На пороге Тьмы
Шрифт:
– Да я чего, без понятий? – даже удивился я такому заявлению. – Не пацан уже, соображать научился.
– В любом случае.
Федя сидел в караулке мотомангруппы, трепался с каким-то парнем, похожим на казаха. Увидев меня резко подхватился.
– Давай в оружейку и поедем, – сказал он, когда мы уже шли по коридору. – Значит так, чтобы ты в курсе был: патроны все равно под отчет, под отчет и сдаешь. При расходе недостачу тебе из зарплаты вычтут, понял?
– А так, самому покупать? – чуть удивился я. – Я на базаре видел у оружейника, там и
– Хочешь – покупай, проблем нет, но это на самом деле дороже. Тут, считай, та же покупка, только процентов на двадцать дешевле. Существенно, согласись, особенно если пострелять придется. Ты лучше магазинов себе купи, а то четыре штуки – это конкретно мало.
– Что-то я не видел их у оружейника, – чуть озадачился я.
– Да они у него всегда где-нибудь на задах, спрашивать надо. А так всегда есть.
– Спасибо, забегу. А то четыре мало точно.
Усатого замбоя в оружейке не было, вместо него сидела женщина неопределенного возраста, лицом похожая на лыжницу Кулакову. Лишних вопросов задавать не стала, лишь проверила удостоверения и выложила перед нами ППШ и «американца» с магазинами и боекомплектом, углубившись в какую-то потрепанную книгу с разваливающимися страницами.
Я обратил внимание, что часть рожков к ППШ у Федьки помечены колечками изоленты, причем намотанными через некоторые промежутки, так, чтобы их даже в темноте на ощупь можно было определить, а некоторые остались гладкими.
– Федь, а чего это?
Федька с любопытством глянул на меня, затем спросил:
– Тебя и по этому делу никто не удосужился просветить? Ну ваще, я фигею, Клава… Смотри.
Он протянул мне один из обмотанных рожков. Я глянул на патроны и хмыкнул понимающе – все головки пуль были срезаны до свинца, до плоских площадок.
– А тут обычные, – протянул он мне не обмотанный рожок. – Понял теперь? Тут же Женевских конвенций нет, так что для драк с тварями все пули срезают, а для боя на дистанции оставляют обычные. Надо и такие, и такие иметь. А в пистолете так все срезать. Людмил! – окликнул он оружейницу. – Ты нагановские патроны просверлить можешь?
– По рублю за пять штук, – буркнула она, не отрываясь от книги.
– До вечера сделаешь? – уточнил он.
– За час сделаю.
– Ждать не можем, но вечером заедем оружие сдать. Ты же на сутки заступила?
– На сутки, – кивнула она, поднимая глаза. – Сколько сделать? Боекомплект?
– А если больше, то доплачивать надо? – спросил я у Федьки.
– Ага, патрон – рубль.
Прикинув свои финансы, я сказал:
– Боекомплекта пока хватит, эти же сдам, верно?
– Если тридцать сдашь, то платишь только за сверление, – сказала Людмила. – Это уже мой заработок, халтурим мы так.
– Да это я понял. А с карабином что делать?
– Могу я тебе порезать, можешь сам, вон гильотинка стоит – показала она на большой резак с рычагом в углу помещения.
– Это мы сами! – засуетился Федька. – Справимся как-нибудь.
– Да чего там справляться-то? – сказала Людмила, углубляясь в чтение. – Дебил справится.
* * *
Дорога была совсем раскисшей, непрерывные дожди последних дней сказались. «Блитц» переваливался по колдобинам, месил грязь высокими зубастыми колесами, но пер вперед решительно, без проблем. А в кабине сидеть было так даже и уютно, вроде как все вокруг промокло, а ты в сухом, и даже тепло – печка имеется. Тьма далеко, висит все тем же мрачным черным облаком, вокруг лес.
– Ты поворот не пропусти, – сказал мне Федька, всматриваясь в дорогу. – Где я тебя подсадил – помню, а вот оттуда ты уже сам. Не потеряешься?
– Да не должон, вроде хорошо помню, да и ориентируюсь прилично. Кстати, Федь, а со зверьем здесь как? Ну, в смысле охота есть?
– Есть, куда ей деваться? – удивился он вопросу. – Твари на зверье и не охотятся, хоть звери подальше от Тьмы держатся. А так многие охотятся, на базаре даже дичью торгуют. Зимой волки иным деревням вообще жизни не дают, облавы на них устраивают.
– То есть я все правильно понял, твари исключительно на людей нападают?
– Точно, именно так. Тут вообще все вокруг людей завязано, в Отстойнике этом самом. Собак ведь видел? Кошек? Они что думаешь, сюда провалились?
– Нет?
– Нет ни разу, все местные. Собак одичалых поначалу полно было, от них щенков брали, а самих отстреливать приходилось, совсем беда поначалу с ними была, говорят. Только люди исчезли.
– Ну а куда все же? Хоть теория есть?
– Я тебе говорил, что у кого поумней спрашивай. На лекции спроси, там тебе за теории все разложат.
– Ага, вон домик, где я привал устраивал! – обратил я внимание на знакомое полуразваленное строение слева от дороги.
– Точно, тут я тебя и подсадил, – подтвердил Федька. – Дальше показывай.
– Километров десять еще вперед, потом будем искать поворот.
– Как скажешь.
Поворот я едва не пропустил, очень уж заросшей была просека, со стороны дороги выглядела как небольшая прогалина в кустарнике. Но все же заметил, не проскочили. Федька свернул куда надо, и еще несколько километров мы ехали медленно, с треском ломая ветки деревьев кабиной и обрушивая на себя целый водопад. Затем показалась знакома поляна, развалины в осиннике и ржавый металлический сарайчик, все равно выглядевший здесь явно не к месту.
– Он? – спросил Федя, останавливая грузовик.
– Он самый, – подтвердил я, беря в руки карабин.
– Как договорились, осматриваешься – я прикрываю, – сказал он, выбираясь на подножку с автоматом наготове.
– Ага.
Спрыгнул на мокрую траву, огляделся. Тихо, даже вороны нет. Подошел к развалинам, заглянул в окно, и тоже никого не узрел. В сарайчике опять же никто не угнездился, так что место я счел безопасным.
– Инструмент нужен? – спросил Федька.
– Я взял, – сказал я, похлопав по звякнувшей брезентовой сумке, висящей на боку.