, потеряться не должен. А я отдохну, проконтролирую и в случае чего – вмешаюсь.
– Не вопрос, – самоуверенно заявил я, заканчивая проверку оборотов и готовясь начать разбег.
– Ну так и полетели, если не вопрос.
Двигатель взревел на максимальных, при этом почему-то показалось, что винт завертелся в обратную сторону. Запахло выхлопными газами в кабине, самолет легко потащило вперед, скорость быстро дошла до требуемой и я потянул ручку управления на себя, заставляя самолет оторваться от земли. Резко пошла вниз площадка аэродрома, уже привычно замельтешила картина запериметровой разрухи, и я подскинул обороты.
– Нормально взлетел, чистенько, – прокомментировала Настя. – Выходи на северную железную дорогу и пока над ней пойдем.
– Как скажешь.
К полетам в последние дни уже привык. Ощущение восторга хоть никуда не делось, но все же притупилось немного, что, пожалуй, и к лучшему, а то раньше настоящая эйфория была, даже дурел малость. А дуреть в нашем деле как бы не очень полезно.
Облака в последние не дождливые дни поднялись повыше, так что мы тоже позволили себе забраться на пятьсот метров, да и то до серого «потолка» оставалось не меньше, чем еще столько же. В общем, благодать для новичка.